– Но у меня есть и дома дела, – слабо возразила она.

– Господи, да нет ни одного дня в жизни, когда бы не нашлось дел.

И он открыл дверцу ее машины.

– Приеду через час, – повторил Кейд, когда она скользнула в машину и взялась за руль. – И, Тори, чтобы не было никакой путаницы: у нас с тобой назначено свидание.

Он захлопнул дверцу и, сунув руки в карманы, неспешно пошел к своему грузовичку.

– Не будь злюкой, Кейд. Я прошу всего лишь о небольшом одолжении.

Фэйф растянулась на кровати брата, подперев лицо кулачками и нацелив на Кейда самый умильный взгляд. После смерти Хоуп у нее появилась привычка приходить в комнату Кейда, когда одиночество становилось невыносимым. Теперь она заходила, когда ей что-нибудь от него требовалось. Они оба это знали, и он, по-видимому, не обижался.

– Не трать на меня свои сногсшибательные взгляды. Обнаженный по пояс, с еще влажными после душа волосами, Кейд вынул свежую рубашку из шкафа.

– Мне самому нужна сегодня вечером машина.

– Но ты можешь пользоваться ею в любое время. – Она капризно надула губки.

– Да, верно, могу. И хочу использовать сегодня вечером.

Он улыбнулся ей улыбкой, специально припасенной для надоедливых родственников.

– Я единственная, кто ездит за провизией, которой ты набиваешь себе живот. – И Фэйф поднялась, встав на колени. – И сегодня я заезжала в химчистку за твоими дурацкими шмотками. И все, что я прошу от тебя, так это одолжить на один вечер твой автомобиль. Но нет, ты чересчур эгоистичен для этого.

Он надел рубашку и начал ее застегивать с невозмутимым видом.

– И что же дальше?

– Я ненавижу тебя! – И Фэйф швырнула в него подушкой, однако та пролетела мимо на целых полтора фута. Ей никогда не удавалось попасть в цель.

– Надеюсь, ты разобьешь свою проклятую машину и заживо сгоришь.

Следующая подушка пролетела у него над головой, но он даже не позаботился наклониться.

– Надеюсь, разбитое стекло попадет тебе в глаза, и ты ослепнешь, а я над тобой посмеюсь, когда ты вернешься домой.

Кейд отвернулся от нее, что уже было намеренным оскорблением.

– Что ж, если я разобьюсь, завтра вечером тебе не захочется одалживать то, что останется от машины.

– Мне она нужна сегодня и сейчас!

– Фэйф, золотко мое… – И он, заправив рубашку в брюки, потянулся к комоду за часами. – ..Ты всегда все хочешь немедленно, – и, не совладав с желанием подразнить ее, позвенел ключами, – но сегодня ты машину не получишь.

Она издала пронзительный боевой клич и соскочила с кровати. Кейд, конечно, мог бы отстраниться, но предпочел крепко схватить ее за руки, помешав пустить в ход острые ноготки, нацеленные ему прямо в лицо. А кроме того, если бы он посторонился, сестра с размаху врезалась бы, ослепленная яростью, в его комод.

– Ты ушибешься, – предупредил он, вытанцовывая с ней на месте и держа ее руки над головой.

– Нет, я тебя убью. Я вырву твои глаза!

– Ты сегодня просто зациклилась на желании меня ослепить. Но если тебе это удастся, то как тогда я буду любоваться твоей красотой?

– Отпусти меня, ублюдок. И дерись, как мужчина.

– Если бы я как мужчина подрался с тобой, то выбил бы твои мозги, и дело с концом.

Чтобы еще сильнее ее позлить, он наклонился и молниеносно ее поцеловал.

Фэйф поникла, из глаз брызнули слезы поражения.

– Ладно, отстань. Не хочу и смотреть на твою старую безобразную машину.

– Слезы не помогут. Да и слишком легко они тебе даются. – С этими словами он поцеловал ее в щеку. – Завтра я тебе дам автомобиль, катайся хоть целый день и полночи, если захочешь.

Кейд нежно пожал ее руки и стал было отступать к двери, но тут у него посыпались звезды из глаз, так сильно она пнула его в щиколотку.

– Черт побери! – И он захромал, стараясь превозмочь боль. – Хитрая дрянь.

– Радуйся, что я колено в ход не пустила. Кейд нагнулся, чтобы растереть связки, и Фэйф мгновенно прыгнула, нацелившись на ключи, которые он все еще держал в руке, и вырвала бы их, но он вовремя увернулся, и она, не удержавшись, с грохотом растянулась на полу.

