«Я хочу, чтобы ты отвез куда-нибудь, где мы будем одни…»

Вот она, сила внушения. Тем более что он сам хотел того, что она ему внушала. Так хотел, что чуть с ума не сошел, стараясь об этом не думать.

– Ты не хотела бы прогуляться? – спросил Макс в отчаянных поисках иного, более оживленного места назначения. – Мне кажется, нам надо пройтись, размяться. И поговорить. Да, нам, безусловно, нужно поговорить.

Ее глаза широко открылись. Она бросила на него взгляд – отнюдь не томный. Она была зла, как черт.

– Мне не надо размяться. И я уж точно не хочу разговаривать. Хочешь поиграть в психиатра – прекрасно. Но только не со мной. Забудь все, что я сказала, ладно? Просто отвези меня обратно в магазин.

Отлично! Теперь вид у нее был прямо-таки воинственный. С той самой минуты, как Джули врезалась в его «Блейзер» на стоянке возле «Розовой киски», она не переставала удивлять его. К ее внутренней нежности примешивалось немало перца и уксуса. Достаточно, чтобы вызвать изжогу у любого мужчины. Макс вспомнил о сахаре в бензобаке и невольно улыбнулся, хотя и опасался, что в своем теперешнем состоянии она способна на все. Лучше дать ей время остыть. Пусть говорит, что хочет, он не выпустит ее из виду, пока не убедится, что у нее прошло желание выкинуть какой-нибудь самоубийственный фортель.

Черт с ним, с бензобаком. Куда страшнее было думать, что она может найти другого постельного партнера для мести Сиду.

– Ты меня слышал? Я хочу вернуться в магазин, – холодно произнесла Джули.

Он как раз проехал мимо одной из дорожных развязок, на которой можно было с удобством сделать разворот и вернуться в Саммервилл, и Джули явно это заметила. Макс упорно продолжал рулить к Чарлстону. Главное, добраться до города, а там уж он сообразит, куда, собственно, ему направиться. Может, на пляж…

– Я что, пустое место?

Ну вот, теперь она злится на него. Макс выругался про себя. Избавь его бог от женщин, ведущих себя безрассудно.

Избавь его бог от женщин, точка.

Он попытался ее урезонить.

– Джули…

– Не заговаривай мне зубы. Отвези меня назад в магазин. Немедленно. – Она сопроводила свои слова уничтожающим взглядом.

Макс решил свести разговор к шутке:

– Ты же не хочешь, чтобы я разворачивался прямо посреди автострады?

– Почему бы и нет?

Да, «безрассудно» – это слишком мягко сказано. Макс чувствовал, что его терпению приходит конец.

– Если у тебя тяга к самоубийству, это твоя проблема. К счастью для нас обоих, у меня ее нет.

– Я требую, чтобы ты немедленно развернул машину.

Зубы у Макса свело судорогой. Он втянул сквозь них воздух и вновь попытался осмыслить ситуацию. Трудно ясно мыслить, когда твой член формой и размерами напоминает памятник Вашингтону.

А тем более когда мозг, похоже, в сговоре с членом.

– Извини, ничего не выйдет, – отказался Макс со всей возможной вежливостью.

Джули вскинулась, словно ее огрели кочергой по ее прелестной попке, и бросила на него взгляд, чуть было не испепеливший его дотла.

– Знаешь что? – Она улыбнулась, и ему хватило бокового зрения, чтобы узнать эту крокодилью улыбку. – Здесь не ты принимаешь решения, а я. Я работодатель. А ты работник.

Терпение Макса лопнуло.

– Нет, на самом деле все не так. Здесь я разумный мужчина. А ты – временно невменяемая женщина. Пока положение не изменится, я глаз с тебя не спущу. Придется тебе с этим жить.

Приближался съезд с автострады, которым он всегда пользовался для возвращения домой, и Макс поймал себя на том, что машинально перестраивается в правый ряд. «А почему бы и нет?» – подумал он и свернул. По пути есть много людных мест. Если не пляж, где сейчас полно туристов, тогда, может быть, район Бэттери…

– Не смей так со мной разговаривать! Мужчина! Тоже мне, царь зверей! – Кулаки Джули были стиснуты, ее глаза горели яростью. – Думаешь, раз ты мужчина, можешь указывать мне, что делать? Ну, так у меня есть для тебя новость: плевать я на это хотела! Если ты мужчина, это означает только одно: мозги у тебя находятся в штанах. Меня тошнит от мужчин. Ненавижу мужчин. Всех мужчин. Тебя это тоже касается.

