Вдруг до них донеслось глухое эхо перестрелки вперемежку с разрывами гранат. Рейтар сразу догадался, в чем дело, и похвалил себя за решение уйти с островка сразу же утром. Пока шла перестрелка, Рейтар и Здисек сидели, затаившись в густом ольшанике.

Низкие кучевые облака заволакивали небо. На болоте стало сумрачно, а потом и совсем темно; мокрая одежда холодила тело, бурно проведенная ночь давала о себе знать тупой, вытягивающей остатки сил усталостью. Тем не менее Рейтар решил пройти болото и под покровом сумерек еще сегодня добраться до Стрыковского леса. Он опасался, и не без оснований, что армейские подразделения оцепят болото. Приказав Здисеку идти за ним след в след, Рейтар двинулся дальше. Переход через болото даже днем был очень трудным, а тем более в сумерках. Шаг, два — и они проваливались по самую шею. Вытаскивали друг друга, держась за шест. Силы их таяли с каждым шагом. Рейтар, который брел впереди, почувствовал вдруг резкий рывок шеста, выпустил его из рук, и его потянуло в трясину.

— На помощь, командир, на по…

Какая-то возня, бульканье воды, отчаянное хлопанье руками по грязи. Темно — хоть глаз выколи. Рейтар лег, чтобы площадью распростертого тела замедлить погружение в болото, и, щупая вокруг себя, старался схватить вырвавшийся у него шест. Наконец ему под руку попалась поросшая осокой кочка. Он вцепился в нее из последних сил.

— Здисек, Здисек! — Хотя Рейтар кричал и негромко, его голос казался ему громом орудийного залпа. Болотное, глухое эхо злорадно зашепелявило: «Сек, сек, сек, се-ек!»

Неподалеку что-то еще раз булькнуло, словно кто-то громко и аппетитно чавкнул огромным ртом, а потом наступила тишина. Утонул. Рейтар долго лежал неподвижно, вслушиваясь в каждый шорох, каждый звук. По болоту начал гулять ночной ветер, шелестя травой. Над самой головой пролетела какая-то крупная птица. Внезапно его охватил парализующий страх. Лязгая зубами, весь в холодном поту, где на четвереньках, а где ползком он начал торопливо удаляться от рокового места. Но страх не отступал. Ему казалось, что по пятам за ним ползет Здисек, тянет к нему руку, еще немного — и схватит его за ноги, затянет с головой в болотную бездну. Рейтар прибавил темп, хотя чувствовал, что жилы на висках вот-вот лопнут от напряжения. Перед глазами мелькали красные круги. И вдруг он увидел вокруг себя скачущие по болоту блуждающие огни, от которых исходил мертвенно-голубой свет! «Боже мой, сколько же их! Ужас как много! Чего я боюсь, ведь это нормальное природное явление. Я же знаю об этом. А может, это мне только кажется? Просто я устал, сейчас закрою глаза, открою — и они исчезнут. Но нет, не исчезли, все скачут вокруг, распространяя жуткое сияние. Сколько же этих блуждающих огней — грешных душ: Здисек, Кевлакис, тот парень из органов безопасности, семья Годзялко, Ледерович, всех не сосчитать. Кажется, кто-то хватает за ногу… Черт побери, как бы не так, не дождетесь, не доберетесь до меня, я, не стану одним из вас, нет, нет, нет!» Рейтар разбил в кровь лицо и руки, разорвал мундир, потерял где-то автомат, но, собрав всю силу воли, упорно продвигался вперед. И на этот раз счастье не покинуло его — через несколько сот метров кошмарной переправы он выбрался наконец на твердый грунт.

…Добравшись до группы Угрюмого, Рейтар быстро пришел в себя. Его не сломили даже неутешительные вести о судьбе отдельных боевых групп, прежде всего Зигмунта, Рыся и Литвина. Ведь у Рейтара оставалось еще шесть групп, и среди них такие сильные, как Угрюмого, Кракуса, Барса, Зари. Чтобы избежать новых неудач и принимая в расчет, что захваченные в плен бандиты могут многое рассказать, Рейтар тут же отдал распоряжение сменить районы действий и тайники для связи. Угрюмый тоже вынужден был покинуть насиженные места и перебраться в район Дубно, Андриянки и Собятин.

