Почти все, что декларировано в этой заметке, Гитович наполнил конкретным содержанием в книге «Артполк».
Правда, не все критики книги сумели увидеть ее неоспоримые достоинства.
В интересной и в общем верной статье о книге стихов А. Гитовича «День отплытия», вышедшей следом за «Артполком», критик Н. Молчанов, хотя и признавал «Артполк» несомненной удачей, все же отмечал, что «лирика этой книги элементарна». Критик не заметил, что идейный и лирический подтекст книги сильнее ее фактологии. Именно это и обеспечило ей ту жизнь, о которой сказал А. Лебедев.
Давно окончилась война, когда Гитович получил вдруг письмо от сотрудника «Правды» И. Бокова.
«Уважаемый Александр Ильич!
Разбирая в эти дни личную библиотеку, я обнаружил не совсем обычный экземпляр сборника Ваших стихов „Артполк“. Дело в том, что эту книжечку я подобрал в 1945 году где-то в Германии, в районе действия 2-го Белорусского фронта, в Политуправлении которого я тогда служил.
На книге имеются надписи ее бывшего владельца, артиллериста И. С. Степанова. Возможно, желание сделать эти надписи навеяно названием последнего стихотворения сборника („Надпись на книге стихов“ — Д. Х.).
И. С. Степанов написал на книге: „Она была увезена немцами“. И далее, обращаясь к тем, к кому, может быть, попадет она: „Пришли мне, если я буду жив, письмо после войны“. И оставляет свой адрес: „Сам я из г. Венева Тул(ьской) об(ласти), ул. Володарс(кого), 33“».
Надпись была сделана 10 апреля 1945 года во время боев на ближних подступах к Берлину.
И письмо И. Бокова, и книжку собственных стихов Гитович расценил как самый дорогой подарок. Но не терпелось поскорее узнать, как же попал «Артполк» к солдату Степанову, как оказалась книга за Одером. Судя по штампу, она принадлежала Минской библиотеке имени Ленина.
Не веря в возможность получить ответ от Степанова, Гитович тем не менее пишет ему в Венев.
Ответ приходит нежданно быстро. Пишет сам Иван Сергеевич Степанов, солдат, прошагавший с нашей армией весь долгий путь к победе и завершивший его в самом центре поверженной фашистской Германии.
И. С. Степанов рассказал, что в одном из населенных пунктов западнее г. Ратибор подразделение, в котором он служил, попало под очередной огневой налет. В поисках укрытия он вбежал в большое каменное здание и здесь увидел груды русских книг. Фашисты вывезли их из Белоруссии и теперь бросили, не успев, как обычно сжечь. Наше командование решило вернуть эти книги в Россию. Как только обстрел стих, бойцы получили приказание сложить книги в снарядные ящики, упаковать в бумажные кули. Так было отправлено более десятка «студебеккеров».
«Меня заинтересовала книжечка ваших трудов „Артполк“, которую я читал бойцам, когда отправляли последнюю машину, — пишет в заключение И. С. Степанов. — Я сделал на ней надпись, поскольку книжечка возвращается в Россию, а я не был уверен, что останусь в живых. Но память о русском солдате будет жить. Я положил книгу в ящик, и она пошла в Россию».
Гитович был бесконечно счастлив, что его книжка стала на фронте огоньком, у которого хоть один солдат смог душевно обогреться. Строки письма старого солдата оказались для него лучшей похвалой, самой драгоценной рецензией, которую когда-либо ему приходилось читать о своих стихах. История с книгой, как ему казалось, завершила споры, разгоревшиеся в свое время вокруг нее. Пройдет еще пять лет, и он напишет «Воспоминания о книге „Артполк“»:
Как сложен мир, где судят люди
И обо всех, и обо всем, —
А мы шагаем у орудий
И скатки за спиной несем.
Пусть высока за это плата —
Но я тщеславен: я хочу,
Чтоб ограниченность солдата
Была мне в жизни по плечу.
В 1966 году, предваряя свой однотомник несколькими словами, обращенными к читателю, Гитович писал:
«В свое время я прослужил положенный срок в 11-м артиллерийском полку, а затем участвовал в трех войнах… Жизнь складывалась достаточно сложно, а вместе с ней и стихи шли сложным и неровным путем.
Но как бы то ни было, выбрав свой путь, я уж не сворачивал с него. Других путей у меня не было.»
Поэзия, будь на ногу легка!
«Я не был обижен веселой судьбой и, крупный ведя разговор, увидел Баренцева моря прибой и Азию — родину гор», — писал Гитович. Поэт, как всегда, точен. Маршруты его поездок по стране так и шли — с севера на юг, с юга на север. Его муза всегда была «на ногу легка», хотя путевые впечатления редко тотчас оседали в книгах. Даже в книгах, сами названия которых обещали показать увиденное, подобным стихам отводилось самое незначительное место. И тем не менее никогда не ошибешься, где написаны стихи — на севере ли, в Средней ли Азии. Почти никогда не писавший специально стихов о природе, крайне мало уделявший внимания пейзажу, поэт одним штрихом создает атмосферу, характерную для той или иной географической полосы, передает точное ощущение ее природы.
Поездки на Кольский полуостров, в Среднюю Азию, в другие края были для поэта средством общения с людьми. Всюду, где он бывал, у него появлялись друзья. Шли годы. Чубатые парни становились отцами семейств. Вчерашние комсомольцы уже руководили заводами и совхозами. За плечами остается молодость, — не без грусти замечает поэт, — но все эти люди сохраняют юношескую верность революционным идеалам. Они всегда узнаваемы в книгах Гитовича, он безраздельно к ним привязан, верит в их дружбу.
По-прежнему поэт выбирает в судьи всем героям своих стихов, как и себе лично, человека, на гимнастерке которого «сухо блестят» «петлицы армии моей малиновым огнем».
Так меня планета поучала:
— Ни воде, ни суше, ни огню
Не сдавайся, парень.
Для начала
Ветру говори: «Перегоню!»
Проверка боем, по мнению поэта, наиболее точная, позволяющая безошибочно определить, что стоит человек. Поэтому главный герой Гитовича по-прежнему — на бессрочной службе по вооруженной охране Отечества.
Но рядом с ним теперь все чаще появляются люди «в бензине и масле», как например, казахстанские шоферы, чьи «трехтонки плывут в пустыне, как лодки по океану». Под стать шоферам шахтеры «рудников Ачасая» или Аня Гордиенко — пилот самолета начальника Прибалхашстроя Иванова, умевшего держать «за горло пустыню» «тяжелой матросской рукой». Поэту так понравилась Аня Гордиенко, что он мечтает даже
…увидеть дочь свою такою:
Легкую, в загаре золотом,
С маленькою жесткою рукою,
Ясными глазами, твердым ртом.
Б. Лихарев, А. Гитович, Н. Жданов и студентка ташкентского университета. Ташкент, 1936
В 1936 году, когда были написаны эти стихи, Гитович вдоль и поперек исколесил Узбекистан, побывал в Таджикистане. Значительная часть этого путешествия была проделана им вместе с давним другом своим Борисом Лихаревым и замечательным чешским коммунистом Юлиусом Фучиком, приехавшим тогда в Советский Союз в качестве корреспондента газеты «Руде право». Они понравились друг другу — чешский журналист и ленинградские поэты. Их объединяло многое: влюбленность в мир, пристрастие к острому слову, уменье вести долгий разговор в дружеском застолье. Гитович не раз уже бывал в Средней Азии, и само собой вышло, что он стал гидом Фучика. Они исколесили тысячи километров и всюду убеждались, что «в пустынях, как на войне — поверьте, — такие же точно парни проходят у края смерти».
