24 июня 1945 года.

Красная площадь. Парад Победы — величайший военный парад в истории человечества. Почему, вопреки всем ожиданиям участников парада, вопреки всем принятым правилам Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин не принимал парад? Почему присутствовал на нем как простой зритель?

Виктор Суворов (он же В.Б. Резун), автор целого ряда произведений из серии «Ледокол», дает объяснение, которое очень хорошо вписывается в его концепцию: Вторая мировая война была затеяна Сталиным как война за установление мирового господства коммунистов. Ради этого Сталин провел коллективизацию, индустриализацию, создал невиданный по мощи военно-промышленный комплекс. Ради этого Сталин помог Германии восстановить свою военную мощь, уничтоженную Версальским договором. Ради этого Сталин готовил лучших генералов Вермахта в советских академиях (а Гудериана — в Казанском танковом училище). Ради этого Сталин запретил в 1932 г. немецким коммунистам создавать коалицию с социал-демократами и тем самым обеспечил нацистам относительное большинство в Рейхстаге и расчистил Гитлеру дорогу к власти. Наконец ради этого был подписан пакт с Германией 23 августа 1939 г., давший Гитлеру возможность начать войну (точнее, Сталину возможность начать войну гитлеровскими руками).

Цель, однако, не была достигнута — когда все было готово для начала «освободительного» похода в захваченную Гитлером Европу, Гитлер в последний момент нанес удар первым и все сорвал. В результате войны Советскому Союзу достались лишь меньшая и худшая половина Европы, северная половина Ирана (и ту через год под давлением американцев пришлось оставить), северная половина Кореи и кое-какие территории в Китае. О том, что благодаря недооценке роли Китая американцами весь он в 1949 г. достанется коммунистам, тогда еще как-то не думалось. Впрочем, есть основания думать, что Сталин уже тогда понимал: если коммунисты и победят в Китае, то надежным союзником для СССР эта страна все равно не станет. Но об этом — ниже.

Такой исход войны был для Сталина не победой, а поражением. Дальше мог наступить только крах коммунистической системы — рано или поздно. И Сталин вел себя в 1945 г. не как победитель, а как побежденный — в частности, просился в отставку. Не затем просился, разумеется, чтобы действительно уйти, а затем, чтобы приближенные просили остаться (Суворов В. Последняя республика. М., 1995. С. 5–28, 45–47, 96). Это — общий тактический прием побежденных диктаторов. Также вел себя Иван Грозный в начале 1580-х гг., проиграв Ливонскую войну (Костомаров H.H. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1995. Т. 1. С. 410), президент Египта Насер в 1967 г., после проигрыша войны Шестидневной, Саддам Хусейн в 1991 г.; также вел себя и Сталин в 1952 г. (Симонов K.M. Глазами человека моего поколения. М., 1989. С. 244–245), когда стало ясно, что затеянная им война в Корее не приведет к новой мировой войне и к победе коммунистов во всем мире.

Итак, все вроде бы сходится. Но в версии Суворова есть по крайней мере два пункта, вызывающих вопросы.

Во-первых, в своих более поздних работах — «Последняя республика», «Очищение» и «Самоубийство» — Суворов многократно дает читателю понять (и подкрепляет эту точку зрения фактическим материалом): все политики 1930–1940-х годов — дураки, один Сталин — гений. Возникает вопрос: как же это он при всем при том проиграл?

Во-вторых, если Сталин проиграл, то кто же тогда выиграл? Не Гитлер же! А у Суворова получается примерно так: мудрый Сталин все так тщательно в течение многих лет подготовил, а глупый Гитлер в последний момент чуть ли не случайно все испортил (Суворов В. День-М. М., 1993. С. 248–249; Суворов В. Ледокол. М., 1992. С. 332–333).

