– Я этого и не делал. Вы свободны.

Он действительно прошептал ей вслед: «Молодец!» – или ей послышалось?

Подойдя к лифту, Ева услышала писк сотового телефона.

– Даллас слушает.

– Вас беспокоит Чарлз Монро.

– Извините, я перезвоню вам позже.

Она выпила в буфете чашку бурды, именуемой кофе, съела некое подобие пончика и проскочила мимо клетки с задержанными. На получение видеокассет с записями убийств ушло двадцать минут.

Заперевшись в кабинете, она снова просмотрела все три записи, изучила свои пометки и сделала новые. Ее в который раз поразила идентичность мизансцен: жертва находится на кровати, простыни смяты, волосы растрепаны. Внезапно Ева прищурилась, остановила запись с Лолой Старр, увеличила картинку.

– Краснота на левой ягодице, – пробормотала она. – Замечено впервые. Шлепок? Побои?

Синяк и вздутие отсутствуют. Надо передать Фини для обработки.

Ева поставила кассету с Дебласс и теперь смотрела, как Шерон смеется в камеру, как оглаживает себя, как изображает экстаз.

– Стоп-кадр. Квадрат шестнадцать. Краснота отсутствует. Дальше! Ну же, Шерон, покажи мне свою попку справа – на всякий случай. Стоп-кадр! Двенадцатый квадрат, увеличение. Ничего нет. Впрочем, ты бы скорее сама его отшлепала…

Так, теперь посмотрим на тебя, Джорджи.

Ева наблюдала, как женщина улыбается, заигрывает с неизвестным, приглаживает растрепанные волосы. Она уже выучила ее слова наизусть:

«Потрясающе! Ты просто великолепен!»

Джорджи Касл все время стояла на коленях, поощрительно улыбаясь в объектив, и Ева мысленно умоляла ее перевернуться. Словно услышав мольбу, Джорджи зевнула, прикрыв рот ладонью, и повернулась, чтобы взбить подушки.

– Стоп-кадр! Гляди-ка, тебя тоже отделали!

Некоторых хлебом не корми – дай поиграть в папочку и плохую девочку…

Внезапная вспышка перед глазами ослепила Еву. У нее было ощущение, словно кто-то всадил ей под ребра нож… Отвратительные воспоминания: удар с размаху ладонью по заду, жжение, тяжелое дыхание. "Придется тебя наказать, девочка.

Потом папа поцелует тебя, и все пройдет. Папочка тебя вылечит…"

– Господи! – трясущимися руками она закрыла лицо. – Стоп! Конец.

Ева хотела допить холодный кофе, но на дне чашки плескался один осадок. «Прошлое – это прошлое! – твердила она себе. – Мои воспоминания – это одно, а расследуемое дело – совсем другое!»

– На ягодицах у второй и третьей пострадавшей следы побоев. На первой следов не обнаружено, – она перевела дух. – Нарушение закономерности! Эмоциональная реакция, отсутствующая при первом убийстве.

Она проигнорировала писк сотового телефона и включила диктофон.

– Версия: убивая снова, преступник действовал увереннее, получал удовольствие от происходящего. Примечания: отсутствие надежной охраны у второй потерпевшей. Во время третьего преступления время выведения из строя камер безопасности на тридцать три минуты короче, чем во время первого. Версия: возникновение навыка, уверенность, меньше склонности играть с жертвой, стремление быстрее получить удовольствие.

Возможно, возможно… Ева просмотрела все три записи вперемешку, и это навело ее на новую, мысль.

– Разделить экран! – приказала она. – Первая и вторая пострадавшая, с начала.

Кошачья улыбка Шерон, надутые губки Лолы.

Обе смотрят на камеру, на человека за ней. Обращаются к нему…

– Стоп-кадр… – пробормотала Ева, нажимая клавишу. – Что это?!

Сущая мелочь, до сих пор ускользавшая от нее из-за жестокости происходящего. Но теперь она привыкла и заметила, что Лола устремляла взгляд выше!

Вызывая на экран третью картинку, с Джорджи, Ева твердила себе, что причиной может быть высота кроватей. Теперь перед ней сидели с приподнятой головой все три женщины, а мужчина скорее всего стоял… Сомнений быть не могло:

Лола и Джорджи смотрели на него под одинаковым углом, тогда как Шерон…

Не отрывая взгляда от экрана, Ева позвонила доктору Мире.

