Кейт повернулась к брату, в ее глазах светилась чуть заметная улыбка.

— Попридержи свой длинный надоедливый язык, — сказала она. — Неужели ты не можешь понять, какая удача привалила нам? Эта девчонка — маленький, лакомый кусочек — представляет собой не меньшую ценность, чем все захваченное на «Донье Инессе».

— Как так? — проворчал Син. — Ты хитрая, Кейт. Объясни, что ты имеешь в виду?

— Девушка очень дорога нашему капитану Маскелайну и ее семье в Лондоне. Настолько дорога, что принесет нам выкуп в несколько тысяч фунтов. Ты заметил изумруд на ее пальце — почему бы нам не отправить его Маскелайну с запиской? Неужели это не тронет его черную душу? Затем последует один из ее тонких пальчиков… если он будет колебаться.

— Ты этого никогда не сделаешь, Кейт! — задыхаясь, прошептал Син.

— Конечно нет. Увы, ты слишком хорошо меня знаешь, — вздохнула Кейт. — Я не причиню ей вреда. Я даже подозреваю, что мы каким-то странным образом станем с ней подругами.

Син задумчиво нахмурил брови, вглядываясь в море.

— План выкупа звучит неплохо, — сказал он. — Но как его выполнить?

— Я помещу девушку под стражу в гостинице, — начала Кейт. — Мы не можем долго держать ее на корабле.

— Нет, ее, конечно, обнаружат, — согласился Син. — Но и в гостинице ей находиться нельзя, потому что, как только ее отпустим, она приведет туда таможенников.

— Мы доставим ее в гостиницу и уведем оттуда с завязанными глазами, — сказала Кейт. — А там поместим на чердаке, откуда ничего нельзя увидеть.

— Под чьим присмотром ты собираешься оставить ее?

— Конечно, под твоим, Син.

— Нет, Кейт, я не могу ручаться за себя.

— Ты не хочешь сторожить ее?

— Нет, конечно.

— Но больше некому.

Син, задумавшись, прищурил глаза.

— Нет, — сказал он, — ты забыла Бью. Ему ты можешь доверять.

— Ну что же, хорошо. Он будет сменять тебя.

— И тебя.

— О чем ты?

Син добродушно засмеялся.

— Нам нужны три смены.

— Согласна, — сказала Кейт. — Может быть, прежде, чем мы завершим это дело, ты узнаешь кое-что о настоящих женщинах. Тебе, несомненно, нужен такой урок.

— Ну что же, — вздохнул Син, — я готов поучиться.

Лидия Пэддок сидела одна в своей комнате. Она была неподвижной, как статуя, и почти такой же бледной. Но ее юный ум, растревоженный и мятежный, был далеко не бездеятельным. В темно-зеленых глазах таились мысли, такие смелые, что она сама пугалась их. В течение нескольких недель се держали в гостинице в одиночестве, если не считать служанки и Сина, который ежедневно приходил к ней. У нее было время подумать.

В ее голове все смешалось. Если бы только, размышляла Лидия, она не была так одинока. Если бы она знала капитана Маскелайна получше, она могла бы понять его странное молчание по поводу выкупа. Если бы родители подольше оставили ее в его обществе в Лондоне, она могла бы со временем привыкнуть к нему. Она могла бы даже научиться немного заботиться о нем. Чего еще надо женщине? Он командовал эскадрой флота Его Величества. Его семье принадлежали три поместья, которые должны были перейти к нему. Его владения только в Корнуолле были намного больше, чем у многих старинных лондонских семей. Ему принадлежала большая часть рудников Леванта и Кинг-Уоллуе между Св. Джастом и мысом Корнуолл. А его прошение к королю о принятии на службу в армии членов его семьи, безусловно, делало ему честь. Чего еще желать женщине от брака?

Лицо Лидии заметно помрачнело, когда в голову пришел непрошенный ответ на вопрос. Было кое-что еще, что мог дать только брак — сына и наследника. С Маскелайном она могла произвести на свет стройного, белокожего мальчика, о котором мечтала, и в свою очередь вселить в него уверенность, что род Маскелайнов не исчезнет…

Лидия содрогнулась, вспоминая, что Кейт говорила о капитане, будто он спал с каждой проституткой в Корнуолле. Несмотря на свою молодость, она не была шокирована или даже удивлена тем, что услышала. Там, в Лондоне, она чувствовала: от капитана Маскелайна веяло холодом, словно от рептилии, что наводило ее на множество подозрений. Лидия снова содрогнулась. Как могла она безоговорочно отдать себя в его руки? Она что-то тихо шептала про себя. Даже от самого легкого его прикосновения у нее стыла кровь. Ее мать говорила ей, что если сердце и разум женщины не раскрылись для мужчины, ее тело отвергнет его семя. Поэтому, может быть, она никогда не будет способна родить сына от капитана Маскелайна.

