Литмир - Электронная Библиотека

— Вы принимаете мою цену! — прокричала женщина. — И получаете баркас!

— Убирайтесь к дьяволу!

— Ну хорошо, пусть будет по три фунта за каждого. Это хорошая цена, капитан, — предложила женщина, в то время как рулевой, свирепый испанец без передних зубов, начал понемногу разворачиваться.

Женщина, на расстоянии казавшаяся мальчиком, встала на корме на ящик, чтобы получше рассмотреть корпус шхуны.

— Нам очень жаль вас, капитан, — сказала она. — Плохи ваши дела. Вы потеряете корабль в таком положении.

Качаясь на волнах, два других баркаса подошли поближе. Хогарт не удивился, увидев молодого блондина и пожилого худощавого мужчину, которые командовали лодками. Ясно, что это была команда «Золотой Леди». Большая часть членов команды на каждом баркасе была одета в клетчатые рубашки, жакеты в горошек и широкие, очень грязные парусиновые штаны. У некоторых в ушах были золотые кольца, и по меньшей мере дюжина из них была вооружена абордажными саблями с медными рукоятками. В отличие от большинства британских моряков, кое-кто из них носил бороду.

Испанец в зеленой рубашке осторожно продвигал свою лодку через яркое пятно водорослей к судну. Остановившись на расстоянии десяти футов, он взглянул вверх на Хогарта. В его поведении и натянутой беззубой улыбке и намека не было на то, что он собирается шутить.

— Так вы не желаете иметь с нами дело?

— Как еще мы можем добраться до берега? — насупился Хогарт.

— Сколько вы можете заплатить? — спросила женщина. — Капитан, мы не хотим слишком обременять вас или вашу команду.

— Пришлите на борт вашего капитана, и мы обсудим это.

Грабители направили свой баркас к «Королевской Арфе» с подветренной стороны, так искусно лавируя, как будто управляли легкой четырехвесельной шлюпкой. Испанец ухватился за болтающийся конец и легко, словно чайка, перемахнул через поручень. Затем замер на полусогнутых, широко расставленных ногах, озираясь вокруг.

За ним на борт последовала женщина. Остальные баркасы расположились вдоль борта шхуны. Глаза женщины внимательно изучали судно. У нее был проницательный, оценивающий взгляд бейлифа, производящего опись перед тем, как известить о лишении имущества.

Испанец сквозь выбитые зубы облизал языком свои полные губы:

— Откуда идете?

Хогарт ответил и затем добавил:

— А как вас называть?

— Как угодно, мой друг. — Рыжеволосая женщина говорила отчетливо и громко. — Полагаю, нам надо обсудить условия? Мы долго гребли, чтобы помочь вам.

— Это очень любезно с вашей стороны, мэм, — сказал Хогарт.

Женщина заложила большие пальцы за широкий кожаный пояс.

— Так сколько вы можете заплатить?

Ее тонкая от природы кожа потемнела от солнца и ветра и приобрела цвет красного дерева. У ее спутника нос был как у попугая, выступающий из-под полей смятой и выцветшей черной треугольной шляпы.

— Я могу заплатить по десять шиллингов за голову.

— Этого мало, — отрезал блондин, запрыгнув на палубу. Он попытался заглянуть в главный отсек, но освещение было слишком слабым, чтобы увидеть там что-либо.

— А если пятнадцать шиллингов?

— Посмотрим. Сколько человек на борту, капитан?

— Восемнадцать, включая меня.

— Всего восемнадцать? — Женщина слегка сникла. — А где же остальные?

— Кого вы имеете в виду?

— Вы выходите в плавание лишь частично укомплектованными, капитан?

— Из-за войны трудно набрать моряков, — кратко пояснил Хогарт. — Предлагаю пройти на корму. Мне нужна помощь в транспортировке одного из палубных матросов.

— Что с ним?

— Сломал ногу, когда мы налетели на риф.

— Пусть остается на месте, — резко сказала женщина, — пока мы не договоримся о цене. Потом мы поможем вам.

Хогарт вздохнул. Не просто иметь дело с этой женщиной, которая, кажется, была главной.

— Так сколько? — спросил он в конце концов.

— Двадцать шиллингов за человека — и имущество.

