Единственным, кто проявил живой и неподдельный интерес к Джине, был Лайонелл Локридж.

С чашечкой кофе в руке он подошел к стойке бара и устроился рядом с Джинов.

— О, Лайонелл! — с притворным радушием сказала Джина. — Давненько не виделись. Попивая кофе, он съязвил:

— Наверное, ты очень занята в своей пекарне? Как продвигаются твои дела? Ты уже разобралась с рецептами печенья? Знаешь, сколько дожить соли, сахару и всякой прочей ерунды?

Джина брезгливо поморщилась. Она не знала, что ей ответить, но в этот момент Том принес ей спасительную порцию «мартини».

Сделав вид, будто сильно занята употреблением весьма приятного напитка, она сделала вид, что пропустила высказывание Лайонелла мимо ушей.

Но это ничуть не смутило его. Локридж продолжал отпускать колкие замечания в адрес Джины, пользуясь тем, что она который месяц ходила у него в должниках.

— Так как идут дела на нашей общей кухне? Честно говоря, я уже начинаю беспокоиться за судьбу своих денег. Ведь если ты помнишь, Джина, у тебя есть кое-какие обязательства передо мной.

Джина поморщилась.

— Лайонелл, если ты пришел сюда для того, чтобы напоминать мне о том, что я твой должник — то ты мог выбрать лучшее время и место для подобных разговоров. Наступил вечер, и я, в конце концов, как любой другой нормальный человек, хочу отдохнуть и посвятить себя своим личным делам.

Лайонелл поставил чашку кофе на стойку бара.

— Ну, что ж, — пожав плечами сказал он. — Законное право. Я ничего не имею против. Ты можешь отдыхать как угодно. Но прежде, я хотел бы поговорить с тобой.

Джина озабоченно огляделась по сторонам. Убедившись в том, что многочисленные особи мужского поля, заполнявшие в этот вечерний час стоянки ресторана «Ориент Экспресс», не проявляют к ней ни малейшего интереса, она решила, что Локридж тоже может быть неплохим собеседником. Только если не станет больше напоминать ей о пяти тысячах долларов, которые она ему должна.

Впрочем, это дело, она надеялась, замнется как-нибудь само собой, и Лайонелл не станет требовать от нее возвращения этих денег.

В конце концов, она сделала ему столько полезных услуг, сколько ни один другой человек в этом городе.

Локридж мог бы без особого ущерба для себя закрыть глаза на этот, в сущности, мелкий должок

Разумеется, Джина ничего не знала о том, что деньги эти принадлежат не Лайонеллу Локриджу, а его бывшей жене Августе. Но даже если бы она это знала, вряд ли это сильно волновало бы ее.

Джина ненавидела Августу такой же лютой ненавистью, как та — Джину.

Никто в этом городе не находился в худших отношениях, чем две вышеназванные женщины. А потому для Джины, наверное, было бы приятно узнать, что она транжирит деньги Августы.

Что касается Августы Локридж, то в данном случае все было бы как раз наоборот. Маловероятно, что Лайонелл мог бы и дальше пользоваться благосклонностью своей бывшей супруги, если бы она узнала о том, что деньги, которые она снимает со своих счетов, едва ли не еженедельно, превращаются в мучную пыль и изрядные порции горячительных напитков — даже большей частью в последние, поскольку Джина не ограничивала себя в спиртном

Джина не имела такой привычки — напиваться до «чертиков». Но в подходящей обстановке никогда не могла отказать себе пропустить порцию-другую хорошего вина.

— Что ж, Лайонелл, — сказала Джина. — Думаю, что сегодня вечером я смогу уделить тебе несколько минут своего внимания.

Локридж удовлетворенно потер руки.

— Ну, вот и отлично.

Джина отвернулась. Всем своим видом она давала понять, что намерена просидеть вечер за стойкой бара.

Однако, Локридж настойчиво сказал:

— Я предлагаю пройти за мой столик.

Джина снова озабоченно оглянулась по сторонам. За столиком, наедине с мужчиной, пусть даже не слишком молодым и привлекательным — вроде Локриджа, шансы Джины подцепить кого-нибудь из посетителей ресторана сводились к минимуму.

Но, видно, ничего не оставалось делать. Она не могла просто так отказаться от предложения Локриджа. Иначе все ее финансовые дела могли бы потерпеть полный крах.

Поэтому Джина молча кивнула и направилась следом за Лайонеллом.

Усевшись за столик, Локридж жестом подозвал официанта и заказал еще коньяк себе и «мартини» для дамы.

— Ты ничего не хочешь из блюд? — поинтересовался Локридж.

Джина отрицательно помотала головой.

— Нет. Я вполне сыта.

— Ну, ладно, — махнул рукой Лайонел. — Пожалуй я закажу себе «эспада».

Он заказал себе блюдо из меч-рыбы, которое подавали в Санта-Барбаре в единственном месте — в ресторане «Ориент Экспресс».

— Ты знаешь, — радостно сказал Локридж, — эту рыбу вылавливают на глубине тысячу метров и говорят, что она встречается только в двух местах — возле Тайваня и острова Мадейра.

Джина пока проявляла полное равнодушие.

— Вот как? — почти безразлично буркнула она. Но Локриджу так нравилось рассказывать о меч-рыбе, что он замахал руками, радостно восклицая:

— Джина, ты себе не представляешь, какое это страшилище. Однако, вкус-то у нее потрясающий. Нежная и аппетитная, всегда сама просится в рот.

Джина поморщилась.

— Лайонелл, ты для этого позвал меня сюда? Ты что, собираешься мне рассказывать о блюдах, которые любишь? На меня, честно говоря, это не производит никакого впечатления.

Локридж лукаво засмеялся.

— Ты хочешь, чтобы я напомнил тебе о долге в пять тысяч долларов, который ты не можешь выплатить мне уже неизвестно сколько? Что ж, если тебе этого так хочется, то я могу поговорить о деньгах.

Джина поняла, что совершила ошибку.

Поэтому она мгновенно переменила тон и елейным голосом произнесла:

— Лайонелл, давай поговорим о делах утром. На более свежую голову… Ты же сам понимаешь, какие накладные расходы требуются вашей пекарне прежде, чем дело основательно раскрутится. Реклама. Работа с поставщиками, с булочными… Все деньги находятся в обороте. Мне даже трудно подсчитать сейчас, сколько их там крутится… На жизнь себе я почти не оставляю.

Локридж недоверчиво хмыкнул.

— Да? А «мартини» ты пьешь за счет заведения?

Джина гордо вскинула голову.

— Имею я право на карманные расходы?

Локридж рассмеялся.

— Должно быть, у тебя очень хорошие карманы…

Джина облегченно вздохнула, когда увидела, что официант принес заказанную Локриджем рыбу.

Очевидно, что Лайонелл основательно проголодался, поскольку, не утруждая себя церемониями, тут же принялся поглощать аппетитно выглядевшие ломтики розового мяса.

Съев половину рыбы, Локридж, очевидно, утолил свой первоначальный аппетит и, заливая блюдо полагавшимся в комплект к нему розовым вином, удовлетворенно сказал: