Пронзительный вой клаксонов не сразу достиг сознания Джули. Макс первым поднял голову, потревоженный какофонией звуков.

– Дерьмо! – повторил он, оглядываясь по сторонам, потом снова посмотрел на нее.

Что за чувство светилось сейчас в его красивых, слегка прищуренных голубых глазах, Джули не могла бы сказать с уверенностью. Она была в его объятиях, прижималась к нему всем телом, ее руки обвивали его шею, лицо запрокинулось ему навстречу, причина ее слез – как и сами слезы – была забыта. Она не замечала ни слепящего солнца, отражавшегося от витрин и стекол, ни тяжелого запаха выхлопных газов, для нее существовал только Макс – сильный, надежный… желанный.

Джули знала, что находится именно там, где ей надо быть. И вообще, все в порядке, если не считать завывающих клаксонов.

Максу пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным.

– Слушай, я извиняюсь. Если я что-то сказал, что тебя расстроило, беру свои слова назад. А теперь не могли бы мы вернуться и сесть в машину, пока не нагрянула полиция?

Только теперь Джули поняла, в чем дело. Гудки, крики были вызваны тем, что Макс бросил «Блейзер» посреди дороги. Не успела она хоть что-то сказать или опомниться от потрясшего ее поцелуя, как он высвободился из объятий, схватил ее за запястье и направился к машине, таща ее за собой. Видимо, он не сомневался в согласии.

Джули всхлипнула и отерла слезы со щек. Она спотыкалась, ей приходилось чуть ли не бежать за ним в босоножках на высоких каблуках.

– Леди, вам помощь не нужна? – спросил толстяк в деловом костюме, обернувшийся вслед, когда Макс протащил Джули мимо него.

Джули поняла, что они привлекают всеобщее внимание. Даже дети глазели на них с интересом.

– Спасибо, со мной все в порядке, – крикнула она, обернувшись, и помахала рукой.

Макс нетерпеливо оглянулся на нее на ходу и вытащил вслед за собой на мостовую. Гудение клаксонов понемногу утихло. Это означало, что движение на их стороне улицы вновь перекрыто. Сколько раз менялся сигнал светофора, пока они целовались, Джули понятия не имела. Стройность рядов нарушилась: многие автомобили пытались объехать застрявший на перекрестке «Блейзер», но были остановлены сменой сигнала светофора.

Все сидевшие в машинах, насколько могла судить Джули, были злы, как осы. Она нерешительно помахала им рукой. Ей ответил новый ожесточенный хор клаксонов.

Макс, не обращая на них внимания, направился прямо к покинутому «Блейзеру». В тот самый момент, как они добрались до машины, на капот навалилась женщина – явно туристка в ярко-зеленой цветастой блузе и широкополой соломенной шляпе – и погрозила пальцем Максу.

– Вы что, не знаете, что нельзя оставлять собаку в машине? – визгливо закричала она – Тем более в такой жаркий день?

Макс со скрежетом зубовным рванул на себя пассажирскую дверцу, усадил Джули в машину и сказал женщине: «Оставьте меня в покое», перед тем как дверца захлопнулась. Остальной части разговора Джули не слышала. Она осторожно сняла остатки вывески «Лужайки и газоны» с пасти Джозефины, доверчиво устроившейся у нее на коленях, но Макс выглядел взбешенным, когда занял место за рулем машины.

Женщина продолжала твердить свое, заглядывая в окно к Максу. Он не обращал на нее внимания, только поморщился, когда она постучала костяшками пальцев по стеклу.

– Может, скажешь мне, почему ты плакала?

Подбородок Джули вызывающе вздернулся. Она стыдилась своих слез и уж тем более не ожидала, что он их увидит. И вообще у нее выдался тяжелый день.

– Это же мой развод. Что хочу, то и делаю. Захочу – могу поплакать.

– Верно подмечено.

– Раз уж мы играем в «Угадайку», скажи, зачем ты меня целовал?

– Может, я такой же чокнутый, как и ты?

Джули опять обиделась:

– Я не чокнутая.

Макс уже открыл рот, чтобы ответить, но передумал и лишь бросил на нее раздосадованный взгляд.

– Сделай мне одолжение: сиди тихо и ничего не говори, пока мы не выйдем из машины, хорошо?

– Отлично.

Джули устроилась поудобнее в ожидании развития событий. Пламенный поцелуй сказал ей все, что она хотела знать, так что теперь пусть Макс ворчит, если ему хочется.

