Но мы забыли об одном. Забыли и намеренно не хотели принимать в расчет то, что на самом деле мы являемся точно такими же людьми, как и все — очередным поколением, которое однажды исчезнет и сменится другим. Забыли, что мы — всего лишь как эти вспышки в ночном небе — короткие мгновения.
Мгновения безмолвной и холодной вечности.
Глава VIII
Космические ветра
…В кабинет пускали по пятнадцать человек. Мне досталось место во втором ряду. С каждой секундой я волновался всё сильнее. Даже не из-за страха провала, а скорее из-за своей несобранности. Во мне бушевали ветра немыслимой силы, просто — космической. В них были собраны все мои сомнения.
«Сейчас всё решится, — нервно думал я. — Сейчас тот самый экзамен по математике. Уже прямо сейчас принесут запечатанные в конвертах листы с заданиями». Из головы не выходили мысли о родителях, Мефине и университете. От этого я становился рассеянным, хотя сейчас, в период важнейших испытаний моей жизни, этого нельзя было допускать. Я просто мог всё провалить.
Как назло, мне начало представляться, что именно нескольких моих баллов — одного или двух — не хватило для поступления на астрономическое отделение. И вслед за этим возникло ещё больше сомнений, что я туда вообще поступлю; казалось, что я только размечтался! Каждый год туда берут лишь двадцать человек, и попасть в их число совершенно невозможно!
«Нет, так нельзя… Нужно успокоиться и просто сделать своё дело. Мефина меня учила, и я обязан оправдать её старания».
— Предупреждаю сразу — списать не получится. Если у кого-нибудь увижу мобильный телефон, то сразу же попрощаюсь с этим абитуриентом. Все поняли? — прогавкала сухим и угрожающим голосом наблюдатель экзамена. Вот не повезло-то — такую чёрствую женщину с впивающимся взглядом ещё поискать нужно, и, как нарочно, именно она будет мельтешить между рядами, отвлекая моё и без того разбитое внимание.
Пока во мне продолжали витать ветра негативных мыслей, принесли экзаменационные билеты. Сердце моё забилось чаще. То, к чему меня готовила Мефина, сейчас должно было начаться. Но только уже без её помощи. Только я и Математика. В этой битве остались лишь мы вдвоём.
После четырех часов потливой борьбы с числами и графиками функций я, точно не живой, вышел из кабинета. Я просидел над примерами своего билета ни на секунду не отвлекаясь. Даже ни разу на эту строгую тётку не взглянул. Четыре часа пролетели незаметно, но зато крайне выматывающе. Во мне не осталось ни капли энергии. Я даже ног не чувствовал. Нужно было срочно что-нибудь перекусить, иначе так и до обморока недалеко. Что же делают со школьниками эти проклятые ЕГЭ…
Держась за перила, я спустился на первый этаж. В ближайшем магазине купил прохладной минеральной воды и сладкую булочку. Затем, совсем обессиленный, двинулся домой. Пешком. Никаких душных маршруток. Жара стояла дикая, а ведь это было ещё только начало лета. И я понял, что уже скучаю по зиме.
Примерно так же, но немного легче, прошли экзамены по русскому языку и физике. После того как сдал последний экзамен, я решил в виде благодарности пригласить Мефину к себе домой. Она у меня ещё ни разу не была. Впрочем, я её и не звал. Стеснялся своих родителей. Даже не то чтобы родителей, скорее — отношений между ними. Но теперь мне стало откровенно наплевать на это, так как осточертело находиться одному в этом непонятном хаосе их затянувшихся молчанок. У Мефины экзамены, безусловно, проходили отлично. Она рассказывала, что иногда попадались трудные задания, но не настолько, чтобы с ними не справиться. Мне было известно, что у неё намечалась золотая медаль.
Я встретил Мефину сразу после экзамена. Мы немного прогулялись по душным улицам, стараясь придерживаться тенистых участков тротуара, а затем я пригласил её к себе домой. Она согласилась.
Когда мы вошли в квартиру, первое, что я увидел в прихожей — это несколько сумок, большой чемодан и картонные коробки, в которых находились цветочные горшки. Мама стояла рядом с этим вещевым скоплением.
— Максим?.. ты… не один? — растерянно проговорила она.
Я озадаченным взглядом окинул все эти вещи и затем поднял его на маму.
— Куда собралась, мам?
— Максим… тут такое дело…
— Уходишь?
Мама вначале побледнела, а затем покраснела, молча и беспомощно смотря то на меня, то на незнакомую ей девушку за моей спиной.
