Когда его язык скользнул ниже, пробуя, поддразнивая, у нее ослабли колени, в голове вспыхнули разноцветные огни. Она знала, знала, что он сможет довести ее до шаткой границы между разумом и безумием! И ей захотелось переступить эту границу, увести его за собой в безумие.

Желание становилось невыносимым, безжалостным, отчаянно первобытным. И только это желание сейчас было важно для них обоих. Все остальное исчезло.

Несвязно шепча какие-то слова, Анна стянула с него рубашку и впилась ногтями в эти сильные плечи. Ее руки заметались по широкой груди, ощупывая горящую гладкую кожу. Почувствовав под пальцами шрамы, Анна подумала, что это тело человека, привыкшего рисковать. Рисковать ради победы.

Быстрым ловким движением пальцев Кэм расстегнул передний крючок бюстгальтера, и ее груди наполнили его жадные ладони. Она была великолепна. Потрясающа. Золотистая кожа, пышная грудь… Он подумал, что такого совершенства не может быть в природе… Однако ее тело было абсолютно реальным – возбуждающим, нежным и упругим, гладким и ароматным. Кэму захотелось спрятаться, утонуть в этом великолепии, но, когда Анна попыталась расстегнуть пуговицу его джинсов, он отрицательно покачал головой.

– Нет, я хочу тебя в постели, – он сомкнул ее руки у себя на шее и безжалостно впился в губы, – я хочу тебя… подо мной, надо мной, вокруг меня… везде!

Анна скинула одну туфлю и еле сохранила равновесие, когда они качнулись к кровати.

– Я тоже хочу тебя…

Когда они падали на кровать, Анна успела скинуть вторую туфлю, перекатилась и оседлала Кэма. Свет почти померк. Только бледные отблески заходящего солнца проникали в окна, и быстро перемещались тени.

Анна знала, что такое сексуальное влечение, но ничего, подобного этой примитивной дикой алчности, прежде не испытывала. Ее губы жадно, стремительно блуждали по его лицу, горлу. Он будет принадлежать ей, он уже принадлежит ей! – больше ни о чем, она не могла думать. Она возьмет все, что захочет, и облегчит эту невыносимую жажду.

Когда она откинулась назад, освещенная таинственным светом заката, у Кэма перехватило дыхание. Он не мог вспомнить, желал ли когда-нибудь чего угодно с такой силой. Желание брать, обладать, владеть неистово нарастало в его кипевшей крови.

Кэм приподнялся, схватил Анну за волосы одной рукой, рванул назад голову, и ее длинная, чудесная шея ослепила его. Он понял, что эта женщина даст ему все, С ней он сможет иметь все на свете.

Кэм толкнул ее на кровать, схватил за руки. Получилось грубее, чем хотелось, но он уже задыхался и плохо соразмерял свои силы. Ее глаза потемнели, засверкали… «В таких глазах мужчина может утонуть… и с удовольствием», – подумал он.

Ее спутанные волосы черным шелком раскинулись по покрывалу цвета темной бронзы. Ее аромат не просто манил, возбуждал, соблазнял – в нем явственно ощущалось требование… приказ.

«Возьми меня, – казалось, говорила женщина. – Если посмеешь…»

– Я мог бы съесть тебя живьем, – прошептал он и снова накрыл ее губы поцелуем.

Кэм удерживал ее, зная, что, если она освободится, все кончится очень быстро, слишком быстро. Да, видит Бог, он хотел быстро! Но он не хотел, чтобы это кончалось… Сейчас Кэм был уверен, что смог бы прожить всю свою жизнь в этой кровати, ощущая под собой дрожащее тело Анны.

Он почувствовал, как напряглось это тело, когда он втянул ее сосок в рот. Он ласкал ее грудь губами, языком, зубами и, лишь насладившись этим божественным вкусом, освободил ее руки. Теперь она снова могла ласкать его.

Они катались по кровати, сдергивая друг с друга остатки одежды. Они задыхались, ловили ртом воздух, их восторженные, восхищенные возгласы перемежались тихими стонами. Ощущения сменялись, но каждое из них вело к исступлению. Анна дрожала в его руках, чуть не плача от каждого нового взрыва наслаждения – острого, неожиданного.

Наконец Кэм понял, что она готова принять его. Ее ногти впились в его спину, тело выгнулось и содрогнулось, достигнув вершины блаженства.

