Но есть и другая группа людей, казалось бы порядочных и честных. Они предоставляют информацию, хорошо зная, кому и для какой цели. Так, известный польский журналист Б общался с лицами, будучи хорошо осведомлен, какие они выполняют функции и что склоняет их к контактам с ним. Такие люди, как он, особенно ценны для «Свободной Европы», Когда есть шансы установить контакт с кем-либо из подобных людей, тогда сам директор Новак хватает чемоданчик и едет на встречу в Австрию, Францию, Швейцарию, а иногда даже в Лондон, чтобы лично побеседовать на интересующие его и Центральное разведывательное управление темы. Тут уж не может быть и речи о неосведомленности приехавшего с Вислы человека о том, что от него хотят и зачем. Повторяю, нам известны фамилии всех таких людей.

Ш. Это звучит угрожающе.

Ч. Пусть эти люди знают — им не скрыть своего предательства. Однако следует заметить, что Новак во время своих молниеносных визитов не раз попадал в неприятные истории. Так, в Париже некий поляк, человек, занимающий высокий пост, просто выдворил Новака из гостиницы. Очень многие люди вообще не хотели разговаривать с «корреспондентами» «Свободной Европы». Так было с Поморским, которого высмеяли студенты, когда он попытался что-либо выпытать у них на венском вокзале 14 августа 1967 года. «С ними нельзя спорить, — писал потом в своем донесении Поморский, — Они не принимают критики в адрес своей родины. Их характерной чертой является патриотизм». Честно говоря, когда я читал такие донесения, на сердце становилось легче. Я получал большое удовлетворение, узнавая, что многие люди должным образом относятся к шныряющим вокруг них «охотникам».

Ш. В течение шести лет вы встречались с различными сотрудниками «Свободной Европы», знали их по работе и наверняка в частной жизни. Что это за люди, которые упорно пытаются «исправить народную Польшу»? Какое они производят впечатление в личных контактах?

Ч. Характеризуя их в делом, я, пожалуй, не ошибусь, если скажу, что это абсолютно безыдейные люди, которые ни во что не верят. Польша и ее дела их интересуют постольку, поскольку это нужно для конкретной радиопередачи. Их повседневные интересы ограничиваются тем, чтобы как можно лучше устроиться в жизни, чтобы как можно больше заработать денег. Во что вложить находящиеся на банковском счету марки, как приобрести собственный домик или акции преуспевающего предприятия — вот их чаяния и заботы. И ничего, кроме этого. Польша в их глазах — отдаленная страна, и действительные ее проблемы этих людей совершенно не интересуют.

Ш. Видимо, сейчас многие слушают вас, испытывая немалое разочарование.

Ч. Возможно, но это и хорошо.

Ш. А сам шеф Новак? Вы сталкивались с ним близко, знакомы с ним по работе?

Ч. В коридорах и кафе «Энглишер Гартен» его называют, конечно в доверительных беседах, не иначе как гангстером, сатрапом, фараоном или держимордой. Ни одно из этих выражений я не выдумал. Об этом говорят в кулуарах. Шефа все боятся, ибо директор может быть жестоким по отношению к сотрудникам, ни с кем не считается и этого не скрывает. Он может унизить чье-либо достоинство, выгнать с работы, а потом принудить писать полные раскаяния письма. Люди его боятся, так как зависят от него, и он это хорошо знает.

Ш. Приведите пример жестокого отношения Новака к подчиненным.

Ч. Так он поступил с актером Корызмой. Даже западногерманский суд признал, что Корызму уволили с работы без каких-либо оснований. Опасаясь скандала, Новак обратился по своим каналам в ЦРУ, и Корызму попросту выслали во Францию под предлогом, что у него заканчивается срок пребывания на территории ФРГ. Дело было особенно неприятным еще и потому, что Корызма обвинялся в краже грампластинок. В действительности же за всем этим скрывалась обычная месть, поскольку, как говорили знающие люди, актер флиртовал с супругой шефа.

