Видя ее раздражение, Джон усмехнулся и встал из-за стола.

— Джута, мы уже поели, — крикнул он экономке и, обойдя кругом стол, галантным жестом помог подняться Кэти. Она подозрительно покосилась на опорожненный до донышка графин вина. Может быть, он пьян? Правда, он выглядел вполне трезвым, но Кэти слышала, что некоторые мужчины могут поглощать огромное количество спиртного без каких-либо видимых последствий.

Она улыбнулась Джуте, вошедшей в столовую, чтобы убрать пустые тарелки, и позволила Джону увести себя в просторную гостиную. Высокие двустворчатые окна были широко распахнуты в ночь, а натянутая на них тонкая москитная сетка колыхалась от свежего ветерка. Комнату освещала только пара настенных канделябров с восковыми свечами.

— Пойдем прогуляемся, — сказал Джон, кивнув в сторону окна. Кэти согласилась и, все еще заинтригованная необычным поведением Джона, вышла вслед за ним в сад. Высоко над верхушками пальм плыл серебряный диск луны, оживленному хору цикад вторили трели соловьев и скворцов. Воздух был полон пьяным ароматом гибискусов.

— Как здесь прекрасно, — пробормотала Кэти, обращаясь больше к себе, чем к Джону. Он обнял ее за талию, поддерживая, когда на их пути в глубину сада возникали небольшие кочки и выбоины.

— Прекрасно, — хрипло согласился он, не сводя с нее глаз.

— Сегодня вечером вы на редкость галантны, капитан, — поддразнила его Кэти. — Уж не хочешь ли ты меня смягчить, перед тем как преподнести какую-нибудь плохую новость?

— Я и в самом деле должен тебе кое-что сказать, — ответил Джон. — Плохие новости или хорошие, судить тебе.

Он колебался, и Кэти окинула его быстрым взглядом. По-видимому, он собирался поведать ей то, что мучило его целый вечер.

— Ну? — нетерпеливо вырвалось у нее.

— Я должен уехать на несколько дней, — наконец сказал он.

— Уехать? Куда?

— Неподалеку отсюда есть другой остров — Тенерифе. Сегодня днем мне сказали, что там живет один человек, который хочет купить груз «Маргариты». Я собирался сбыть его еще в Кадисе, но помешали некоторые обстоятельства. — Он искоса поглядел на девушку. Кэти брела, не разбирая дороги, и даже не замечала, продолжает ли Джон идти рядом с ней или нет. Ее глодало разочарование. Разве он не собирался взять ее вместе с собой?

— Можно, я тоже поеду? — напряженно спросила она, не глядя в его сторону. Она подошла к самому краю утеса, нависшего над ночным морем, и машинально остановилась, даже не сознавая смысла своих движений.

Джон отрицательно покачал головой.

— В другой раз, киска. Место там суровое, а я буду очень занят. Тебе лучше остаться здесь, где ты будешь в полной безопасности.

Кэти невидящими глазами уставилась вниз на гладь океана, окрашенную бледным лунным сиянием. Негромкий шум волн отдавался у нее в ушах грохочущим эхом. Джон крепко обнял ее за плечи.

— Ты будешь скучать без меня? — хрипло спросил он.

— Конечно буду, — прошептала Кэти, которую покинула ее гордость.

Кэти нездоровилось третье утро кряду. Склонившись над фаянсовым ночным горшком, она корчилась в жестоких приступах рвоты. Когда ее опустошенный желудок наконец утих, она добралась до постели и с облегчением растянулась на свежих прохладных простынях. Уж не подцепила ли она какую-нибудь странную тропическую болезнь? Если сегодняшнее утро будет похоже на два предыдущих, то вскоре она опять почувствует себя хорошо и сможет как ни в чем не бывало заниматься своими делами. Раньше, не считая морской болезни во время шторма на борту «Маргариты», она никогда в жизни не испытывала такого недомогания. Эта периодически возникавшая тошнота начинала ее тревожить.

— Я принесла вам кофе, мэм. — На пороге показалась жизнерадостная Джута. Кэти слабо улыбнулась. Ни Джута, ни Кимбо не стучали в дверь, перед тем как войти в комнату. Они наивно считали этот дом своим, а Кэти и Джон были для них почетными гостями, которым следовало всячески угождать. Джон, пожимая плечами, говорил, что с этим никак нельзя сладить. Он просто запретил слугам входить в маленькую комнатку, которую Кэти использовала для переодевания, и в спальню, которую они вместе делили. В его отсутствие Джута полагала последний запрет недействительным.

