«Жизнь вообще похожа на книгу», — размышляла Лора. Открылась совершенно новая страница, и она решила насладиться ею сполна.

Лора вышла из огромной ванны, медленно вытерлась полотенцем и втерла в кожу крем. Вынув из пучка на затылке заколки и убрав их в серебряную коробочку, она расчесывала волосы щеткой до тех пор, пока кудри не заблестели и не запружинились.

И только снова начав одеваться и поймав себя на том, что мурлычет какую-то веселую песенку, она наконец осознала, что не собирается ложиться в постель. А если и собирается, то не одна!

Шокированная этим открытием, Лора уставилась на свое отражение в зеркале. На нее смотрела женщина, одетая в простые шелковые слаксы и блузку. «Я готовилась к встрече с мужчиной! — с ужасом поняла Лора. — Ванна, лосьоны, духи… Я готовила себя для Майкла!»

Мысли метались в голове, как пойманные птицы. Она вовсе не была уверена, что сможет пойти до конца.

Майкл хочет ее, но он ее совсем не знает. Он не знает, чего хочет она, в чем нуждается… Да она сама в себе не уверена, как же может быть уверен он?

Предложить себя мужчине… Может быть, в мечтах, где все расплывчато и туманно, она бы справилась. Но в реальной жизни любые поступки влекут за собой последствия, и эти последствия бывают непредсказуемы.

Однажды она предложила себя мужчине — другому мужчине, в другой жизни. И этого ей более чем достаточно! Снова рискнуть и снова потерпеть неудачу… Она просто не выдержит этого и погибнет.

«Трусиха! — подумала Лора, закрывая глаза. — Неужели я собираюсь оставаться целомудренной и одинокой до конца жизни из-за того, что один раз провалила роль жены и любовницы?»

Если Майкл хочет взять ее, пусть берет! Сегодня ночью. Сегодня она не даст ему шанса отступить и не позволит себе улизнуть.

Лора бросилась вниз по лестнице, боясь, что передумает.

Ночь была восхитительна — продуваемая всеми ветрами, полная таинственных звуков и ароматов. Лора бежала сквозь ночь, как столетиями бежали женщины. Навстречу судьбе, навстречу мужчине.

Но ее решимости хватило только до нижней ступеньки лестницы в комнаты Майкла.

Свет в его окнах горел. Ей оставалось лишь подняться по одному короткому пролету деревянной лестницы и постучать в дверь. Он сразу все поймет, ей ничего не придется объяснять. «Я постучу, — пообещала она себе, прижимая руки к бешено бьющемуся сердцу. — Как только приду в себя, как только перестанет кружиться голова…»

Но Лора не поднялась по лестнице и не постучала в его дверь, а отправилась в конюшню и пошла по проходу мимо сонных лошадей, напоминая себе, что не видела жеребенка с той памятной ночи. Она только посмотрит, полюбуется, а потом поднимется к Майклу.

Лора остановилась у двери денника, и взгляду ее предстала трогательная картина: жеребенок, свернулся на сене, кобыла стояла рядом. Мать и дитя…

— Как же я скучаю по малышу, который не мог бы обойтись без меня! — прошептала она. — Младенцы так беспомощны и доверчивы, они дарят такую чистую радость…

Лора помедлила, поглаживая голову подошедшей к ней кобылы, затем повернулась… Майкл стоял там. Весь в черном, он казался похожим на призрак, материализовавшийся из окружающей тьмы. Она невольно отступила.

— Я… я давно не видела жеребенка… Я не хотела тревожить тебя.

— Ты тревожишь меня уже столько времени, что я и вспомнить не могу, когда это началось. — Глядя прямо в глаза Лоре, Майкл шагнул к ней. — Я видел, как ты бежала по лужайке. В звездном свете. Ты словно появилась из сна! Но ведь ты настоящая?

— Да… нет! — Лора снова в смятении отступила. — Мне надо идти, я… — Она не могла отвести взгляд от его глаз, а он подходил все ближе, пока она не прижалась спиной к двери пустого денника. — Я должна идти!

— Красавица Лора Темплтон, — прошептал Майкл. — Ты всегда выглядишь такой изысканной, такой совершенной. Все на своем месте. — Он провел пальцем по мягкому отвороту ее блузки, по ложбинке между грудями, следя, как темнеют ее глаза. — Но в таком мужчине, как я. совершенство вызывает только одно желание — наброситься на тебя и выяснить, кто же ты, черт побери!