Вот и сегодня кое-кто из демократически вроде бы мыслящих людей полагает, что только благодаря Гитлеру Европа избавилась от необходимости хлебать сталинскую баланду, но что коммунизм-де снова вскоре кинется покорять планету, поскольку-де демократии не способны ему противостоять, «и тогда надеяться снова придется на какого-нибудь ефрейтора» (Станилов В. На кого надеяться?// Правда Виктора Суворова. М., 2007. С. 288–291).

Однако такие разговоры сразу прекратятся и ответ на вопрос о победителе станет ясен, если мы обратимся к трудам англо-американских геополитиков. Англоамериканская геополитическая концепция предполагает деление мира на три большие части: Хартленд (территория бывшего СССР и сопредельных государств Восточной Европы и Северной Азии), Римленд (приокеанские части Европы и Азии от Норвегии до Японии) и Мировой океан (обе Америки плюс страны, входившие ранее в состав Британской империи).

Так вот, английские геополитики полагали, что тот, кто владеет «Хартлендом», рано или поздно овладеет всем миром. А у их американских коллег была несколько иная точка зрения: для того чтобы одержать победу над «Хартлендом», «Мировой океан» должен, по американским геополитическим выкладкам, установить контроль над «Римлендом». Судя по тому, чем окончилась «холодная» война, американские геополитики были ближе к истине.

Рузвельт у Суворова изображен чуть ли не дурачком, пляшущим под сталинскую дудку. Возникает вопрос: почему же тогда война завершилась реализацией американского геополитического сценария? Ведь такая благоприятная для англо-американцев ситуация в мире, которая сложилась к 1945–1946 годам, к началу «холодной войны», не возникла сама собой. Ее создали, причем в основном в ходе Второй мировой войны, и уж наверное, главную роль в ее создании сыграли именно те, кому она была выгодна, — американцы и англичане. Сравним теперь американские геополитические штудии (в первую очередь принадлежащие перу адмирала Мэхэна) с фактическим итогом Второй мировой войны — и вопрос о том, кто ее выиграл, отпадет сам собой.

…К тому моменту, когда Сталин отказывался принимать Парад Победы и просился в отставку, главного победителя уже третий месяц как не было на свете. Да, главного победителя звали Франклин Делано Рузвельт. А чтобы понять, как и почему он переиграл Сталина, нам придется вернуться от 1945 года назад. Очень далеко назад. Сначала надо понять, зачем Сталину было нужно затевать войну за мировое господство.

Идея о существовании в истории всего двух общественно-экономических формаций — рабства и капитализма — не моя. Автор ее еще в советское время по понятным причинам просил меня не особенно распространяться на эту тему; после же 1989 г. я не имею сведений о том, где он находится и как с ним связаться. Я не решился упоминать его имя без его разрешения, и в то же время не упомянуть не могу — не приведи Господь, обвинят в плагиате. Вместе с тем отсутствие гуманитарного образования сказалось: автор теории (он — математик) не смог ее, что называется, «довести до ума». В общем мне пришлось немало поработать над концепцией: некоторые явно ошибочные положения исключить, другие, наоборот, добавить. Таким образом, есть некоторые основания претендовать на соавторство.

К. Маркс, как известно, говорил о четырех формациях («способах производства») — азиатском, античном, феодальном и современном буржуазном (Маркс К. К критике политической экономии// Маркс К, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 7). Советская (и вообще коммунистическая) историческая наука пыталась делать вид, что никакого азиатского способа производства не было в природе и что ни Маркс, ни Энгельс ничего об этом способе производства не писали (см., напр.: Струве В.В. К вопросу о специфике рабовладельческих обществ// Вестник ЛГУ. 1953. № 9. С. 81–91). Отметим справедливости ради, что и сам Ф. Энгельс к концу жизни практически отказался от представления об азиатском способе производства как о самостоятельной ОЭФ (Marx К. Das Kapital. Hamburg, 1890. S.104), очевидно, испугавшись слишком явного сходства между ним и уже намеченным в общих чертах макетом будущего «социалистического» общества.