— Мэм, все хорошо? — спросила Джута с участием в бархатных темных глазах. Кэти привстала, чтобы взять чашку кофе. Она все еще чувствовала в теле небольшую дрожь.

— О, все великолепно, Джута. Просто меня в последнее время немножко тошнит. Но я думаю, что беспокоиться не стоит.

— Не надо беспокоиться, — согласилась Джута, поворачиваясь, чтобы оставить Кэти пить кофе в мирном уединении. — Ребенок говорит про себя. Капитан будет довольный. Все будут знать — он сильный мужчина.

Джута величественно выплыла из комнаты. Кэти нетвердой рукой поставила хрупкую чашку из китайского фарфора обратно на поднос. Ребенок! Не может быть! Она на секунду задумалась и побледнела. За последние три месяца с ней приключилось столько самых разных, невероятных событий, что она напрочь забыла о своем женском цикле. Последняя менструация была — гм-м, надо припомнить — примерно за неделю до того, как она отплыла из Лиссабона на «Анне Грир». Кэти боязливо потрогала рукой живот. Джута была права. Согласно всем приметам, она носила в себе ребенка.

Чувства Кэти мгновенно смешались в диком вихре счастья, беспокойства и страха. Она бы полюбила ребенка Джона с той же страстью, что и самого Джона. Кто это будет — черноволосый мальчик-богатырь или сероглазая девочка? Кэти запнулась. А Джон? Будет ли он любить ее по-прежнему, когда у нее вырастет огромный живот, или же он отвернется и начнет искать женщин с более соблазнительными формами? А вдруг он отошлет ее назад к отцу, коль скоро она не сможет удовлетворять его в постели? Внезапно она поняла, что ей, в общем-то, все равно: увидит она снова своего отца или нет. Теперь ее жизнь была связана с Джоном, и она останется рядом с ним, пока он этого хочет

Хмурая складка прорезала ее лоб, и девушка положила руку на живот, словно обороняя его Согласно непререкаемым канонам общества, ее незаконнорожденный ребенок будет бесправным и униженным существом. Существовал только один путь, при котором ребенок мог унаследовать имя своего отца и, не склоняя ни перед кем головы, гордо расти, покуда не вырастет. В ту же секунду Кэти решила, что должна убедить Джона жениться на ней любыми возможными средствами. Любил он ее или нет, он обязан позаботиться о судьбе их нерожденного ребенка.

Размышляя о биографии своего будущего мужа, Кэти задумчиво пожевала губами. Ей придется выйти замуж за пирата, грабителя и убийцу, которого непременно повесят, как только он попадет в руки властей. Что ж, нравится ей это или нет, он был отцом ее ребенка, и она любила его. Она выйдет за него замуж, а уж потом будет настаивать, чтобы он занялся более респектабельным бизнесом.

Кэти осторожно слезла с огромной кровати и начала одеваться. Право, ей надо поскорее обновить свой гардероб. Лишь немногие из ее платьев годились для тропической жары. Потом она вспомнила о том, как вырастет ее живот в ближайшие месяцы, и улыбнулась. Новый гардероб ей понадобится в любом случае.

Одевшись, она вышла из дома и зашагала к маленькой пристройке на окраине сада, где жил Петершэм. После инцидента с Гарри Джон хотел оградить свою избранницу от любых случайностей. Он велел Кэти не отлучаться далеко от дома без сопровождения Петершэма. Наиболее отъявленные головорезы из обитателей острова, встретив гуляющую в одиночестве женщину, могли не без оснований посчитать ее своей законной добычей. Кэти подчинилась настояниям Джона, однако скорее из желания составить себе компанию, чем из соображений безопасности. В отсутствие Джона дни текли однообразной нескончаемой вереницей, а с Пе-тершэмом можно было, по крайней мере, поговорить.

Старик сидел на крылечке хижины, крытой пальмовыми листьями, и что-то сосредоточенно вырезал из куска дерева. Увидев приближающуюся девушку, он улыбнулся. Его выцветшие глаза несколько раз мигнули, оценивая ее удивительную красоту.