Казалось, что высеченная из мрамора девушка, только что выкупалась и тут же уснула на берегу ручья — так искусно была выполнена она из прекрасного белого мрамора. Прожилки камня тонко вплетались в фактуру мокрых волос девушки.

«Замечательная вещь! В натуре еще прекраснее, чем на фотографии», — отметил Тэд и с усилием оторвав взгляд от уснувшей девушки, решил вновь посмотреть на картину.

Но тут он почувствовал чье-то постороннее присутствие и весь напрягся. Рядом с ним в нескольких шагах от стеклянной витрины стояла белокурая девушка и пристально рассматривала мраморную скульптурку.

Казалось, она не замечала никого вокруг, не видела Тэда, казалось, она даже забыла о себе. Ее взгляд неподвижно остановился на кусочке белого мрамора.

В душе Тэда произошло что-то странное, удивительное, то, чего он давно уже не переживал. Он посмотрел на девушку, потом перевел взгляд на скульптуру, потом снова на девушку.

«Как они похожи! Удивительно! Или мне это кажется?» — Тэд прикрыл глаза.

В темноте из черного фона на него надвинулась нарисованная воображением скульптурка, только это уже был не холодный мрамор — его соседка лежала, подложив под голову руки, на берегу ручья и спала.

Тэд встряхнул головой.

«Это какое-то наваждение».

Он не мог найти в себе силы отойти от витрины. Тэд принялся уговаривать себя, что он стоит здесь не ради девушки, так пристально рассматривавшей скульптуру, а ради самого себя, он просто охраняет эту скульптурку.

Но вот до его слуха донеслись голоса посетителей, негромкие, немного взволнованные. Пожилые муж и жена обсуждали большой каминный бронзовый канделябр. Жена уверяла, что тот слишком большой для их каминной полки. А мужчина уверял, что это как раз то, что им нужно. Их негромкий спор и вывел Тэда из задумчивости.

Он сделал шаг назад, потом второй, третий. Девушка и со спины была хороша. Ее длинные белокурые волосы, рассыпавшиеся по спине, почти доставали до пояса. Крупные капли дождя почему-то не смочили ее волосы, а казалось, застряли в них крупными блестящими жемчужинами.

Тэд почувствовал желание прикоснуться к ним рукой. Ему стало страшно стоять рядом с ней. Тэду показалось, что он теряет волю и, чтобы вновь приобрести некое душевное равновесие, он отвернулся и принялся рассматривать всевозможные ларцы, ларчики, шкатулки, сундучки, сделанные из мореного дуба, украшенные инкрустацией из ценных пород древесины, маленькие шкатулочки для драгоценностей, выточенные из слоновой кости.

Рука неведомого мастера искусно и тонко вырезала затейливый орнамент, фигурки слонов, грифонов, каких-то невиданных птиц. Тэду захотелось провести рукой, ощутить теплоту кости, почувствовать тяжесть этих предметов.

Вообще в этом холле стояла масса интересных вещей и, если бы он был очень богатым и состоятельным человеком, подумал Тэд, то купил бы многие из этих прекрасных предметов для себя, для своего дома.

Ему очень понравились тяжелые, массивные, сделанные в середине прошлого века, бронзовые люстры с хрустальными подвесками, сервизы из тонкого фарфора, привезенные из Европы, французское стекло начала века. Привлек его внимание и старинный приемник, корпус которого был выточен из цельного куска красного дерева и инкрустирован сверкающими перламутровыми пластинками.

Тэд с удовольствием купил бы большую чашку и блюдце из севрского фарфора конца девятнадцатого века. Но цена — цена его просто поразила, он понял, что пока не в состоянии иметь эти замечательные вещи в своем доме. Но тут же подумал, как удивилась бы мать, если бы увидела в его руках подобную вещь.

В углу холла у самой стены стоял массивный буфет черного дерева, вещь явно привезенная из Германии.

Только там могли создать нечто подобное. Действительно, буфет поражал своими размерами и своим великолепием. Два льва, почти в натуральную величину, поддерживали массивные ящики, граненые и отшлифованные стекла украшали окошки шкафчиков, ручки были выполнены из серебра. Этот буфет напоминал скорее собор, нежели вещь, должную стоять в столовой дома.

«Даже не собор, а целый город», — подумал Тэд Кэпвелл, и попробовал заглянуть за буфет. Ему казалось, что и тыльная сторона должна быть такой же великолепной, как и фасад.

Но Тэда ожидало разочарование — сзади буфет был затянут современной тканью.

«Наверное, обивка раньше тоже была великолепной и выполнена или из шелка, или из тисненой кожи, — подумалось Тэду, — а теперь, не найдя ничего лучшего, прежний хозяин решил обить его синтетическим шелком. Но, в конце концов, он делал это для себя. И лучше — если сразу видно, что есть что, а не искусная подделка».

Тэд не удержался, распахнул дверцы шкафчика, хотя и не собирался покупать буфет. Внутри полки были отделаны с таким же великолепием, как и дверцы.

«Этот буфет, наверное, стоял в замке какого-нибудь барона, — решил Тэд, — ведь в Америке таких вещей не делали и не делают… А потом его долго везли через океан на корабле, он пересек континент и попал в один из городков на побережье. Может быть, его купил какой-нибудь золотоискатель у разорившегося фабриканта, который решил воплотить свою мечту о богатстве в подобную вещь. И так этот буфет переходил из рук в руки, пока не оказался на этом аукционе. Его вновь приобретет кто-нибудь из тех, кому он абсолютно не нужен, из тех, кто мог бы обойтись современной мебелью. Но для сегодняшнего покупателя этот буфет не вещь, это — символ, символ благополучия, прочной жизни, а может, это будет всего лишь способ вложить деньги в ценную вещь».

Тэд прикрыл дверцы и отошел на несколько шагов назад, чтобы охватить буфет взглядом целиком. Он был таким огромным, что внутри его можно было бы жить.

Тэд вспомнил, как в детстве он любил прятаться в старинном шкафу в доме своих родителей.

И в этом буфете, как в настоящем доме, несколько этажей, есть подвал, не хватает только камина и дымохода. Но при желании в нем можно сделать и камин, можно поставить диван.

«Где бы я устроил спальню? — задумался Тэд, — наверное, на самой верхней полке. Оттуда через узорчатое стекло я смотрел бы на прохожих, лежа в постели, на наливном матрасе».

Воспоминания о наливном матрасе больно кольнули душу Тэда. Ему вспомнилась Хейли, и он разозлился на самого себя, что сделался таким сентиментальным, разбередил душу фантазиями. Чтобы успокоить себя, переключить свое внимание, он поискал глазами девушку, стоявшую у мраморной скульптуры.

Возле скульптуры ее не было, она стояла у небольшой костяной индийской миниатюры.

«Может, тоже стоящая вещь, — подумал Тэд. — А что, если я подойду к ней и познакомлюсь? Интересно, что она скажет? А какой у нее голос?»

Но тут прозвучал голос ведущего аукциона.

— Дамы и господа! Прошу занять свои места!

Тэд, как всегда, оказался в первом ряду крайним справа, а девушка в белом свитере сидела на самом левом стуле. Они как бы качались на качелях на разных концах большой доски. Между ними находилось несколько человек, но Тэд не замечал ни их лиц, не слышал их слов. Он чувствовал, что девушка тоже краем глаза наблюдает за ним. И это очень радовало его.