«Героем» другой аферы Новака был редактор Мелешко. Он приехал в Мюнхен из Франции, где жил в крайней нужде с женой и маленькой дочкой. Работа на радиостанции была для него единственным шансом. Однако Мелешко много конфликтовал с цензорами, которые измывались над его текстами. Возмущенный, он обратился к заместителю Новака — Завадскому. Мелешко во всеуслышание говорил об издевательствах, с которыми столкнулся из-за того, что он якобы не может приспособиться к «тону» «Свободной Европы». Новак, не выносивший противоречий, стал подыскивать случай, чтобы наказать редактора. Однажды Мелешко ушел с работы на пятнадцать минут раньше. На следующий день ему объявили дисциплинарное взыскание. Как известно, освобождение от работы на радиостанции связано с немедленным выселением из служебной квартиры. Для Мелешко это была бы настоящая катастрофа. Начались беседы и переговоры. Наконец Новак заявил, что согласен вновь рассмотреть это дело, но при условии, что Мелешко публично извинится. Мелешко вместо очередной радиопередачи должен был написать письмо, в котором признал бы свою вину и обещал исправиться. Такое письмо было написано, оно находится в архивах «Свободной Европы».

Ш. Кому подчиняется Новак? Из чьей кассы он получает деньги?

Ч. Он подчиняется американским директорам и деньги получает из кассы американской разведки, так же как и все его подчиненные.

Ш. Вернемся к вашим бывшим коллегам, фамилии которых более знакомы польским слушателям. Например, что вы скажете о Мечковской?

Ч. На Западе ее называют «дочерью революции» или «оплотом крестьянства». В настоящее время ее представляют как участницу движения Сопротивления в гитлеровском лагере Равенсбрюк. В действительности же она работала надзирательницей в этом лагере. Мне не хотелось бы давать сейчас характеристики многим другим сотрудникам и называть их фамилии. Некоторые из них люди по-своему честные, и я не желаю быть несправедливым и в некотором смысле неблагодарным. Там работают типичные ремесленники, выполняющие определенные задания и получающие за это деньги. А если иногда они выдают себя за людей, которые хотят «исправить» народную Польшу, то это лишь тактика, разработанная в кабинете Новака и его патронов. Кстати, этого не скрывает и сам Новак. На каждом совещании он повторяет, что, поскольку нет возможности изменить существующий в Польше строй, следует его умело «размягчать». Впрочем, за эту свою тактику Новак иногда вынужден даже оправдываться перед более реакционно настроенным начальством. Это звучит как анекдот, однако временами его обвиняли в «левом уклоне». И Новак вынужден был объяснять своим хозяевам, что это всего лишь тактические шаги, необходимые на данном этапе.

Ш. Получают ли сотрудники «Свободной Европы» какое-нибудь моральное удовлетворение от своей работы? Находят ли они признание среди своих бывших соотечественников?

Ч. Ответить на этот вопрос нетрудно. Конечно, сотрудники радиостанции получают письма из Польши. Письма приходят в Мюнхен разными путями. Большинство из них присылают различные меломаны, которые просят модные пластинки и популярные песенки. Приходят также письма от разных лиц из Польши, в которых авторы хвалят редакцию за передачи и сообщают всевозможные сплетни и слухи. Но должен вам сказать, что огромное большинство подобных корреспондентов «Свободной Европы» — это люди с низким общим уровнем развития. Такие письма, как правило, начинаются словами: «Да будет восхвален Исус Христос! Во первых строках…». Похвалы таких авторов не могут радовать адресатов, да и информация их не представляет ценности. Впрочем, сам Новак не очень рекламирует среди сотрудников радиостанции эти письма, и уж совсем редко они попадают на письменный стол его патронов. Письма из Польши печатаются в специальном внутреннем бюллетене, но их тщательно подбирают. Письма с какими-либо конструктивными предложениями полностью отсутствуют. Настоящей редкостью бывают письма от решительных противников народной Польши. Эти письма — белые вороны среди общей стаи. На них сразу же набрасываются Новак и его сотрудники, стремящиеся показать и доказать, что они не зря находятся на своем посту. И все же огромное большинство корреспонденции из Польши в основном заваливает столы музыкальной редакции. Особенно много таких писем приходит от молодых любителей «биг-бита», которые порой даже не знают, кому пишут. Их не интересует политика, их мир — это музыка. Но в «Свободной Европе» этим не пренебрегают. Новак всегда повторяет своим подчиненным: «Нашему корреспонденту сейчас шестнадцать лет, и его интересуют только пластинки. Однако через пять — десять лет, привыкнув к нашим передачам, он начнет слушать и другие программы». Если, конечно, они еще будут передаваться!