Он сжал ладонями ее груди: мозолистыми ладонями — тонкий шелк. И почувствовал, как она дрожит.

— Кто ты, Лора? Кто ты, черт побери? И почему ты здесь?

Ее сердце билось в его ладонь, стучало так яростно, что она удивлялась, почему оно просто не выпрыгнет ему в руку.

— Я пришла посмотреть на жеребенка.

— Лгунья! — Майкл прижал ее спиной к двери денника, дверь сразу поддалась, и она бы упала, если бы он не удержал ее. — Держу пари, что твой муж никогда не бросался на тебя. Он, очевидно, всегда был вежлив, всегда — джентльмен… От меня ты этого не дождешься!

— Я… — Теперь ее охватила паника, трепет, ужас. Сено захрустело под ее ногами, взгляд беспомощно метнулся в сторону. Они были одни в этом пустом стойле, и Лора чувствовала себя в ловушке. — Майкл, отпусти меня. Я не знаю, что делать!

— Зато я знаю. Я могу заставить тебя остаться… или заставить тебя бежать. Ведь это ты пришла ко мне — значит, мне выбирать.

Майкл с такой силой сжал ее плечи, что Лоре стало больно.

— Оставайся или беги! — Его потемневшие глаза, казалось, прожигали ее насквозь. — Но помни: если останешься, ты — моя. И все будет по-моему. Оставайся или беги!

Лора не выдержала и отвела взгляд, но он схватил ее волосы и рванул назад, заставляя смотреть ему в глаза, требуя ответа.

— Остаешься! — наконец прошептал он и жадно прижался губами к ее губам.

Лора потеряла голову от его отчаянного натиска и упала вместе с ним на сено. Майкл целовал ее губы, шею, грудь, заявляя и закрепляя свои права. Нестерпимый жар, словно копьем, пронзил ее тело, и она забыла обо всем, превратившись в извивающийся комок оголенных нервов. Лора понимала только одно: время вопросов кончилось, выбор сделан. И теперь он возьмет ее так, как брал в преследующих ее снах. Неистово, быстро, безжалостно.

И она жаждала этого безумного, мучительного, неконтролируемого водоворота ощущений! Жаждала прикосновений его нетерпеливых рук, царапающих ее кожу, и неумолимых, требовательных губ.

Лора обнимала плечи Майкла — такие горячие и гладкие. Сено иголками впивалось в ее спину, но она не замечала этого. Звук разрываемой одежды, почти грубые прикосновения рук, исследующих ее тело, — все это было безмерно чувственным.

Она слышала собственное судорожное хриплое дыхание, и каждый вздох был вздохом изумления и наслаждения. Беспомощная, как плот в штормовом море, Лора металась, отдаваясь на волю судьбы.

Каждый раз, когда ее ногти — эти ухоженные аристократические ноготки — впивались в его плечи, Майкл чувствовал, что кровь вскипает с новой силой. Каждый раз, когда она стонала, его сердце колотилось еще бешенее. И когда ее тело содрогнулось, и его имя — его имя! — рыданием вырвалось из горла, у него закружилась голова.

Он не мог отвести взгляд от ее глаз и видел в них каждый новый всплеск потрясения, изумления, наслаждения. Эти глаза цвета бури то широко раскрывались, затуманиваясь, то закрывались, и новый хриплый стон срывался с ее губ. Майкла вдруг охватила уверенность, что никто никогда не давал ей того, что дает он. Во всей ее привилегированной жизни, во всех ее многочисленных путешествиях этого она не испытывала. И пусть ему хотелось предложить ей неизмеримо больше, но сегодня и этого было достаточно.

Сегодня и до конца этого безумия он будет для нее тем, кем никто до сих пор не был!

А пока Майкл чувствовал каждый новый всплеск наслаждения, звеневший в ее теле и взрывом отдающийся в его собственном. Он слышал ее изумленные вздохи и брал все больше и больше, заставляя ее яростно и жадно извиваться в его объятиях. И эта нежная кожа цвета слоновой кости, такая гладкая, такая ароматная, мерцала чистейшими капельками пота хорошего секса.

Лора утопала в совершенно новых, неизведанных ощущениях. Его руки были такими сильными, такими быстрыми и властными! Они сжимали ее, разрывали, разрушали… Она вцепилась в волосы Майкла, притягивая к себе его голову, пока его губы снова не нашли ее рот, пока она не смогла ответить на этот яростный поцелуй с такой же яростью.