— Да. Сегодня они будут в Одессе. Завтра — разъедутся по другим городам.

— Я думаю, кому-нибудь из ваших сотрудников нужно вылететь в Одессу и там, на месте, выяснить, с кем Олег Рыбаков был ближе во время путешествия. Ведь он не был в безвоздушном пространстве. Вокруг были люди.

Казалось, чем могли помочь в таком трудном деле случайные спутники, знавшие Олега Рыбакова меньше месяца. Но Андреев знал, что генерал Светлов прав. Когда человек хочет утаить свои мысли и желания, когда он стремится казаться не тем, кто есть на самом деле, он поневоле вынужден быть немного актером. Так, может, было и с Олегом. Он когда-то переигрывал, когда-то недоигрывал. Во время отдыха, в такой обстановке, когда все в течение месяца находятся на борту корабля, люди непременно сближаются и лучше узнают друг друга. Интересно, что смогут рассказать спутники Олега Рыбакова?

Отпустив майора Андреева, генерал Светлов еще некоторое время сидел в своем кабинете. Дело Рыбакова не выделялось из ряда проблем, которые приходилось решать работникам его отдела, ни серьезностью, ни срочностью, ни важностью. Стоило ли заниматься поисками причин, заставивших какого-то подонка предать Родину? Отрывать от других заданий и без того перегруженных людей, таких, как майор Андреев?

Еще раз поразмыслив над тем, что говорил майор, генерал окончательно решил — стоило. И, пожалуй, «Дело Рыбакова» вряд ли могло попасть в лучшие руки. Старый чекист, майор Андреев многое повидал на своем веку. Его опыт, способность проникать в суть происходящего, а не скользить по поверхности, серьезность и ответственность были хорошо известны генералу.

Но, пожалуй, в данном случае это не самое главное. Майор Андреев, при всей его собранности и строгости, на самом деле очень мягок и человечен. Уж он-то никогда не рубит сплеча. Порою в самых, казалось бы, неподходящих ситуациях ищет в человеке доброе, а не злое. Вот и сейчас — видел генерал — Михаил Макарович, сам отец взрослого сына, глубоко сочувствовал Рыбакову-старшему. И может быть, именно это обычное человеческое чувство помогло ему пока еще смутно нащупать то, мимо чего прошел бы другой.

Огромный красавец теплоход «Грузия», населенный туристами, возвращался из круиза вокруг Европы к родным берегам.

Утомленные долгим путешествием, в предчувствии близкой встречи с Родиной, туристы мирно спали в своих каютах. Море было спокойно, яркие южные звезды посылали свой тихий свет на палубу, где, облокотившись на поручни, стоял Анатолий Куприянов. Ему не спалось. Из головы не шло неприятное и загадочное происшествие, случившееся в Стамбуле с его соседом по каюте Олегом Рыбаковым, с которым он успел за этот месяц подружиться. Еще два дня назад Олег смеялся, шутил вместе со всеми, а вчера вдруг взял да и остался там, в чужом турецком городе. Заявил, что не желает возвращаться на Родину. Это было дико и не укладывалось в голове...

«Как же это случилось? — размышлял Анатолий. — Когда началось? Чего мы не углядели?» Казалось, надо только очень сосредоточенно напрячь память, хорошенько припомнить все с самого начала — и все станет ясно... Анатолий старательно думал, морщил лоб, тер виски, — но ничего ясно не становилось.

Не спала в своей каюте в эту ночь и Галина Громова. Ее знобило, но лицо ее горело. Мысли как-то путались и неотступно возвращались к одному... Как он мог? Как посмел? Бросить Родину, отца, друзей? Отступиться от нее... Ведь говорил, что любит. И она знала, чувствовала, что да, правда любит.

И она — что теперь притворяться перед самой собой — и она полюбила этого странного человека. Все ужасно теперь запуталось, осложнилось... Тяжело ей и страшно... За него страшно, и за себя. Что же теперь будет с ними? С их любовью?

А утром, в Одессе, они оба — Галя и Анатолий, — волнуясь и повторяя друг друга, рассказывали капитану Савченко, прибывшему сюда по распоряжению Андреева, все, что знали.

Савченко тоже просил припомнить весь круиз с самого начала. Все до мелочей. И вот что узнал капитан от своих собеседников.

