Этим объясняется, почему каждый тип самолета обладает, как говорят, определенным потолком, т. е. не может подняться выше определенной высоты… На этой высоте мотор уже потерял такую долю своей мощности, что у него нехватает ее, чтобы поднять самолет выше.

Чтобы сохранить неизменной мощность мотора на различных высотах, говоря теоретически, нужно было бы, чтобы он мог на любой высоте всасывать воздух одинаковой плотности, и именно той плотности, которую имеет воздух на уровне моря. Для достижения этого, опять-таки говоря теоретически, достаточно было бы по мере уменьшения плотности воздуха сжимать воздух, поступающий в мотор, до плотности, равной единице плотности на уровне моря.

Изыскания для практического разрешения этой проблемы ведутся специалистами всего мира, и нет оснований полагать, что в один прекрасный день она не будет успешно разрешена, если не с достижением теоретического предела, то с достаточным к нему приближением.

Но так как сопротивление воздуха пропорционально его плотности, то, если сопротивление равно единице на уровне моря, оно становится равным, примерно, ½ на 5 000 м и 1/10 на 18000 м.

Вследствие этого, если бы удалось сохранять мощность мотора независимо от высоты, самолет, обладающий на уровне моря скоростью в 150 км в час, мог бы теоретически лететь со скоростью в 300 км в час на высоте в 5 000 мm и в 1500 км в час на высоте в 18 000 м и не имел бы более потолка, так как чем выше он поднимался бы, тем легче ему было бы подниматься.

Конечно, это теоретические пределы, которых на практике никогда не удастся достигнуть, но к которым стремится прогресс; и действительно, конструкторы не теряют надежды, что в близком будущем можно будет нормально и экономично путешествовать та высоте 10000 м и со скоростью в 500 км[47] в час.

Конечно, когда нормальный полет будет производиться на такой высоте, люди на борту самолета должны будут помещаться в абсолютно герметичных кабинах, в которых воздух будет находиться под постоянным давлением, равным давлению на уровне моря, так же как и воздух, поступающий в моторы.

Возможность перевозить на самолетах весьма значительные грузы и достигать экономичным способом больших скоростей позволит увеличить радиус действия самолетов и снабдить их всеми необходимыми удобствами.

То, что можно предвидеть в отношении ближайших технических усовершенствований, убеждает нас, что воздушные сообщения неизбежно получат большое развитие, особенно для дальних расстояний. Настанет день, в который никто не подумает более пользоваться услугами пароходов, чтобы пересечь океан, — подобно тому как e настоящее время никто не думает переплывать океан на парусном судне.

Параллельно будет возрастать наступательная мощь самолетов, рассматриваемых как военные машины, и нет ничего невозможного в том, что в не слишком отдаленном будущем Япония сможет атаковать воздушным путем США, или наоборот.

Но я заговорил о будущем для того только, чтобы с большей убедительностью показать нужды настоящего, и к этому настоящему я немедленно возвращаюсь.

 tt

В 1910 г. я писал: «Воздушная война требует, помимо разрешения технической проблемы наиболее пригодных воздушных средств, решения большого числа проблем подготовки, организации, применения и т. п. воздушных сил, т. е. требует создания «ex hovo» (заново) третьей отрасли военного искусства — той именно, которую можно назвать «искусством ведения воздушной войны» («Проблемы воздушного передвижения», Рим, 1910 г.).

Я полагаю, что сегодня это утверждение может встретить широкое признание. Работая над настоящей статьей, названной мной «Этюдом об искусстве ведения воздушной войны», я только преследовал цель показать воочию грандиозные размеры, которых может достигнуть воздушная война, с тем чтобы за последней было признано принадлежащее ей в действительности значение и чтобы лица, изучающие вопрос, могли действительно создать третью отрасль военного искусства: искусство ведения воздушной войны.

Проблемы, которые предстоит разрешить, многочисленны и трудны, но они будут разрешены, так как, чтобы выковать пригодное оружие, нужно прежде всего точно определить, как его намереваются применять и как с ним нужно обращаться.

В предшествующем изложении, не претендуя на разрешение многочисленных проблем, но только для того, чтобы указать на возможные решения общего характера, я прежде всего определил цели воздушной войны, затем попытался определить средство — воздушную армию, изложив несколько принципов, которые, — на что я не теряю надежды, — смогут быть приняты.

Но из того немногого, что я сказал, ясно следует, что создание воздушной армии требует организации, которая не может основываться на опыте, и подробного изучения всех мероприятий в области снабжения и т. п., необходимых для успешного применения этой армии, и что, в то время как стратегическое применение воздушной армии может быть следствием гениального приложения немногих принципов, ее тактическое применение требует тщательного теоретического и практического изучения вооружения и строев.

В настоящем этюде было бы совершенно неуместно исследовать воздушную тактику или науку о снабжении и перебросках («logistica»); напротив, я считаю уместным немного углубиться в рассмотрение организационных вопросов, принимая во внимание, что с них неизбежно приходится начинать.

А так как организационная работа не допускает полета фантазии, я постараюсь наилучшим возможным образом согласовать потребности настоящего момента с потребностями близкого будущего.

Применение сухопутных, морских и воздушных сил на войне направлено к единой цели: победить. Дабы эти силы могли достичь максимального полезного результата, необходимо, чтобы их применение было координировано и чтобы они находились между собой в наилучшем соотношении.

Все три силы действуют как множители одного произведения; для того, чтобы произведение оказалось максимальным, необходимо, чтобы между создающими его множителями существовали определенные соотношения.

Средства, которые какое-либо государство может выделить для сшей обороны, не являются неограниченными; при одной и той же сумме средств можно создать тем более действительную оборону государства, чем более правильны соотношения, установленные между тремя вышеупомянутыми сомножителями, а чем правильнее установлены эти соотношения, тем меньше средств вынуждено государство тратить на свою оборону.

Но даже и в том случае, когда между этими тремя факторами установлен правильные соотношения, их применение может дать максимальные результаты лишь при условии полнейшего согласования.

Поэтому, хотя за командующими сухопутной армией, морским флотом и воздушными силами должна быть сохранена полнейшая свобода действий в их собственной сфере, необходимо в интересах государства, чтобы какой-нибудь высший орган власти согласовывал между собой их отдельные действия.

Но этого еще недостаточно; следовало бы также, чтобы по определении общей суммы средств, которые государство выделяет на свою оборону, эта сумма была распределена между тремя вышеназванными видами вооруженных сил в соответствии с их военным значением и в соотношении с возможностями, которые могут перед ними встать.

Эти соображения носят столь очевидный характер, что нет необходимости останавливаться на освещении их; поэтому — в согласии с неизбежным требованием логики — следовало бы иметь:

а) орган, который, исследуя все потребности государственной обороны, устанавливал бы наиболее правильное соотношение между сухопутными, морскими и воздушными силами и в этом же соотношении распределял бы средства, предназначенные государством для своей обороны;