А сама она? Разве она не искала где-нибудь в другом месте исполнения своих желаний, хотя бы с этим сильным юношей с горящими глазами и рыжевато-коричневой золотистой гривой? Разве она на самом деле не радовалась, что ее до сих пор не вернули капитану Маскелайну?

— Да! — сказала Лидия вслух с какой-то жестокой радостью. — Да, я рада и не хочу больше думать об этом!

Она внезапно встала и огляделась, как будто впервые увидела свою комнату. Ее глаза скользнули по огромным деревянным балкам, поддерживающим крышу гостиницы, и ниже, по резной мебели с поблекшей позолотой и яркой кожаной обивкой, по паркетному полу. По углам стояли покрытые пылью огромные фаянсовые вазы индийской работы, стены украшали потертые гобелены, и повсюду тускло поблескивали серебряные изделия. Сквозь открытую арку чердака Лидия могла видеть мягко светящуюся серебряную посуду на громадном столе из красного дерева — дерева, как она слышала, такого плотного и тяжелого, что оно тонет, если его бросить в море, и такого твердого, что о него тупится лезвие и ломается ручка любого топора. На посуду падал мерцающий свет свечей, который поблескивал на серебряных подсвечниках. Она понимала, что все это имущество было слишком старым и оно не могло быть взято с кораблей за время жизни Кейт. Возможно, подумала Лидия, все эти вещи принадлежали когда-то бывшему владельцу гостиницы. Или, может быть, они принадлежали семье Кейт. Лидия задумалась, из какой семьи Кейт?

Тихо как тень в комнату вошла старая служанка Сьюзен и начала заваривать чай на серебряной жаровне, отбрасывавшей красноватый отблеск горящего древесного угля на ее грубые черты. Лидия смотрела мимо женщины на тяжелые, изогнутые линии железной решетки, которой Син и Бью загородили ее окна. Она никак не могла узнать, где находится: окна ее комнаты выходили на голую каменную стену.

Наконец Лидия прервала поток своих мыслей, ошеломленная вызванным ими смятением чувств. Ранее капитан Маскелайн никогда не пробуждал в ней столь бурных эмоций. С ним она всегда была кроткой, покорной невестой, которая знала свой долг и исполняла его, не допуская крамольных мыслей. Она чувствовала, что и после свадьбы не могло быть по-другому. Лидия вздохнула и повернулась к Сьюзен. Старуха стояла молча, на том же месте, держа в руках чашки с дымящимся ароматным чаем. Лидия взяла чашку и села с мрачным задумчивым видом, не спеша потягивая чай маленькими глотками.

— Мисс Лидия, — прошептала старуха.

— Да? — откликнулась Лидия, не поворачивая головы.

— Не надо страдать, дитя мое, — сказала Сьюзен. — Выкуп скоро будет заплачен, и мы благополучно вернемся домой.

— Я опечалена совсем не поэтому.

— Не поэтому? — Брови старухи удивленно изогнулись. — Тогда почему же? Ты — любимое дитя и имеешь все, о чем только может мечтать молодая девушка. Отчего же ты вздыхаешь? И почему я иногда слышу, как ты плачешь в своей комнате?

— Неужели тебя волнует моя печаль?

— Очень.

— Но почему, Сьюзен? Почему ты так беспокоишься обо мне?

— Потому что я всегда была счастлива, служа вашей семье, — ответила старуха. — Гораздо более, чем я могу выразить это словами. Ты никогда не обращалась со мной грубо, наоборот, всегда была добра, вежлива и внимательна. Я считаю тебя не только хозяйкой, но и подругой. И мне тяжело видеть тебя в таком состоянии. Но отчего это, мисс Лидия? Ты, у которой столько всего…

— У меня есть все, — прошептала Лидия чуть слышно, — и в то же время — нет ничего.