– Кинкейд! Фэйф, Эллен! – Голос прозвучал так, словно по шелку стегнули плетью. Бледная, оцепеневшая, на пороге стояла Маргарет.

– Мама… – начал было Кейд, но она прервала его:

– На лестнице слышно, как вы кричите и ругаетесь. И судья Перселл, который у меня сегодня в гостях, тоже все слышал. И Лайла тоже, и дневная горничная, и молодой человек, который пришел, чтобы проводить ее домой.

Она демонстративно сделала паузу, давая детям как следует проникнуться сознанием недопустимости такого поведения.

– Возможно, вы считаете, что так вести себя позволительно, но я этого не считаю и не хочу, чтобы гости, слуги и посторонние люди решили, будто я воспитала двух гиен.

– Заставь его извиниться передо мной, – хмуро потребовала Фэйф, потиравшая ушибленный локоть. – Он меня толкнул.

– Вовсе нет. Ты сама споткнулась.

– Он был груб и неуступчив.

В запасе у Фэйф оставалась лишь одна стрела, и она пустила ее в ход:

– Я его только попросила, и попросила вежливо, одолжить мне на вечер его автомобиль, а он начал меня обзывать и толкать. – Она заморгала и опять потерла локоть. – У меня теперь будут синяки.

– Подозреваю, что Фэйф что-то недоговаривает, но непростительно пускать руки в ход, говоря с сестрой.

– Да, мэм. – Кейд слегка наклонил голову, жалея, что глупый эпизод воспринимается матерью с такой холодной, неумолимой серьезностью. – Ты права. Прошу извинить меня.

– Очень хорошо. – И Маргарет перевела взгляд на Фэйф. – Автомобиль принадлежит Кейду, и его воля – самому его использовать или кому-то одалживать. И на этом разговор окончен.

– Я просто хотела вырваться из этого дома на несколько часов, – со злостью возразила Фэйф. – Он вполне может обойтись своим грузовичком. Ему ведь надо только заехать куда-нибудь в темное тихое место и пощупать Тори Боден.

– Ну ты и выражаешься, Фэйф, – пробормотал Кейд. – Нечего сказать, очень красиво.

– Но это правда. Все в городе знают, что вы друг с дружкой якшаетесь.

Маргарет непроизвольно сделала два шага вперед, прежде чем снова взяла себя в руки.

– Ты… Ты намерен встретиться с Викторией Беден?

– Да.

– Ты разве не знаешь о моем к ней отношении?

– Я знаю, мама.

– Очевидно, мои чувства ничего для тебя не значат. Тот факт, что она сыграла роль в гибели твоей сестры, и то, что ее присутствие в городе все время напоминает об этой утрате, для тебя ничего не значит.

– Она не виновна в смерти Хоуп. Мне жаль, что ты ее в этом винишь, и еще больше жаль, что моя дружба с ней тебя огорчает и уязвляет.

– Оставь при себе свои сожаления, – холодно парировала Маргарет. – Они просто предлог для твоего возмутительного поведения. Ты, если хочешь, можешь пустить эту женщину в свою жизнь, но меня уволь от ее присутствия. Тебе все понятно?

– Да, мэм, – ответил Кейд с той же ледяной интонацией. – Я это прекрасно понял.

Молча Маргарет повернулась и ушла походкой размеренной и неторопливой.

Кейд проводил ее взглядом. Он не мог не заметить в ее взгляде мимолетного проблеска боли и чувствовал себя виноватым.

Он сердито взглянул на сестру:

– Хороших дел ты натворила. Ну, желаю тебе приятно провести вечерок.

Она зажмурилась, а он вышел из комнаты. В груди у нее жгло от бесплодного сожаления. Фэйф бросилась в качалку, разок качнулась, вскочила и побежала к лестнице. В эту минуту хлопнула входная дверь. Кейд ушел.

– Прости, – пробормотала она и опустилась на ступеньку. – Я не подумала. Я не хотела. Не надо меня ненавидеть. – И она уронила голову на колени. – Я сама себя уже ненавижу.

– Надеюсь, вы простите поведение моих детей, Джеральд. – И Маргарет снова вплыла в большую гостиную, где ожидал ее прихода старый друг.

«В моем доме таких выходок со стороны детей быть просто не могло, – подумал он. – Но ведь мои дочери умеют вести себя как леди в любых обстоятельствах». Все же он улыбнулся тепло и понимающе.