– Плевать, что она занята! – прикрикнула она на секретаря. – Крайняя срочность!

Ей было предложено подождать; уши мигом завяли от сладенькой мелодии – У меня вопрос! – выпалила она, как только Мира подошла к телефону.

– Слушаю вас, лейтенант.

– Возможно ли, что мы имеем дело с двумя убийцами?

– Вы хотите сказать, что второй старался подражать первому? Вряд ли, лейтенант. Слишком скрупулезное воспроизведение метода и стиля.

– Но кое-что наводит на размышления. Я обнаружила нарушения закономерности – мелкие, но отчетливые. Вот моя версия, доктор. Первое убийство совершено человеком, знакомым с Шерон, убившим ее без заранее обдуманного намерения, но потом собравшимся с духом и удачно уничтожившим все следы. Второе и третье – повторения первого, но уже тщательно продуманные, совершенные хладнокровно. Убийца никак не был связан со своими жертвами. И, главное, он выше ростом, чем первый.

– Это всего лишь версия, лейтенант. Простите, но гораздо вероятнее, что все три убийства совершил один и тот же человек, становившийся с каждым разом все расчетливее. Мое мнение профессионала – только человек, лично прошедший через все стадии первого убийства, мог так точно повторить их во второй и в третий раз.

– Что ж, спасибо.

Ева разочарованно отключила связь, сознавая, что разочаровываться глупо: гоняться за двумя преступниками не в пример труднее, чем за одним-единственным.

Раздался новый писк телефона, и Ева недовольно поморщилась:

– Даллас. Кто там еще?

– Привет, мой сладкий лейтенант! Уж не охладели ли вы ко мне?

– У меня нет времени на забавы, Чарлз.

– Может быть, все-таки отыщете время?

У меня кое-что для вас есть.

– Если вы опять со своими идиотскими намеками…

– Я серьезно! Надо же, стоит раз-другой пофлиртовать с женщиной, и она перестает принимать тебя всерьез… Кажется, вы просили меня позвонить, если я что-нибудь припомню.

– Просила. – Ева призвала себя к терпению. – И что же, нахлынули воспоминания?

– Ваши слова о дневниках заставили меня задуматься. Помните, я говорил, что она всегда все записывала. Вы ведь их ищете? Вот я и подумал, что они вряд ли лежат у нее дома.

– Какая сообразительность! Советую переквалифицироваться в детективы.

– Зачем же? Я люблю свою профессию. Словом, я стал ломать голову, куда она могла их припрятать для пущей надежности. И наконец вспомнил: банковский сейф!

– Мы уже работали с этой версией. Спасибо.

– Погодите, вы же не сможете открыть его без моей помощи! Ведь она мертва.

Ева уже хотела выключить связь, но ее рука застыла в воздухе.

– Без вашей помощи?

– Ну конечно! Два-три года назад она попросила меня арендовать сейф. Сказала, что не хочет, чтобы в компьютере фигурировало ее имя.

У Евы учащенно забилось сердце.

– Как же она могла им воспользоваться?

Чарлз очаровательно улыбнулся.

– Я оформил доверенность на свою сестру.

У меня действительно есть сестра, она живет в Канзас-Сити. Таким образом Шерон Дебласс превратилась в Энни Монро. Она все оплатила, и я выбросил это из головы. Не знаю, пользовалась ли она сейфом, но вам это полезно знать.

– Что за банк?

– «Ферст Манхэттен» на Мэдисон-авеню.

– Слушай меня внимательно, Чарлз. Ты сейчас дома?

– Дома.

– Никуда не уходи! Я буду у тебя через четверть часа. Мы поедем в банк.

– Ну, если это все, на что я, по-вашему, гожусь… А все-таки помог я вам, мой сладкий лейтенант?

– Сиди и не рыпайся!

Она уже натягивала куртку, когда неугомонный телефон снова ожил.

– Даллас!

– Диспетчерская вызывает лейтенанта Даллас. У нас для вас звонок, но абонент отказывается назвать себя.

– Проверяете?

– Проверяем.

– Переведите на меня! – Она схватила сумку и услышала щелчок. – Даллас слушает.

– Вы одна? – спросил дрожащий женский голос.

– Одна. Чем я могу вам помочь?

– Я не виновата! Вы должны это знать: я не виновата!