В последнее время Рейтар был недоволен действиями Угрюмого. В частности, он не выполнил приказ разгромить милицейский участок в Чешанце, объясняя это малочисленностью своих сил и повышенной активностью армейских подразделений. Однако это не мешало ему грабить направо и налево, а положенные пятьдесят процентов добычи он уже давно не отдавал Рейтару. Пил, гулял. Неподалеку от Выкно нашел себе уютное местечко у одиноко живущих сестер, младшая из которых стала его любовницей. Так же развлекались и его подчиненные: пили, насиловали, грабили. За это время Угрюмый лично убил четверых человек. Встретив на лугу, недалеко от Буденек, мужа и жену, пьяный, он сначала на глазах у мужа изнасиловал и задушил жену, а потом повесил его самого на ближайшем дереве. Таким же образом он расправился с супружеской парой, повстречавшейся ему у железной дороги.

— Зачем ты это сделал? — не мог сдержать ярости Рейтар. — Ты хоть знаешь, кто они?

— А зачем мне знать? Эх, Рейтар, Рейтар, ты со своей сентиментальностью далеко не уедешь. Встретил, ликвидировал, и все. А ты хотел, чтобы они на меня солдат навели? Мне рисковать ни к чему. А мертвые молчат. Сам говорил, что это война.

— Если еще раз кого-нибудь ликвидируешь или изнасилуешь, пристрелю как собаку. Бойцов деморализуешь, какой пример им показываешь!..

— Брось ты, я тебе уже давно говорил — благовоспитанный мальчик из меня не получится. Изнасиловал, ну и что? Ты можешь без бабы обойтись, а я нет!

— Заткнись, кретин, а то я за себя не ручаюсь! Кур красть, баб щупать, безоружных убивать — в этих делах ты мастак.

— А ты в чем?

— Замолчи, пока не пожалел.

— Сам не пожалей. Тоже мне, великий вождь нашелся! Куда делся Зигмунт, а Здисек? Сам еле из болота выкарабкался.

— Хватит! Ах ты, бандюга!

Рейтар выхватил из кобуры «вис», Угрюмый — свой неразлучный парабеллум. Минуту оба сопели от злости. Первым уступил Угрюмый. Спрятал оружие. Рейтар тоже засунул пистолет в кобуру. Закурили. Выпили.

В тот же вечер, восстановив свои приятельские отношения, они обговаривали план покушения на Элиашевича. Пришли к единому мнению, что неудачи, которые в последнее время преследовали их, являются в значительной мере делом рук Элиашевича, что покушение на него имело бы большое пропагандистское значение, особенно на территории Лясского повята, где фамилия начальника повятового отделения госбезопасности была хорошо известна. После детального рассмотрения плана его реализация была поручена Зубру, Ястребу и Бартошу, а из местной конспиративной сети в Ляске — сапожнику Гицкому.

…Через неделю Гицкий явился к Рейтару с известием, что план не удался, что Элиашевич схватил всех участников покушения, а он, Гицкий, не дожидаясь, пока его арестуют, сбежал. И снова группа Угрюмого вынуждена была покинуть насиженное логово. На этот раз по распоряжению Рейтара выбрали опушку Рудского леса в районе Спешина. Рейтар приказал Угрюмому провести подробное расследование, чтобы установить, каким образом могла провалиться группа Зубра. Несколько раз допрашивали сапожника, но, кроме общих фраз, услышать от него ничего не удалось. Гицкий повторял одну и ту же версию: Зубр и двое его людей встретились с ним на базаре, обменялись условным знаком — разорванной карточкой. Он не заметил, чтобы кто-нибудь за ними следил. Народу было полно, как всегда на базаре. Он показал им отделение госбезопасности, дом Элиашевича, дорогу к своему дому, где они могли после покушения укрыться, если бы им не удалось уйти из города. Стоя за своим лотком с обувью — должен же он на что-то жить, — услышал вдруг перестрелку и увидел, как, петляя в толпе, убегает Зубр, а за ним гонится Элиашевич. Заметил еще, как тех двоих, которые были с Зубром, сотрудники органов сажали в наручниках в машину. Значит, влипли. Поэтому, не желая испытывать судьбу, он тут же скрылся из города, бросив все свое разложенное добро. Страшно подумать, какие он понес убытки.

Из других источников стало известно, что один из участников покушения убит, а двое сидят под арестом в отделении госбезопасности. По описанию установили, что погиб Зубр. Рейтар, ломая себе голову над неожиданным провалом столь опытных людей, не исключал предательства. Вот только кто это мог сделать?