Не теряя времени, Рафи выяснил у крестьян, куда они направляются. Услышав, что их родная деревня лежит как раз в той стороне, где находится нужный город, он окончательно воспрянул духом. Всего несколько дней пути — и он у пели. О том, что будет потом, Рафи не думал. Неизвестно ведь, что скажет ему цыганка. Так зачем строить далеко идущие планы? Зачем рисовать на песке? Сейчас у него есть четкая цель, есть план, как этой цели достичь. Значит, все в порядке. Большего ему было не нужно.

Он поудобнее устроился па дне телеги, чтобы не так биться ребрами о борта, и попытался уснуть. Все-таки у него была бессонная ночь. А силы ему скоро понадобятся.

Но сон не шел. Скрип телеги, тряска, грубые голоса крестьян, переговаривавшихся между собой, — все это мешало заснуть. Помаявшись, Рафи, наконец, сел.

— Что, парень, не спится? — спросил один из крестьян. Судя по голосу, он был уже немолод.

— Да, — ответил Рафи. — Трясет так, что и покойник воскреснет.

— Ничего. Ехать недолго. Завтра к полудню будем на месте.

— Надеюсь.

— А сам-то ты кто будешь?

— Я матадор.

Ответом ему был дружный хохот. Рафи пожал плечами. Он слишком часто сталкивался с такой реакцией на рассказ о том, чем зарабатывает на жизнь. Так что злиться давно перестал. В то же время лгать, чтобы избежать недоверия и насмешек, он не хотел.

— Нехорошо, — произнес тот же голос. — Мы тебе согласились помочь, а ты над нами шутки шутишь. Нехорошо.

— Я не шучу, — сказал Рафи. — Я действительно матадор. Да, слепой. Но меня многие знают.

— Как слепой может быть матадором? — спросил другой крестьянин, помоложе. — Против быка и зрячему-то непросто приходится. А уж слепому…

— Не веришь? — спокойно спросил Рафи.

— Нет, конечно.

— Нет, не верим, — подхватили остальные.

— Ваше дело.

— Эй, ты как с честными людьми разговариваешь? — резко сказал кто-то. Тотчас повисла напряженная тишина.

Рафи понял, что его сейчас могут очень даже просто высадить из телеги, и ему придется добираться до ближайшей деревни пешком. Заблудится он вряд ли, дорога куда-нибудь да приведет… Но идти на своих двоих неизвестно сколько миль очень уж не хотелось. К тому же было жаль уплаченных денег. Он решил попытаться решить дело миром.

— Я никого не хотел обидеть. Простите, если что не так сказал… Но я на самом деле тореро.

— Докажи.

— Как?

— Делом, — хором сказали крестьяне.

Один из них, видимо, самый старший, пояснил:

— Доберемся сегодня вечером до одной деревеньки. Там поблизости ganaderia[2]. Там выращивают хороших, свирепых торо. Ночью проберемся на ферму, и там, в загоне, ты покажешь, на что способен. Ночь тебе не помеха, так что вот так… Если то, что говорил, правда, я сам довезу тебя до города, который тебе нужен. И денег не возьму. Ну а если нет… Побатрачишь у меня...

— Это почему только у тебя, Пабло? — возмутились остальные крестьяне. — Над всеми смеялся, пускай у всех и батрачит!

— Что ж, — сказал Пабло. — Дело говорите. Слышь, матадор, ежели поймем, что шутки шутил с нами, год будешь на всю деревню работать. Согласен? Если нет — слазь сразу с телеги.

— Согласен, — ответил Рафи. — Но вы сами рискуете. Если нас поймают на ферме, всем придется несладко. Хозяева ох как не любят, когда их лишают хорошего быка. Сами же знаете, торо, увидевший человека с плащом до корриды, считается испорченным… Его уже никто не возьмет для боя.

— Знаем, знаем… Но ничего не попишешь… Денег на быка у нас нету. А проверить тебя страсть как хочется. Или — прочь с телеги, — добавил Пабло.

— Ну, хорошо, пусть будет по-вашему, — ответил Рафи.

Ему эта затея была не по душе. Если его поймают на ферме, неприятностей не избежать. Да еще каких неприятностей. Черт бы побрал этих крестьян! До чего же они глупы. Но ничего, он им покажет. В конце концов, если все пройдет удачно, он сможет добраться до города без всяких проблем. И в несколько раз быстрее, чем пешком или на перекладных. Так что сделка, может быть, не так уж и плоха. Но все же риск был велик…

Остаток пути Рафи провел в молчании. Крестьяне пытались поначалу втянуть его в разговор, но слепой отделывался сухими односложными ответами, и вскоре они, потеряв к нему интерес, занялись обсуждением урожая.