Анатолию Куприянову было 27 лет. Он работал на одном из больших московских заводов. Очень любил путешествовать. Каждый раз в отпуск непременно куда-нибудь ездил. Бывал в Крыму и на Кавказском побережье. Прошел пешком по Военно-Грузинской дороге, на лодках плавал по Каме и Волге. А вот за границу поехал впервые.

Анатолий никогда не имел недостатка в друзьях, и даже здесь, на теплоходе, хотя путешествие еще только начиналось, у него уже было много знакомых. Но особенно приятно увидеть Галю Громову — стройную девушку в плаще с наброшенным на голову капюшоном. Они ведь с одного завода. На огромном предприятии Анатолий работал бригадиром монтажников, а Галя Громова в плановом отделе, инженером-экономистом. Сдружила их комсомольская работа. Анатолий — член заводского комитета комсомола, руководил культмассовой работой. Галинка, как звали ее ребята, была мастером на разные затеи. Да и жену Анатолия, Аню, тоже работавшую на заводе, Галя знала. Есть с кем перекинуться словом, вспомнить близких. Аня ждала ребенка, и Анатолий беспокоился, как-то она там? Ребята обещали навещать жену. Конечно, ей грустно. На работе скучать некогда: то одно, то другое, да и люди вокруг. А теперь она целыми днями одна, разве только выйдет погулять в скверик, как велели доктора. Анатолий даже ехать не хотел. Аня сама упросила: «Поезжай! Путешествие-то какое! А приедешь — мы тебя вдвоем встречать будем».

Анатолий, улыбаясь, подошел к Гале.

— Ну, как устроилась, Галинка?

— Отлично, у нас такая каюта! Мы вдвоем. Вот познакомься: это Марина, моя соседка, — она слегка обняла за плечи высокую темноволосую девушку с густо накрашенными ресницами. — У нас все хорошо. А у тебя?

— А у меня еще лучшей, — сказал Анатолий, выговаривая слово «лучшей», как дядя Миша — слесарь в их бригаде. И Галя, догадавшись, обрадованно засмеялась. Этот дядя Миша, любитель выпить, с которым им обоим пришлось вести немало весьма неприятных бесед, казался теперь из этой дальней дали дорогим и милым.

Постояв с девушками, Анатолий пошел осматривать теплоход. Галя с Мариной остались на палубе.

— А он ничего, — сказала Марина, толкнув тихонько Галю и указывая стрелами своих длинных ресниц куда-то в сторону.

— Кто?

— Да этот, сосед твоего Анатолия. Они ведь, кажется, в одной каюте?

— Кажется, — кивнула Галя. — Из Москвы мы в одном вагоне ехали. Его зовут Олег. Совсем молодой, но уже окончил институт. Химик.

— Только он какой-то такой, — сказала Марина.

— Какой?

— Да молчаливый, что ли. Вот и за столом вчера только: «да» и «нет», или «пожалуйста». Вежливый уж очень.

— А что бы ты хотела, чтобы он ругался или кричал, или может комплименты тебе говорил? — смеясь, поддела Галя приятельницу.

Олег действительно за столом был молчалив, словно озабочен чем-то. Сама же Галя до сих пор не могла прийти в себя от радости. Все сложилось так, как она мечтала: и путевку удалось получить, и необходимые покупки сделать быстро. Впереди 25 дней чудесного путешествия. Знакомство с семью странами, и первая из них — Финляндия, суровые берега которой уже проплывают мимо.

— Так чего же ты хочешь от нашего молчаливого соседа по столу, Мариночка? — снова повторила Галя свой вопрос, дружески обняв Марину.

— Да мало ли чего я хочу. Симпатичный. Только уж очень он, наверное, нос задирает. Небось девочки за ним бегают. Он и внешне ничего, стройный такой. Спортивный. Такие всегда нравятся.

— Ничего, Мариночка. У нас впереди целый месяц. Мы этому молчаливому еще себя покажем, — принялась она тормошить приятельницу, желая развеселить ее.

— Да ну, ты, чего доброго, и вправду подумаешь. Это я ведь так. Тут кавалеров и без него много. Да он, может, и женатый. Или девушка у него дома осталась. Знаешь, я его еще в Ленинграде приметила, когда на теплоход сели. Все кричат, смеются, а он стоит вот так возле борта. Стоит и смотрит. И лицо у него такое серьезное, вроде даже грустное. Я его даже спросить хотела, что с ним, да как-то постеснялась. Вроде неудобно навязываться. Впрочем, что это мы о нем и о нем. Вон смотри, какой катерок. Смотри, это нам машут. Видишь?