— О, Иисусе, защити нас! Тогда нам следует продать наши жизни как можно дороже.

— Я такого же мнения, капитан, — отвечал Антонио, поворачивая штурвал.

Наступило утро. Шхуна шла в кильватере португальского корабля на прежнем удалении, но никакого движения на ней не наблюдалось. Лишь когда солнце поднялось над горизонтом на несколько градусов, буг шхуны окутался дымом и ядра вновь стали превращать в щепки португальский корабль. Пираты дождались, когда солнце поднимется повыше над горизонтом, чтобы убедиться, нет ли поблизости других кораблей, и лишь затем напали на свою жертву.

Португальский капитан прошел на корму и поднял на корабле свой флаг, но в ответ на шхуне никакого флага поднято не было. Просвистело и ударило в палубу еще одно ядро, и те, кто поднялся снизу узнать, какая на корабле обстановка, торопливо спустились в трюм.

— Следи за курсом, Антонио! — приказал капитан. — Я должен спуститься вниз и посоветоваться с губернатором.

— Не беспокойтесь, мой капитан. Пока мои кости целы, я останусь при исполнении своих обязанностей, — отвечал старый моряк, безмерно уставший от долгой вахты и работы.

Капитан спустился в трюмный отсек, где собралось большинство команды и пассажиров.

— Монсеньор! Ваше превосходительство! — начал он, обращаясь к епископу и губернатору. — Шхуна не поднимает никакого флага, хотя наш я поднял. Я пришел сюда, чтобы выяснить ваше мнение. Противостоять пиратам мы больше не можем, и я опасаюсь того, что нам придется сдаться им.

— Пиратам? — воскликнули многие и в ужасе стали креститься и взывать к святым.

— Тише, дети мои, тише! — спокойно произнес епископ. — Что надо делать, я не знаю, — продолжал он, обращаясь к капитану. — Я человек мира и в военных делах не разбираюсь. Дон Рибьера, это я должен предоставить вам и вашим сыновьям. Не дрожи, дорогая Тереза! Разве мы не под защитой Всевышнего?

— Святая Дева, сжалься над нами! — воскликнула Тереза.

— Пойдемте, дети мои! — произнес дон Рибьера. — Давайте поднимемся на палубу и познакомимся с обстановкой. Всем остальным оставаться здесь! Нужно ли подвергать лишний раз опасности свои жизни, которые, возможно, еще чего-то стоят?

Губернатор и его сыновья поднялись на палубу, где обсудили положение с участием капитана и Антонио.

— У нас осталось только одно средство, — заметил старый матрос после некоторой паузы. — Нужно спустить наш флаг. Пусть они подумают, что мы сдаемся. Тогда пират подойдет к нам и либо со своего борта, либо со шлюпок попытается взять нас на абордаж. Во всяком случае, мы узнаем, кто они такие. А если придется сражаться с пиратами, то мы должны отдать наши жизни как можно дороже. Я уверен, что после спуска флага враг тотчас же приблизится к нам. К этому времени наши люди должны быть готовы к отчаянной схватке.

— Ты прав, Антонио, — отвечал губернатор. — Идите на корму, капитан, и спустите флаг. Посмотрим, что будет делать наш враг. А теперь давайте спустимся вниз, дети мои, и воодушевим людей на исполнение ими своего долга.

Как и предсказывал Антонио, едва флаг был спущен, шхуна тотчас же прекратила огонь и на ней зарифили паруса. Она стала приближаться к кораблю, и на ее грот-брам-стеньге взвился черный флаг. Бортовые пушки на шхуне еще раз выплеснули огонь. Прежде чем дым от выстрелов рассеялся, корабли со скрежетом соприкоснулись бортами, и бородатые пираты с ревом устремились на палубу.

Португальские моряки вместе с солдатами составляли боевое подразделение, которым не следовало пренебрегать. Взглянув на черный флаг, они на мгновение оцепенели, но затем отчаяние придало им мужества.

— Ножи, друзья! Вытаскивайте ножи! — воскликнул Антонио, яростно бросаясь в атаку. Смельчаки последовали за ним.

— Кровь за кровь! — закричал второй боцман со шхуны, нанося удар старому моряку.

