- Фемистокл, ты пишешь здесь, обращаясь к красавчику Стесилаю, чтобы он навестил Аристида. И за это обещаешь заплатить Стесилаю аж полмины[33] серебра! К чему это?
Анаис знала, что в своё время Фемистокл был сильно увлечён Стесилаем, за которым ещё и поныне гонялись многие богатые афиняне. Именно нехватка средств заставила его отказаться от Стесилая и переключиться на продажных женщин. Благодаря этому судьба и свела Анаис с Фемистокл ом. В вопросе прозвучали ревность и опасение, как бы развратный Стесилай не встал между Анаис и Фемистоклом, у которого ныне водились денежки, и немалые.
- Видишь ли, Божественная, Аристид - мой самый упорный и опасный противник, - ответил Фемистокл, расправляя складки гиматия[34]. - Для меня будет большой удачей, если он не явится в народное собрание. Поразмыслив, я решил, что только страсть к Стесилаю, этот незатухающий огонь в сердце Аристида, переборет в нём желание навредить мне. Пускай себе развлекается, лишь бы не мешал мне проводить в жизнь мои замыслы.
- А ты хитёр, Фемистокл. Хитёр и коварен! - проговорила Анаис, впрочем без тени осуждения в голосе, скорее даже с восхищением.
- Разве это хитрость? - Фемистокл небрежно усмехнулся. - Это просто предосторожность, которая никогда не повредит в любом деле.
- А ты не опасаешься, что и Аристид, со своей стороны, попытается помешать тебе попасть в народное собрание? - поинтересовалась Анаис. - Вдруг и он захочет предостеречься?
- Этого никогда не будет, Божественная, - с неколебимой уверенностью произнёс Фемистокл. Он слишком честен и порядочен для этого. За это его и уважают эвпатриды. Но, клянусь Зевсом, именно честность и неподкупность когда-нибудь Аристида погубят.
Дом Аристида находился в той части Афин, которая именовалась Колит и располагалась в низине между горой Акрополя[35] и холмом Муз.
Этот дом Аристид унаследовал от своего отца Лисимаха, человека знатного и богатого. Благосостояние основывалось, прежде всего, на земельном участке также близ Фалерской гавани, где было большое ячменное поле, фруктовый сад, виноградник и оливковая роща. Сельская усадьба после смерти Лисимаха перешла во владение его единственного сына.
Женившись в сорок лет, Аристид в качестве приданого своей жены взял небольшой дом в городской черте, который сдавал внаём зажиточным метекам.
Супруга Аристида происходила из древнего аристократического рода, основателем которого считался Антиох, сын Геракла[36]. Она родила четверых дочерей из которых две умерли ещё во младенчестве. Жену Аристида звали Харикло.
Никаких особых чувств к своей жене он никогда не питал, и Харикло давно смирилась с этим. Если Аристид и испытывал сильнейшее влечение, то не к какой-нибудь женщине, а к красавцу Стесилаю.
Вот почему, увидев Стесилая на пороге своего дома, Аристид совершенно растерялся от неожиданности, ибо давно уже утратил всякую надежду на взаимность со стороны капризного красавчика. Стесилай не только не отвечал на страстные послания Аристида, но даже всячески избегал его в последние два года.
- Привет тебе, благородный Аристид! - промолвил Стесилай как ни в чём не бывало. - Я шёл мимо твоего дома и решил заглянуть. Позволишь войти?
Аристид растерялся ещё больше, ослеплённый улыбкой и блеском бездонных синих глаз. Он посторонился и пригласил незваного, но столь желанного гостя в экус[37].
Стесилай держался с той лёгкой развязностью, какая присуща публичной девке, полагавшей, что её красота откроет перед ней любые двери. Он мимоходом оглядывал комнаты, ни на чём не задерживая взгляд, лишь изредка роняя одну и ту же фразу: «А тут всё по-прежнему!…»
В комнате для гостей Стесилай облюбовал для себя ложе-клинэ, которые обычно использовались во время пиршеств[38]. Развалившись на ложе и до неприличия обнажив свои женоподобные бедра, Стесилай стал жаловаться Аристиду на жару и мух, которые изводят его каждый день.
