— А если все-таки выберут твой проект?

— Ну что ты… это невозможно… — Гюльчехра пожала плечами.

— Л вдруг?! Знаешь, что я бы тогда сделал?

— Что?

— А вот что!

Абдулла обнял девушку и стал ее целовать в глаза, в губы…

— Абдулла! Не надо! Сюда могут прийти!..

— А ты по мне разве не соскучилась? — прошептал он, не выпуская ее из рук.

— Нет! — ответила Гюльчехра и поднялась с места. — Я ведь сюда пришла по делу, и ты можешь мне помочь.

— Ну давай помогу.

— Вон ближе к тому берегу траву видишь? Корни у нее под водой. А мне нужны стебли — это строительный материал для макета.

— Только и всего? Сейчас разденусь и достану.

Гюльчехра отвернулась и посмотрела на Абдуллу, только когда он залез в воду по грудь.

— Бррр, холодно!.. — крикнул он.

Сай был глубиной всего метра в полтора, в родниковой, прозрачной воде отчетливо просматривалось песчаное дно.

— Ты не будешь купаться? — спросил Абдулла, пошлепывая себя мокрой ладонью по шее.

— Если бы тебя не было, я искупалась бы…

— Опять чего-то боишься?

— А вдруг кто-нибудь подойдет?

— Никто не подойдет. Давай.

— Нет.

— Ну как хочешь, вода отличная!

Выполнить задание Гюльчехры оказалось не так просто. Стебли травы, длинные, гибкие, скользкие, крепко держались корнями за дно. Гюльчехра только смеялась над его напрасными усилиями.

— А еще говорил — только и всего! А ну-ка попробуй, попробуй!

Наконец Абдулла вынырнул с длинным стеблем в руках. Оказывается, все дело было в том, чтобы браться за стебель у самого дна.

— Вот… — задыхаясь, он протянул свою добычу Гюльчехре.

— Теперь понимаешь, что это довольно трудно, — сказала девушка. — Поэтому я тебя и попросила.

Абдулла снова нырнул и на этот раз вытащил уж целых пять стеблей.

— Ерунда! — он махнул рукой. — Надо только приноровиться…

— Смотри не замерзни…

Скоро на берегу была уже целая охапка стеблей.

«Как бы и ее заставить искупаться», — подумал Абдулла и решил пойти на хитрость. Он немного отдышался, набрал побольше воздуху, нырнул и уцепился руками и ногами за большой камень, который он приметил во время прежних погружений.

Прошла минута. Гюльчехра забеспокоилась. И вдруг заметалась, забегала по берегу, крикнула: «Абдулла, Абдулла!» — и наконец бросилась в воду. В один миг она очутилась возле Абдуллы. Он был вынужден оторваться от своего камня, и девушка поволокла его к берегу. Он закрыл глаза и не сопротивлялся.

Гюльчехра с трудом вытащила его на розовое полотенце, лежащее возле самой воды, и приникла ухом к его груди.

Абдулла неожиданно обнял ее, и девушка бессильно опустилась рядом с ним на траву.

— Ты очень испугалась? Прости… — Он поцеловал ее холодные как лед губы.

Гюльчехра не отстранилась. Наоборот, она обвила рукой его шею.

— Я тебя люблю, Гюльчехра!

Вместо ответа девушка прижалась к нему еще теснее…

Гюльчехра подняла голову и увидела, с каким обожанием смотрит на нее Абдулла… У девушки немного отлегло от сердца. «Да, очень многие в кишлаке сочтут это бесчестьем, грехом», — подумала она. Но с кем она согрешила? Ведь с Абдуллой! С Абдуллой, которого любит! Ведь все равно бы это случилось. Это неизбежно. Потому что они любят друг друга.

Абдулла закончит свой институт, и будет свадьба. А то, что сегодня произошло, останется в тайне. Это в их власти. Они никому не скажут об этом. Абдулле можно верить. Какой хороший парень, как сильно он ее любит, с какой любовью смотрит! Неужели эти глаза могут обмануть? Этого быть не может. Они всегда будут вместе. Она будет счастлива в любви, как ее мать, но она будет жить долго. Она будет жить столько же, сколько будет жить Абдулла! Так чего же она испугалась? Как будто уже не маленькая. И вроде совсем самостоятельная. Вот и сделала что хотела. Она ведь хотела этого? Ну и что? Что в этом плохого? Главное, чтобы они были вместе. И они будут вместе.

