Они перешли улицу. Навстречу им, оживленно споря о чем-то, вышли из аллеи одноклассник Абдуллы высокий курчавый Ахрар и какой-то незнакомый, щеголевато одетый темноглазый парень.

— Ну вот и ты приехал наконец, — сказал Ахрар. — А мы боялись, застрянешь в кишлаке. Знаешь, как здорово мы погуляли в Чимгане!

— Слышал, — Абдулла, улыбаясь, поздоровался с ним. — Вы там так здорово погуляли, что слегли!

Все рассмеялись.

— Ну что ты! — возразил Ахрар. — Один только Рустам и простудился. Он ведь у нас такой — кто-нибудь чихнет, а у него уже сопли текут!

И снова послышался смех.

— Кстати, Абдулла, познакомься, — продолжал Ахрар, показывая глазами на своего товарища. — Это Пулат. Из сорок шестой школы. У него тоже медаль. Он не то что мы — в Ленинград собрался.

— Здравствуй, — Абдулла протянул руку слегка смутившемуся парню. — А в какой институт?

— В новый физический институт, — с готовностью ответил Пулат. — Институт только недавно открылся. Вот я и еду, хотя отец против.

— Хорошо, — промолвил Абдулла. «А чем я хуже этого парня?!» — промелькнуло у него в голове.

— Еще как хорошо! — вмешался в разговор Рустам. — Как ты считаешь, Ахрар? Ведь это здорово!

— Конечно, — подтвердил тот. — Если бы у меня была медаль, я бы и не раздумывал.

— А ты подумай и поезжай, — ввернул слово Пулат.

— Боюсь, трудные экзамены. Не сдать мне…

— А ты? — спросил Пулат, обращаясь к Абдулле. — Куда ты собираешься поступать?

— Я… — Абдулла замялся. — Наверно, и я поеду в Ленинград, — вдруг вырвалось у него, — в этот твой институт.

— Вот это новость! — воскликнул Рустам.

— Ну, это еще не решено, — торопливо прибавил Абдулла. — Так говорит мой отец.

— Поехали вместе, — сказал Пулат. — Вместе веселее.

— Да, конечно, — Абдулла искоса посмотрел на него. — Но сам-то я собираюсь поступать на физмат.

— Ну, хватит! — Ахрар даже руками замахал. — Надоели мне эти разговоры об институтах, как… не знаю что. Пошли.

— Пошли, — отозвался Рустам.

И ребята направились к улице Карла Маркса.

«Никто меня за язык не тянул, — думал по дороге Абдулла. — Или захотелось похвастаться? Вроде у меня нет такой привычки. Может, стало завидно? Неужели я так уж хочу поехать в Ленинград?» Абдулла злился на себя и почти не вмешивался в общий разговор. В кафе он с трудом заставил себя выпить одну пиалу белого вина и раньше всех поднялся с места. А дома, уже в постели, перед тем как заснуть, несколько раз повторил тихонько: «Ничего не случилось, ничего не случилось. Ведь я не сказал определенно, что поеду…»

Идти к профессору или нет — было его первой мыслью утром. С одной стороны, идти незачем, потому что он все равно не поедет. А с другой стороны… Хотя что с другой стороны?

Абдулла поднялся с постели, оделся и вышел на улицу. У арыка, лениво текущего между двумя дворами, он приметил Рустама и направился к нему. Рустам грелся на солнышке.

— Загораешь? — спросил у него Абдулла.

— А что делать? — ответил Рустам, зевая во весь рот.

— Утреннее солнце полезно…

— Оно конечно. Послушай, Абдулла…

— Что?

— Ты действительно собираешься ехать?

— Куда? — Абдулла вздрогнул.

— Как куда, конечно, в Ленинград.

Абдулла в ответ пожал плечами, поморщился.

— Ну что жмешься? Будь я на твоем месте, птицей бы полетел.

— Вот и лети, если хочешь.

— Хотеть мало… Ахрар вчера правду сказал: экзамены там будут тяжелые. Не сдать… А тебе и сдавать не надо.

И отец тебя отпускает…

— Мало ли что…

— Не пойму я тебя. Ты, может, с ума сошел? За то время, пока был в кишлаке. Поезжай! А если не поедешь, потом будешь мучиться. Всю жизнь будешь переживать.

«Может, он и прав, — подумал Абдулла. — Скорей всего, так оно и будет».