И они сошли с ума.

Анне казалось, что она запомнит только это бешеное сражение. Необузданный животный секс, звериное стремление к совокуплению. Ищущие руки соскальзывали с влажных тел, жадные губы искали жадные губы. Она снова испытала оргазм, и в ее крике освобождения, похожем на рыдание, прозвучали триумф и беспомощность.

Стемнело, но Кэм видел ее. Блеск темных глаз, прекрасные, щедрые губы… Кровь грохотала в его висках, в сердце, во всем теле. Он больше не мог медлить и вонзился в нее.

Зрение затуманилось, голова закружилась. Соединенные, они замерли на одно лихорадочное мгновение. Он даже не заметил, что его руки нашли ее руки, пальцы переплелись, сжались.

Затем они словно очнулись и начали двигаться. Все быстрее, настойчивее, яростнее. Их взгляды встретились, и они уже не могли отвести глаз друг от друга. Кэм видел, как ее глаза потемнели, потом ослепли, когда она снова достигла пика наслаждения. Он услышал рвущийся с ее губ стон за долю секунды до того, как прижался к ним, чтобы проглотить этот звук.

Ее бедра пульсировали, подгоняя его, приближая к вершине. Он вонзался в нее, цепляясь за реальность, как сорвавшийся в пропасть хватается за край обрыва кончиками пальцев. И смотрел, смотрел на нее, еле сдерживая все растущее желание полететь в эту головокружительную глубину. Затем ее тело натянулось, как тетива, потрясенное наслаждением.

И с эхом ее крика в ушах он перестал сопротивляться.

Неужели он когда-нибудь сможет шевельнуться? В данный момент Кэм был уверен, что, даже если бы к его виску приставили дуло пистолета, он не тронулся бы с места и принял пулю. По крайней мере, умер бы счастливым человеком!

«Что может быть лучше, чем лежать вот так, спрятав лицо в волосах Анны? Ничего», – думал Кэм. И если его не будут торопить, то, вполне вероятно, он обретет второе дыхание.

Музыка снова изменилась. Когда мозги Кэма прочистились настолько, что он смог различить мелодию, он узнал талантливые пассажи Пола Саймона и чуть не задремал.

– Если ты заснешь на мне, придется сделать тебе больно…

Кэм с трудом нашел в себе силы на улыбку.

– Я не собираюсь спать. Я подумываю о том, чтобы снова заняться с тобой любовью.

– Боже! – Анна погладила его бедра. – Неужели?

– Да. Если ты дашь мне пару минут.

– С удовольствием… Только я совсем не могу дышать.

– О… – Кэм лениво приподнялся на локтях и посмотрел на нее сверху вниз. – Мне очень жаль.

Она усмехнулась.

– Ни черта тебе не жаль! Ты доволен собой до безобразия. Но поскольку я тоже довольна, то ничего страшного.

– Великолепный был секс.

– Великолепный секс, – согласилась Анна. – А теперь я хочу все-таки сварить спагетти. Если мы собираемся повторить это, нам необходимо топливо.

Кэм покачал головой – восхищенно и слегка озадаченно.

– Анна, ты невероятная женщина! Никаких игр, никакого притворства… Я уверен, что ты могла бы заставлять мужчин прыгать через обручи.

– Почему ты думаешь, что я этого не делала? Ты, например, находишься именно там, где я хотела, не так ли?

Улыбаясь, она встала и, обнаженная, прошла к стенному шкафу.

– У вас потрясающее тело, мисс Спинелли.

Заворачиваясь в короткий красный халат, Анна обернулась.

– Как и у вас, мистер Куин.

Мурлыча что-то себе под нос, она прошла на кухню, включила огонь под соусом, наполнила водой кастрюльку для спагетти. «Господи, – думала она, – какое чудо! Чувствовать себя такой невесомой, гибкой, свободной… Может, и опрометчиво было брать в любовники Кэмерона Куина, но результаты стоили риска».

Он заставил Анну почувствовать каждую клеточку ее тела и каждую клеточку своего. Он заставил ее почувствовать себя живой. А самое главное – ей казалось, что он понимает ее.

Одно дело – желать мужчину, получать удовлетворение от физической близости, но ее душу согревало то, что она ему по-настоящему нравится. Во всяком случае, ей хотелось в это верить…