Так уговаривала себя Гюльчехра, но в глубине души сознавала, что обрести спокойствие ей не удастся, что она все равно будет мучиться.

Теперь она уже избегала взгляда Абдуллы. Он поднял связку стеблей и обратился к ней тихо:

— Пошли?

Они медленно двинулись по тропинке и не проронили ни звука, пока не выбрались из тальников.

— Я пойду одна. Ты подожди немного… — сказала Гюльчехра и взяла у него связку.

— Придешь вечером к роднику? — еле слышно спросил Абдулла.

Девушка не ответила. Ушла.

Придет она вечером? А если не придет? Если вообще больше не придет? Как он сможет жить без нее?

Однако его опасения были напрасны: Гюльчехра пришла. Потому что она любила Абдуллу, потому что не было на свете человека более близкого и родного, чем Абдулла…

Гюльчехра пришла и на другой день, и на третий…

О будущем они говорили мало. Будущее было для них ясным, как спелое крупное яблоко, лежащее на ладони.

Надо только закончить учебу. Пятый курс. И тогда никто и ничто на свете не сможет помешать им быть вместе.

И при прощании они тоже не тратили слов. Они только смотрели в глаза друг другу… Потом Гюльчехра поднялась на носках и тихо поцеловала его в губы.

Саяра босиком подошла к окну и с высоты пятого этажа попыталась различить в тумане Петропавловскую крепость. Ничего не видно. Рановато в этом году туманы наступили.

Она открыла тумбочку, нашарила на нижней полке яблоко, завернутое в бумажную салфетку, и опустилась на диван. «Все-таки человеку необходимо какое-то время побыть одному, — подумала она. — Можно и халат не надевать, если тепло в комнате, можно развалиться как хочешь на этом вот диване, можно и подремать, а можно и на руках походить — никому мешать не будешь».

На четвертом году обучения Саяре, как и всем старшекурсникам, предоставили в общежитии отдельную комнату. Но Саяра редко оставалась одна. Характер у нее был общительный, и, если к ней никто не приходил, она сама шла к своим друзьям.

Девушка рассеянно обвела глазами свою обитель. Взгляд ее задержался на письме, небрежно брошенном на стол. Письмо было от отца, вчера она мельком просмотрела его, и теперь ей предстояло составить ответ. Отец очень сердился, когда она долго не писала. Ну что ж, отвечать так отвечать, только для этого надо его как следует прочесть. Саяра взяла письмо со стола. Так. Ну, у них как будто все в порядке. Здоровы. Ага! Вот: «Тебе надо аккуратнее относиться к деньгам. Недавно посылал, а ты опять просишь». Девушка улыбнулась. Дело в том, что вчера же она получила от матери почтовый перевод на семьдесят рублей. Отец об этом, конечно, не знает…

Многие в институте считали, что Саяра очень хорошо, красиво одевается. Странно, но она не гонялась за модой и за модными заграничными вещами, как некоторые другие девушки. Безошибочный вкус позволял ей выбирать из одежды то, что безусловно было ей к лицу. И тут уж она за ценой не стояла.

Никакой косметикой Саяра не пользовалась. Да в этом и не было нужды. Руководитель ее дипломной работы, старый профессор, не называл ее иначе как «красавица Востока». Девушке часто приходилось слышать подобные слова, может, поэтому они и не производили на нее особого впечатления.

Обычно на парней какая-то оторопь находила, когда они впервые видели Саяру. До того щемяще она была красива. А потом, поняв, что она недотрога, постепенно привыкали к ее красоте. Чего терпеть не могла Саяра, так это ухаживаний, особенно наглых. Все знали, как отшила она одного из любимцев курса, веселого, бесшабашного Сергея. Он вздумал вольно повести себя с нею и получил звонкую пощечину. Самое смешное, что после этого они с Сергеем помирились, а потом и друзьями стали.

Вообще у Саяры было довольно много друзей и подруг, в обращении со всеми она была проста и весела, но особенно никого не выделяла. Пожалуй, больше всего ей нравилось общество Абдуллы и Пулата. Но ведь это естественно, все они из одной республики, из одного города, из Ташкента. Кстати, сегодня они собирались в Петродворец. Не поедут, наверно, из-за погоды. Жаль.