— Вы хотите и груз тоже? — воскликнул Хогарт, не столько удивленный, сколько оскорбленный ее наглостью.

— Закон моря, — сказал молодой блондин, со смехом задрав голову кверху.

Хогарт знал законы моря, установленные адмиралтействами различных государств. И хотя он никогда раньше не сталкивался с морскими грабителями, он достаточно много слышал об их обычаях от других капитанов, чтобы понять: фальшивые сигнальные огни и незамедлительное появление баркасов будто бы для оказания помощи были частью плана заманить «Королевскую Арфу» на прибрежные скалы.

— Так мы договорились? — резко спросила рыжеволосая.

— Договорились, — подтвердил Хогарт, скрепя зубами.

— Прекрасно. Мы начнем перетаскивать груз, как только вы заплатите деньги и покинете корабль, — сказала женщина, довольная своей победой.

Испанец подошел к поручню и, подбросив в воздух свою шляпу, прокричал:

— Они наши!

Третий баркас, на котором также находилось двенадцать человек, покачиваясь на волнах, подошел к борту шхуны. Как и предполагал Астон, абордажники в большинстве своем оказались людьми с корнуоллским акцентом, а остальные — представителями различных частей света. Рулевой второго баркаса, тот, что доставил на борт блондина, был без глаза и трех пальцев на левой руке.

Глава 3

На корме в каюте Кейт Пенхоллоу было жарко. Она стояла у бортового иллюминатора, наблюдая за морем, в то время как они шли вдоль северного побережья Корнуоллского полуострова, миновав мыс Гэнерд Хед и Св. Айвса.

Кейт стояла, прижавшись к иллюминатору и внимательно вглядываясь в морские просторы. На протяжении уже многих лет страшный сон все еще не покидал ее. Всегда один и тот же сон. Ни до, ни после смерти отца она не испытывала такого страха. Отец научил ее ставить и убирать паруса с помощью рангоутов. Несмотря на прошедшие годы, она все еще слышала голос отца в ночном кошмаре: «Одну руку положи на рангоут, ноги — на канаты. И не смотри вниз!» Во сне, казалось, голос принадлежал не ее отцу, а какому-то существу — полуптице, получеловеку, — которого она никогда не знала. Сон обычно кончался тем, что огромная, злая птица уносила ее.

Кейт приоткрыла рот и, приподняв голову, подставила ее морскому ветру. По ее побледневшему, покрытому испариной лицу катились слезы. Она глубоко вздохнула, повернулась и открыла дверь в проход. Затем поднялась по трапу и добралась до люка. Кейт откинула крышку — и прохладный ветер налетел на нее, но она не почувствовала его. Поглощенная своими мыслями, она вдруг услышала отдаленный трепещущий звук первого аккорда гитары Сина. Ее единокровный брат начал петь грустную балладу, которая смутно была знакома ей.

Син О'Доннелл был старше ее на четыре года — сейчас ему было около тридцати. Он сын ее матери-ирландки и человека, которого Кейт никогда не видела. Устроившись на Корнуолле и выйдя замуж за ее отца, Йо Пенхоллоу, мать редко рассказывала о своей жизни за Ирландским морем. Син спокойно сидел на катушке просмоленного пенькового каната, только слегка перебирая пальцами струны гитары. Его худощавая фигура непрерывно покачивалась в такт килевой качке «Золотой Леди», но он ловко ухитрялся держать равновесие, так что казалось, будто бы он совсем не двигается, несмотря на крен бригантины в дьявольском танце с ветром.

Он был так неподвижен, что Кейт, с большим трудом продвигавшаяся вперед против поднявшегося ветра, остановилась, глядя на него. Если бы не грива развевавшихся рыжевато-коричневых с золотистым отливом волос, Сина можно было принять за одного из тех испанских или португальских моряков, которые начали проникать на Корнуолл после первого перемирия с Наполеоном. Его стройная фигура четко вырисовывалась в лунном свете. На нем был черный дублет, открытый от горла до пупка, и настоящие испанские панталоны. Широкая грудь Сина, сверкающая брызгами, долетавшими с моря, была бронзовой от солнца и ветра. Его поджарый живот, плоский, с выступающими ребрами и мышцами, был опоясан широким кушаком из золотистой материи, резко контрастирующей со скромными тонами остальной одежды.

3
{"b":"232589","o":1}