— И даже ничего мне не сказала?
— Максим, я тебе многого не говорила…
Мефина легонько дёрнула меня за рукав, таким образом прося разрешение уйти и оставить меня с мамой, так как наш визит был выбран явно не в самое удачное время.
— Я смотрю, у нас гости, — всё же выдавила приветливую улыбку мама, не обращая внимания на мои требующие скорейшего объяснения слова. — Максим раньше не приводил гостей…
— Здравствуйте, — выглянула из-за моей спины Мефина и, тоже покраснев, опустила глаза, поправляя очки.
— Как нехорошо, как нехорошо… К нам гости пришли, а у меня здесь такой беспорядок, — замешкалась мама, не зная, что делать и в какую сторону податься. — Максим, ты даже не предупредил… — И снова поймав мой взгляд, добавила: — Поговорим позже, хорошо? Не будем сейчас при нашей гостье. А вы… проходите, не стойте в дверях!
Я не мог поверить, что мама уходит из дома. Неужели узнала про отца?..
— Вы ведь Мефина, верно? — спросила мама.
— Да, это она, — ответил я сам.
— Какое у вас интересное имя, — улыбнулась мама. — Максим очень много рассказывал о вас, он говорил…
— Мам!
— Хорошо-хорошо, больше не буду… Вы проходите, ради Бога, не стойте в дверях. Мне так неудобно… Проходите же…
Приход Мефины оживил маму не на шутку. Сама же Мефина лишь скромно поджимала губы и посматривала на меня, как бы ища во мне спасение от того переполоха, который был вызван её приходом. А я в ответ лишь просто пожимал плечами, ведь для меня самого всё происходящее было в диковинку: я впервые привел домой девушку.
Пока мама накрывала на кухне стол, я решил показать Мефине свою комнату. Подаренная ею картина с нашим горизонтом висела на стене напротив окна.
Мефина подошла к моей кровати и, изучающе оглядываясь по сторонам, присела на неё.
— У тебя здесь хорошо, спокойно, — заключила она спустя минуту.
Единственное, что меня смущало в моей комнате, так это обои. Фотообои в космической тематике, которые мы с родителями клеили, когда я был ребёнком. Сейчас они выглядели чересчур по-детски.
— Как же тут не полюбить космос, если он у тебя всегда рядом, — добродушно ухмыльнулась Мефина.
— Я, будучи маленьким, балдел от этих обоев.
— А сейчас?
— А сейчас предпочитаю настоящие звёзды, через телескоп.
— Телескоп… У тебя же он есть, верно?
— Лежит под тобой.
Мефина нагнулась и заглянула под кровать. Тут я внезапно вспомнил, что там лежит много всякого хлама, и поэтому достал его сам.
— Давайте-ка к столу! — донёсся голос мамы, и мы с Мефиной прошли на кухню. — Наверное, проголодались? Все эти экзамены-то, небось, вымотали?
Я пристально следил за лицом мамы.
— А ты больше не… — хотел было спросить я, но она меня перебила:
— Максим, достань, пожалуйста, тарелки.
Я достал с полки разноцветные суповые тарелки. Мама любила красочность во всём. Видимо, этих самых красок ей и не доставало в жизни. Какие уж тут краски? Тут только серая обыденность: готовка, уборка да изменяющий муж…
— Очень вкусно, — оценила Мефина, попробовав ложку супа.
— Я рада, что тебе нравится! — оживлённо ответила мама. — Ты бы знала, как редко я слышу похвалу от своих мужчин.
После того как покушали, мама попросила меня задержаться на кухне. Я сказал Мефине, чтобы она пока подождала меня в комнате. Сумки и чемодан по-прежнему находились в прихожей.
— Послушай, Максим, — произнесла мама тихим голосом. — Я хочу, чтобы ты знал кое-что. Я ждала, пока ты сдашь все экзамены, чтобы ни в коем случае не испортить тебе настроение перед сложными испытаниями. Поэтому решила уйти только после того, как ты сдашь последний экзамен. Я долго об этом думала… и знаешь… нам с твоим отцом лучше жить отдельно. Но это не значит, что я тебя бросаю. Ни в коем случае. Я очень тебя люблю. Очень. Ты и сам это прекрасно знаешь. Но твой папа… он проводит всё свое время на работе… и… как бы это объяснить… я ему уже не нужна, понимаешь? Просто не нужна. А ведь я ещё не так стара… понимаешь?.. Ох, что же я говорю…