После полудня, когда спала жара, Рафи, наконец, уснул. Сон был коротким и очень беспокойным. Когда юноша проснулся, он почувствовал себя совершенно разбитым. Все тело болело, голова была налита свинцом. Проснувшись, Рафи не сразу понял, где находится. Тяжелый запах прелой соломы и древесной смолы, жесткая тряска, грубые незнакомые голоса… Лишь спустя несколько долгих минут он вспомнил свое ночное бегство и то, что его на это толкнуло. К плохому самочувствию прибавилось донельзя паршивое настроение.

Рафи перевернулся на бок и укрылся с головой плащом. Хотелось пить, но он не стал просить воды или вина у крестьян. У него не было ни малейшего желания разговаривать с ними. Пришла уверенность, что они втянули его в очень нехорошую историю. Он так и пролежал до конца дороги, мучаясь от жажды и терзаясь дурными предчувствиями.

Когда обоз, въехав в какую-то деревню, остановился, и крестьяне с шутками и смехом начали разгружать телеги, настроение у Рафи было мрачнее некуда.

Он нехотя вылез из телеги и встал рядом, не зная, куда идти. Крестьяне, не обращая на него внимания, занимались своими делами. Вскоре им предстояло вернуться в свои деревни, к семьям и суровому труду, поэтому каждый день, проведенный вне дома, они старались использовать с максимальной пользой. Вот и сейчас, наскоро расположившись на ночлег в единственном на всю деревню придорожном трактире, они занялись приготовлением к предстоящему ночному развлечению.

Рафи уже было собрался сам дойти до трактира и разыскать хозяина, но тут услышал рядом с собой голос Пабло.

— Ну что, матадор, переночуешь с нами, в общем зале? Или твоему изнеженному заду нужно что-нибудь помягче охапки соломы?

— Не нужно, — хмуро ответил Рафи.

— Отвести тебя?

— Да.

— Но ты помнишь наш уговор?

— Помню.

— Хорошо. Пошли, немного отдохнешь. Силы тебе понадобятся.

Крестьянин, хохотнув, взял Рафи за плечо и отвел в трактир. Там было шумно, дымно и, по— думал Рафи, наверняка грязно. Но он настолько устал, что охапка слежавшейся соломы, которая не тряслась и не качалась, а вела себя как самая обыкновенная солома, показалась ему самой настоящей периной. Он повалился на нее и, не дожидаясь ужина, уснул.

Поспать ему удалось часа два. Но они сделали чудо. Когда один из крестьян потряс юношу за плечо, тот проснулся сразу и почувствовал себя полностью отдохнувшим. Даже от мрачного настроения, с которым он прибыл в эту деревню, не осталось и следа. Он был полон сил и желания показать этим маловерам все, на что был действительно способен.

Крестьянин вывел Рафи из трактира. Юноша поежился от ночной свежести.

— Дайте мне вина, — сказал он.

Кто-то протянул ему флягу. Рафи сделал несколько глотков. Молодое ароматное вино заставило его проснуться окончательно. Да, теперь он был готов.

— Ну что, матадор, — подошел к нему Пабло. — Пора доказать, что ты не мелкий обманщик.

— Пора, пора, — почти весело ответил Рафи. — Пусть кто-нибудь захватит мои веши. Там мулета… Только вот шпаги у меня нет.

— Не беда. Не стоит убивать чужого быка. Мы попросту не расплатимся с хозяином…

— Вы не расплатитесь, даже если я его не убью. Бык, увидевший человека с плащом, для корриды мертв.

— Ну ладно. Все-таки испорченный бык обойдется нам дешевле в случае чего.

— Только учтите, денег у меня нет. Все, что было, я отдал вам за место в повозке.

— Да? — недоверчиво спросил крестьянин. — У тебя совсем ничего нет?

— Нет. Только одежда и мулета.

— Видать, ты не слишком удачливый матадор…

— Точно. Я бы сказал, что я самый невезучий матадор на свете, — невесело усмехнулся Рафи. — Ладно, хватит болтать, Пабло или как тебя там… Давайте быстрее покончим с этим