И в самом деле, к примеру, этот Пулат после окончания нового института, пожалуй, добьется большего в жизни, чем он, Абдулла. Это несправедливо. Он ничуть не хуже Пулата. Если не лучше. Все это так, однако, однако… Нет, ничего не мог решить Абдулла. А что, если он переговорит с профессором? Что здесь плохого? Он переговорит с ним, и все!

Абдулла крепко пожал руку Рустаму:

— Ну ладно, я пошел.

— Куда?

— Дело есть.

С этими словами Абдулла поспешил к себе домой. Он быстро выпил пиалушку чаю, переоделся.

— Сынок, — обратился к нему Гафурджан-ака, — сходил бы ты к дяде Турсуну.

— Хорошо, я имею это в виду, — сказал Абдулла.

Профессор жил в самом тихом и спокойном месте Ташкента, на Хорезмской улице. Абдулла несмело подошел к зеленым воротам и осторожно надавил на кнопку звонка. Подождал немного. Никто не вышел. «Это к лучшему», — сказал себе Абдулла. Однако перед тем как уйти, он нагнулся и заглянул через щелку во двор. Оказалось, почти сразу за воротами росли большие красные канны. Кроме этого, он ничего не увидел. И тут из глубины двора послышался звонкий голосок:

— Кто там?

Абдулла не знал, как ответить, и легонько постучал в ворота согнутым пальцем. Ворота отворились, и глазам Абдуллы предстала стройная девушка в брюках цвета морской волны и в желтой кофточке без рукавов. Каштановые волосы на ее маленькой красивой головке были подхвачены спереди узкой ленточкой. Абдулла приметил едва заметные капельки пота над верхней губой девушки, а увидев в ее руке мокрую тряпку, догадался, какой работой она была занята. Девушка завела руки за спину, чтобы спрятать тряпку.

— Салам алейкум, — сказал Абдулла.

— Здравствуйте, — ответила по-русски девушка.

— Мне нужен Турсунали-ака. Он дома?

— Дома, заходите. — Она произнесла это по-узбекски, но как-то неловко, с акцентом, что ли.

— Спасибо. Я постою здесь… у ворот.

— Нет, нет, заходите.

Девушка шире открыла ворота и, не ожидая, когда он войдет, направилась к дому, постукивая легонькими танкетками по камням.

— Папа!

Девушка поднялась на террасу, отбросила танкетки на — ступеньки и босиком вошла в комнату. Абдулла подошел к лестнице и остановился, оглядывая двор. Он просто утопал в цветах. Посредине двора, под высокой яблоней, возвышался сури, ярко-зеленый плющ вился по голубым стойкам.

— Что ж вы там стоите? Заходите, — пригласила девушка из комнаты.

Абдулла, стараясь не смотреть снизу на ее ноги, поднялся по ступенькам. Он хотел было снять туфли, но девушка положила к его ногам тряпку:

— Что вы, не надо! Вытрите, и все.

Абдулла потоптался немного на этой тряпке и вслед за девушкой вошел в зал. Направо, по обе стороны маленького круглого столика, стояли два больших низких кресла. Девушка коснулась рукой одного из них:

— Садитесь. Отец скоро выйдет.

Абдулла осторожно опустился в кресло. В первый раз ему приходилось видеть такой дом, в первый раз он сидел в таком кресле! Как здесь было хорошо! Интересно, все профессора так живут? И потом, еще эта девушка. Она теперь окно протирала. Абдулла невольно загляделся на нее. Каждый раз, когда девушка поднимала руку с тряпкой, в зазоре между кофточкой и туго натянутыми брюками показывалась ее тонкая белая талия. Это длилось долго. В какой-то момент Абдулла почувствовал, что девушка смотрит на него, и смутился, отведя глаза в сторону.

— Папа! Ну хватит, человек ждет! — крикнула она рассерженно.

Вскоре в гостиную вошел Турсунали-ака. Абдулла поднялся с места.

— Я вас заставил ждать, — медленно произнес профессор. — Кажется, я догадываюсь, с кем имею честь. Здравствуйте, Абдулладжан.

— Здравствуйте, — сказал Абдулла улыбаясь.

— У меня привычка работать по утрам. Простите, Абдулладжан.

Своей обходительностью, спокойной манерой держаться профессор сразу понравился Абдулле.

— Кстати, поздравляю с золотой медалью, — продолжал Турсунали-ака.

— Спасибо, — Абдулла снова улыбнулся и опустил голову.

— Саяра! — позвал профессор.

«Ага, значит, ее зовут Саяра», — отметил про себя Абдулла. Девушка быстро подошла к столику. Теперь у нее на ногах были мягкие тапочки бирюзового цвета.