– Значит, это была твоя идея?

– Нет, это была… Я больше ничего не буду гово­рить. Только в присутствии моего адвоката.

– Вот и хорошо. – Ева села на край стола. – Я все ждала, когда же ты это скажешь. Потому что, как только здесь появятся адвокаты, мне не придется уговаривать тебя оказать помощь следствию. Должна сказать, Ке­вин, что от общения с тобой меня начинает тошнить. А ведь у меня крепкий желудок, правда, Пибоди?

– Из титановой стали, лейтенант.

– Точно. – Ева похлопала себя по животу. – Но сей­час меня мутит, стоит представить, как ты проведешь остаток своей жалкой жизни. Ты будешь валяться в камере голодный, оборванный, и миловаться со своим Большим Вилли. – Она оттолкнулась от стола. – Бо­юсь, когда на этом месте будет сидеть Люциус, меня сно­ва затошнит. Потому что он согласится помогать след­ствию и все свалит на тебя. Пибоди, спорим, что так и будет?

– Ставлю три против пяти на Данвуда, мэм.

– Нет уж, это настоящий грабеж. Я найду своим деньгам лучшее применение… Ладно, Кевин, вызывай адвоката. Допрос прерван из-за того, что подозревае­мый требует присутствия своего представителя, – ска­зала она в диктофон и повернулась к двери.

– Подождите!

Глаза Евы, напоминавшие январский лед, встрети­лись с глазами Пибоди.

– Ну что тебе, Кевин?

– Я просто подумал… из чистого любопытства… Что вы имеете в виду под помощью следствию?

– Извини, я не могу об этом говорить, поскольку ты потребовал адвоката.

– Адвокат может подождать.

«Есть!» – подумала Ева, возвращаясь.

– Диктофон включен. Продолжение допроса, та же тема. Кевин, пожалуйста, повтори свои предыдущие слова.

– Адвокат может подождать. Я хочу знать, что вы имеете в виду под помощью следствию.

– Мне понадобится таблетка от морской болезни… – Ева вздохнула и села. – О'кей. Кевин, знаешь, что тебе нужно сделать? Очистить совесть. Описать, как все случилось, ничего не скрывая. Поверить мне и проявить искреннее раскаяние. Ты все расскажешь, а я похлопо­чу за тебя. Попрошу, чтобы тебе обеспечили лучшие ус­ловия и отделили от большинства гомиков.

– Я не понимаю… По-вашему, это называется «помощь следствию»? Вы думаете, меня все равно посадят в тюрьму?

– Ох, Кевин, Кевин… – Она вздохнула. – Не ду­маю, а знаю. И знаю, что там с тобой сделают.

– Я хочу, чтобы мне была обеспечена неприкосно­венность!

– А я хочу петь в мюзиклах на Бродвее. Но никому из нас не суждено воплотить в жизнь свои хрустальные мечты. Дурачок, у нас есть твоя ДНК. Ты был недоста­точно осторожен. Есть образцы твоей спермы и отпечат­ки пальцев, введенные в электронный банк данных. Сей­час там идет активный поиск. Они совпадут, Кевин. Мы оба знаем, что они полностью совпадут с тем, что ты ос­тавил у Брайны и Моники. А как только это произой­дет, как только у меня в руках будут окончательные ре­зультаты, игра закончится. Тогда я брошу тебя в клетку подыхать, как больную собаку, и все адвокаты на свете не смогут тебе помочь.

– Вы должны мне помочь! Вытащить меня отсюда. У меня есть деньги…

Ева вскочила и схватила его за грудки.

– Кевин, ты предлагаешь мне взятку? Может быть, добавить в список твоих преступлений попытку подку­па полицейского?

– Нет-нет, я просто… Мне нужна помощь. – Он попытался взять себя в руки, зная, что следует гово­рить здраво и разумно. – Меня нельзя сажать в тюрьму. Я там не выдержу. Это была просто игра. Соревнова­ние. Идея принадлежала Люциусу. Это был несчастный случай.

– «Игра, соревнование, чужая идея, несчастный слу­чай»… – Ева покачала головой. – Так что же именно?

– Нам было скучно, вот и все! Мы скучали и хотели чем-нибудь заняться. Хотели немного повеселиться и за­ново поставить великий эксперимент его деда, этого жал­кого ублюдка. А потом все пошло не так. Это был несчастный случай. Честное слово. Она не должна была умереть!

– Кто не должен был умереть, Кевин?

– Эта первая женщина, Брайна. Я не убивал ее. Про­сто так получилось.