— Получи то, что желаешь! — отвечал Антонио, погружая нож в сердце пирата и падая сам, чтобы уже не подняться.

Началась схватка не на жизнь, а на смерть. Но благодаря численному превосходству и дикой ярости победу одержали пираты. Каин, сопровождаемый Хокхерстом, бросился вперед и валил на палубу всех, кто оказывался у него на пути. Один его удар рассек голову губернатора до самых плеч, второй уложил его старшего сына, а клинок Хокхерста — младшего. Капитан португальского корабля тоже погиб, и сопротивление команды сразу ослабело. Последовала кровавая бойня. Португальцев быстро перебили и их трупы выбросили за борт. Менее чем через пять минут на залитой кровью палубе несчастного корабля не осталось в живых ни одного человека.

— Объяви приказ, Хокхерст, чтобы никто не спускался вниз, — приказал капитан Каин.

— Я уже выставил у люков часовых. Не подогнать ли сюда шхуну?

— Не нужно. Пусть остается там. Ветер совсем сник, и через полчаса наступит полный штиль. Мы многих потеряли?

— Только семерых, насколько я смог узнать, и среди них Уоллес (так звали второго боцмана).

— Маленькая перестановка не повредит, — продолжал Каин. — Возьми дюжину самых надежных людей и обыщи корабль. Наверняка кто-то остался в живых. Одновременно отправь на «Эвенджер» вахту, а то он остался во власти круменов и…

— И еще одного, от которого следовало бы избавиться, — вставил Хокхерст. — А что делать с теми, кого мы найдем внизу? — продолжал он.

— Их надо взять живыми.

— Вы правы, иначе нам придется долго блуждать в потемках, чтобы найти ту часть груза, которая нас интересует, — молвил Хокхерст. Он спустился на палубу и стал собирать людей, уже начавших грабить помещения на главной палубе и капитанскую каюту.

— Сюда, эй, мальтийцы! Поднимитесь ко мне! И смотрите в оба, не появится ли какое-нибудь судно! — отдал приказ капитан, направляясь на корму.

Прежде чем Хокхерст собрал людей и отправил их на шхуну, наступил полный штиль, какой встречается обычно в этих широтах.

А где же находился Франсиско, когда разыгрывалась эта кровавая драма? Он оставался на шхуне в каюте капитана. Несколько раз Каин спускался к нему и пытался уговорить его участвовать во взятии на абордаж португальского корабля, но уговоры оказались безуспешными. Единственным ответом Франсиско на все угрозы и увещевания было:

— Делайте со мной что хотите, я готов ко всему. Я не боюсь смерти, вы это знаете. Но пока остаюсь на борту этого корабля, я не буду принимать участия в ваших мерзостных делах. Если вам дорога память о моей матери, то позвольте ее сыну поискать самому честный и достойный путь в жизни.

Эти слова все еще звучали в ушах Каина, когда он ходил взад-вперед по палубе португальского корабля. Измученное, но непреклонное лицо юноши стояло перед глазами капитана и мучило его невыносимо: он чувствовал моральное, душевное превосходство слабого, беззащитного над ним, таким сильным и всевластным!.. В душе Каина шла борьба: что делать с Франсиско? Как просто было бы швырнуть мальчишку за борт! Но нет, он не мог, не мог: что-то в нем противилось такому исходу, и побороть в себе это «что-то» он был не в состоянии.

На палубе появились Хокхерст и его люди, которые тащили за собой шестерых пленников, избежавших кровавой расправы. Это был епископ, его племянница, ее служанка, надзиратель корабельного груза, дьячок и слуга епископа. Их поставили в ряд перед капитаном, который некоторое время изучал их своим пронзительным взглядом. Епископ и его племянница осматривались вокруг. Старец спокойно и гордо встретил взгляд Каина, хотя чувствовал, что его час пробил. Девушка же испуганно озиралась, пытаясь выяснить, нет ли других оставшихся в живых и среди них — ее возлюбленного. Но глаза ее не встретили того, кого искали. Они видели только бородатые лица пиратов и кровь, которой была залита палуба.

Она закрыла лицо руками.

— Подведите этого человека ко мне! — приказал Каин, указывая на слугу епископа. — Кто вы?

— Слуга его преосвященства епископа.

— А вы? — продолжал спрашивать капитан.