Макс вынужден был признать, что доля истины в ее словах есть, и в интересах сохранения контроля над ситуацией решил не вступать в полемику. Вместо этого он краем глаза посмотрел на Джозефину. Она давно уже покончила с собачьим печеньем и теперь перепрыгнула вперед. Изо рта у нее свисали длинные клочья чего-то, напоминавшего лапшу. Белую, пластиковую лапшу…

У Макса вырвался стон отчаяния:

– Она сожрала вывеску!

– Красный свет! – закричала Джули.

Оглянувшись, Макс убедился, что она права, и ударил по тормозам. «Блейзер» резко остановился под душераздирающий визг шин. Макс перевел дух, глядя на проносящийся перед носом машины поток поперечного движения. В дневное время это был один из самых оживленных перекрестков Чарлстона, о чем Максу было известно не понаслышке, здесь неподалеку были расположены и его дом, и контора «Макуорри и Хинкл»; сквозь эту кашу ему приходилось пробираться каждый день. А сейчас, если бы не Джули, он мог оказаться в самой ее гуще.

О последствиях ему даже думать не хотелось

«Чертова псина», – подумал Макс, бросив грозный взгляд на Джозефину. Если бы он верил, что животные способны испытывать человеческие чувства, он бы поклялся, что вредная собачонка улыбнулась в ответ, не выпуская из зубов пластмассовой лапши.

Но тут ему пришлось переключить внимание. Прямо посреди оживленного перекрестка, по обе стороны которого машины стояли в нетерпеливом ожидании, пока путь преграждал поперечный поток других машин, мчавшихся впритирку бампер к бамперу, Джули просто-напросто открыла дверцу и покинула «Блейзер».

Сначала Макс просто не мог этому поверить. Только что она возмущалась и протестовала на пассажирском сиденье рядом с ним, а в следующую секунду за ней уже захлопнулась дверца, да с таким стуком, что весь автомобиль затрясся. И вот она уже идет к тротуару, гордо выпрямив спину и высоко подняв голову.

– Будь прокляты все зловредные сучки! – злобно заметил Макс, обращаясь к Джозефине. – Чтоб им век гореть в аду

На Джозефину его слова не произвели должного впечатления. Чувствуя себя последним дураком во всей вселенной, разозленный настолько, что мог бы гвозди заколачивать кулаками, Макс вышел из машины и пошел за Джули. Когда он наконец догнал ее, пробившись сквозь толпу местных и туристов, среди которых, как назло, попался целый отряд бойскаутов младшего возраста в походной форме, вооруженный стаканчиками тающего и текущего на солнце мороженого, она по-прежнему шла вперед строевым шагом и ни разу не обернулась.

– А ну-ка стой! – приказал Макс сквозь зубы, схватив ее за руку выше локтя.

Она остановилась и волчком повернулась к нему. Все ее тело дрожало от гнева, глаза метали молнии. А на щеках поблескивали дорожки от слез.

– Дерьмо! – с чувством выругался Макс.

– Ты дерьмо, – отрезала она, безуспешно пытаясь высвободить руку.

Ей очень хотелось казаться неприступной, весь ее вид говорил: «Тронь меня, и умрешь», но в последний момент она всхлипнула и все испортила. Макс смотрел на нее ошеломленно, словно получил удар в солнечное сплетение. Гордая, разгневанная и жалкая одновременно, даже в таком состоянии Джули казалась ему ослепительной. У него даже дух захватило. Увидев, что он молчит, она вспыхнула и уже открыла рот, чтобы наорать на него, поэтому Макс сделал то единственное, что сделал бы на его месте любой разумный мужчина.

Он обнял ее, привлек к себе и поцеловал.

И в тот же момент понял, что совершил прыжок «ласточкой» с раскаленной сковородки прямо в огонь.