Ева откинулась на спинку стула.

– Рассказывай, Кевин. Что значит «просто так по­лучилось»?

Час спустя Ева вышла из комнаты для допросов.

– Гнойный прыщ на заду человечества… – пробор­мотала она.

– Да, мэм. Вы раскололи его лучше некуда. Целый эскадрон адвокатов не сможет найти ни одной зацепки в его признании. Он готов.

– Да. Но со вторым прыщом будет сложнее. Пибоди, собери бригаду Тех же, что были в парке. Я хочу по­лучить ордер на арест Люциуса Данвуда. Они заслужи­ли право присутствовать при втором акте.

– Будет исполнено. Даллас…

– Что?

– А вы действительно хотите петь в мюзиклах на Бродвее?

– По-моему, этого хотят все. – Ева вынула теле­фон, собираясь попросить ордер на арест. И тут мобильник запищал сам. – Даллас.

– В мой кабинет! – без предисловия приказал Уитни. – Немедленно!

– Есть, сэр… Он что, с ума сошел? Созывай ко­манду, Пибоди. Я собираюсь выехать за Данвудом через час.

Ева вошла к Уитни, думая о только что закончив­шемся допросе и сгорая от желания как можно скорее арестовать второго преступника. Она была готова дать устный отчет начальнику, но при виде Ренфру и еще одного человека, находившихся в кабинете, ее планы изменились.

Майор сидел за письменным столом, его лицо было абсолютно бесстрастно.

– Лейтенант, это капитан Хейз. Думаю, с детекти­вом Ренфру вы уже знакомы.

– Да, сэр.

– Детектив Ренфру прибыл сюда со своим началь­ником. Он хочет подать официальную жалобу на ваше поведение во время расследования дела доктора Теодо­ра Макнамары. Мне хотелось бы избежать этого, и я ре­шил вызвать вас сюда. Мы могли бы обсудить дело и…

В ушах у Евы зашумело, внутренности обожгло.

– Пусть подает!

– Лейтенант, ни я, ни отдел Хейза не хочет лишних дрязг, без которых можно обойтись.

– Мне плевать, чего хотите вы или отдел Хейза! – огрызнулась Ева, и в глазах Уитни что-то блеснуло. – Подавайте свою жалобу, Ренфру. Подавайте, и я разма­жу вас по стенке!

– Ну, что я вам говорил? – Ренфру оскалил зу­бы. – Никакого уважения ни к значку, ни к коллегам. Лейтенант Даллас без приглашения является на место преступления, шляется всюду, пользуясь своим звани­ем, мешает вести дознание. Опрашивает членов моей бригады после того, как я прошу ее покинуть место преступления и не уничтожать следы. За моей спиной об­ращается к судмедэкспертам и получает сведения о тру­пе, к которому она не имеет никакого отношения…

Уитни поднял руку, останавливая тираду Ренфру.

– Что вы на это ответите, лейтенант?

– Хотите, чтобы я ответила? Ладно. – Разгневан­ная Ева рывком вытащила из кармана дискету и швыр­нула ее на стол. – Вот мой ответ! Причем письменный. Вы идиот, – сказала она Ренфру. – Я хотела спустить это дело на тормозах. Но теперь вижу, что сделала ошибку. Таким копам, как вы, нельзя спускать ничего. Думаете, значок полицейского – это защита? Кувалда, которой можно размахивать? Нет, черт побери, это долг и ответственность, а не щит или оружие!

Хейз открыл было рот, но Уитни поднял палец, призывая его к молчанию.

– Не вам говорить мне о долге! – Ренфру побагро­вел и подался вперед. —Даллас, все знают, как вы от­носитесь к другим копам. Вы работаете на отдел внутренних расследований. Паршивая овца в стаде, закла­дывающая своих!

– Я не собираюсь оправдываться перед вами. Ка­жется, вы забыли, что в Сто двадцать восьмом отделе копы погибали один за другим. Если хотите знать фа­милии, я их назову. Они до сих пор у меня в голове. Ренфру, их защищала я, а не вы! Вы хотели моей крови и поэтому обратились к начальству. Но вам следовало вспомнить, что речь идет о жизни и смерти. Может быть, вы забыли, что наше главное дело – ловить убийц? Я всего лишь просила вас помочь и поделиться информацией, жизненно важной для наших с вами рас­следований.

– Мое убийство с целью ограбления никак не свя­зано с вашими убийствами на сексуальной почве! Вы не имели права без разрешения появляться на моем участ­ке. Не имели права вести запись происходящего, поэто­му все записанное вами является липой.