- Надоело мне в городе! Хочу хотя бы месяц пожить где-нибудь в загородном имении. У моего нынешнего покровителя неплохая усадьба за городом, но, к сожалению, от неё далеко до моря. А у тебя, Аристид, усадьба стоит почти на морском берегу. Вот я и подумал…
Намёк был очевиден. К тому же Стесилай взирал на Аристида с тем вызывающим лукавством, с каким глядел на него в пору их задушевно-сладострастной дружбы. От этого взгляда у Аристида пересохло во рту, а мужское естество стало стремительно увеличиваться в размерах.
Во внешности Стесилая, особенно в его лице, было больше женственности, нежели мужественности. Огромные глаза с длинными изогнутыми ресницами, благодаря которым взгляд обладал чудесной, ни с чем не сравнимой поволокой. Длинные волосы до плеч светло-золотистого цвета. Шевелюра вилась пышными кудрями, в обрамлении которых лицо обретало ещё большую привлекательность. У Стесилая был нежный, округлый подбородок, всегда чисто выбритый. Небольшой рот имел красивую форму, как и безупречно прямой нос. Пальцы рук небольшие и тонкие, как у девушки; столь же изящными были ступни ног. Кожа у Стесилая имела мягкий оливковый оттенок. Телосложения он был удивительно пропорционального, хотя никогда не посещал палестру[39] и не ходил на стадий[40], избегая палящего солнца и пронизывающего ветра. На вид Стесилаю было лет двадцать, хотя на самом деле ему было уже двадцать шесть.
Когда верная служанка шёпотом сообщила Харикло, что в гости к её супругу неожиданно пожаловал Стесилай, хозяйка невольно переменилась в лице. Как же она ненавидела этого женоподобного юнца!
Харикло воспитывалась в патриархальной семье, где мужеложство считалось столь же постыдным делом, как и кровосмешение. К тому же Харикло не могла забыть то время, когда развратный Стесилай безраздельно распоряжался у них в доме, доведя семью до полного безденежья. От нервного расстройства у Харикло тогда случился выкидыш. Она чуть не умерла. Аристид же не придал этому никакого значения, так он был увлечён Стесилаем. Он даже не позвал врача, это сделала старая служанка, преданная своей госпоже.
- Зачем этот негодяй пришёл к нам? - резко спросила Харикло, отложив шитье.
Дне дочери, находившиеся тут же и игравшие и куклы, разом примолкли и посмотрели на мать: облик её говорил, что она разгневана.
- Зачем ещё может приходить Стесилай, - презрительно хмыкнула служанка. - Если диктериады торгуют передом, то этот торгует задом!
- Останься с детьми, Праксифея, - властно произнесла Харикло.
Служанка подавила сочувственный вздох, посмотрев вслед своей госпоже: та решительным шагом направилась в мегарон[41].
Харикло была готова не позволить Стесилаю опять завлечь Аристида в свои сети. Она собиралась сказать мужу, что они только недавно расплатились наконец с долгами, а ненасытный и бессовестный Стесилай вгонит их семью в новые долги. Харикло намеревалась воззвать к совестливости Аристида, к его благородству и любви к дочерям. Если мужу наплевать на жену, то пусть он подумает о детях!
Однако Харикло опоздала со своими нравоучениями и упрёками. Из-за дверной занавески донеслись знакомые звуки, которые она уже имела возможность слышать несколько лет тому назад. Замерев у дверного полога, Харикло слышала тяжёлое учащённое дыхание Аристида и похотливое постанывание Стесилая. Приученная стыдиться мужской наготы, Харикло не осмелилась войти в экус. Так она и стояла, кусая губы от обиды и бессильной злости.