«Блейзер» углубился в жилой район, свернул на одну улицу, потом на другую… Здешние дома были совсем не похожи на дом Джули: маленькие, старой постройки, с крошечными – размером с почтовую марку, – аккуратными зелеными двориками. Деревья попадались редко. В тот самый момент, когда Макс остановил машину у тротуара, Джули вдруг поняла, что эта улица ей знакома. Она огляделась по сторонам и не сдержала улыбки. В прошлый раз она была здесь посреди ночи, но решила, что не ошиблась: Макс привез ее к себе домой.

Жизнь повернулась к ней светлой стороной.

Джозефина тоже, очевидно, узнала знакомые места: она поднялась и возбужденно залаяла. Макс окинул их обеих не слишком ласковым взглядом и вытащил ключи из зажигания. Стоило ему открыть дверцу, как Джозефина стремительно пробежала по двум парам коленей и выскочила из машины.

– Она без ошейника, – встревожилась Джули.

– У Джозефины есть свои недостатки, видит бог, у нее их полно, но, в отличие от некоторых, она не убегает, как ненормальная, куда глаза глядят.

Джули ощетинилась, но Макс покинул машину, прежде чем она успела ответить. Она открыла свою дверцу и тоже вышла, не давая ему проявить любезность и помочь ей.

– Это ты на меня намекал? – спросила она подозрительно вежливым тоном, огибая «Блейзер» ему навстречу.

Он остановился, поджидая ее на краю тротуара. Темные очки уже были у него на носу. Глаз она не видела, но его поза со скрещенными на груди руками была вполне красноречива: может, он и проявил слабость, привезя ее к себе в дом, но особой радости по этому поводу не испытывал.

– Ты хоть понимаешь, что весь этот бардак на перекрестке случился из-за тебя? – Его голос, всегда по-южному медлительный, сейчас звучал отрывисто.

Джули подошла к нему и встала, воинственно подбоченившись

– Из-за меня?! Это ты бросил машину посреди дороги!

– Потому что ты, как ребенок, выскочила из машины посреди дороги и убежала. И что, по-твоему, я должен был делать? Взять и уехать, оставив тебя шататься бог знает где?

– Хочешь верь, хочешь нет, но мне хватило бы ума вызвать по телефону такси и отправиться куда надо, то есть назад в магазин.

– Так я и поверил, – пробормотал Макс сквозь зубы, но Джули расслышала и уже раскрыла рот, чтобы распять его словами, когда его окликнул женский голос:

– Макс! Макс! Ты не видел моего Гаса?

Макс повернулся на голос. Приложив ладонь козырьком к глазам, Джули разглядела маленькую старушку в домашнем ситцевом платье в цветочек, стоящую на крылечке третьего от них дома.

– Нет, не видел миссис Лейферман, – вежливо отозвался Макс.

– Нет, ты не представляешь, что это за человек! Я его послала вынести мусор, а он пропал! Бьюсь об заклад, пошел за угол покурить!

– Не удивлюсь, если окажется, что вы правы. – Макс бросил быстрый взгляд на Джули, взял ее за руку и направился к дому, уже привычным жестом ведя ее за собой. – Всего хорошего, миссис Лейферман. Миссис Лейферман помахала в ответ.

– Она подруга моей бабушки и самая большая сплетница в Чарлстоне, – тихо пояснил Макс, отпирая дверь. – Наверняка она вышла только для того, чтобы поглядеть на тебя. В следующий раз, когда буду навещать бабушку, меня ждет допрос третьей степени.

Он свистнул Джозефине, и она действительно тотчас же прибежала на зов, потом загнал в дом обеих «зловредных сучек». Входя, Джули заметила, что миссис Лейферман все еще стоит на своем крыльце и смотрит в их сторону.

– Соседки шпионят за тобой, а потом доносят твоей бабушке?

Эта мысль так насмешила Джули, что она решила больше на него не сердиться.

– Бабушка когда-то жила в этом доме, и они были ее соседками. Я выкупил у нее дом пять лет назад, когда она решила переехать к своей сестре, а я развелся. В доме почти все по-прежнему, я только выбросил кое-какие безделушки. Дедушкин «Шевроле» пятьдесят пятого года выпуска все еще стоит в гараже. А с месяц назад тетя Роза продала свой дом, и они с бабушкой вместе перебрались в дом для престарелых. Вот тогда-то мне и досталась опека над Джозефиной. Но, как бы то ни было, бабушка все еще поддерживает связи с соседями.