Вдруг девушка отвернулась от окна и стала лицом к Перлу.

– Потерпи… Ты говоришь мне потерпи, но в последнее время мне стало так тяжело видеться с ними, ты себе даже не можешь представить, Перл, – на глазах девушки блеснули слезы. – Я хочу домой, я очень хочу домой, – категорично, таким голосом, как будто ей лет девять или восемь, проговорила Келли и даже легонько топнула ногой, – я хочу к себе домой.

– Я понимаю, понимаю тебя, – ответил ей Перл, взял за плечи и попытался заглянуть в глаза. – Я увезу тебя куда ты только захочешь, в любое место земного шара, – вдруг радостно заговорил Перл, – мы не будем оформлять никаких чертовых бумаг, не будем читать никаких идиотских инструкций – мы все это сделаем по-своему. Я все устрою так, как считаю нужным. Поверь и полностью доверься мне, – патетично воскликнул Перл и посмотрел на своих товарищей, на Адамса и Элис, которые забились в угол и о чем-то разговаривали.

– Что вы там делаете? – выкрикнул Перл, – Келли надо как-то взбодриться.

Элис посмотрела на Перла взглядом затравленного маленького зверька, а Адамс посмотрел совершенно равнодушно. Потом погладил лысину и немного виновато улыбнулся.

– Вы что, не видите? – закричал Перл, – наша подруга совершенно раскисла.

– А что мы должны делать? – спросил Адамс.

– Может я с ней поговорю? – предложила Элис.

– Да нет, нет друзья, вы все должны начинать готовить вечеринку, – радостно выкрикнул Перл.

– Вечеринку? – не понял Адамс и, скрестив на груди руки, подошел к Перлу, – ты говоришь, вечеринку?

– Ну конечно, самую настоящую веселую вечеринку. Адамс, ничего не понимая, смотрел на Перла. А тот широко улыбался.

– Послушай, Леонард, но ведь доктор Роулингс запретил, – сказал Адамс.

– Доктор говорит много чего лишнего, он часто произносит всякую чепуху, – улыбаясь сказал Перл и обнял за плечи Адамса и Келли.

Келли наконец немного оттаяла. На ее губах появилась милая улыбка.

Увидев выражение лица своей подруги, Перл расхохотался. От его заразительного смеха сразу же улучшилось настроение Элис. Она даже хлопнула несколько раз в ладоши:

– Вечеринка, вечеринка, – робко произнесла она и улыбнулась.

– Вечеринка так вечеринка. Действительно, доктор Роулингс говорит очень много всякой чепухи, любит втолковывать нам какие-то дурацкие инструкции и рассказывать всякую ерунду, – сказал и сам внезапно испугался своих слов Адамс.

Он быстро снял очки, принялся их протирать.

– Да не расстраивайся ты, Адамс, все нормально, ничего не бойся.

– А я, Леонард, ничего и не боюсь, но ведь доктор Роулингс – человек…

– Ты хочешь сказать, что доктор Роулингс злой и выполнит свои обещания?

Адамс как-то странно пожал плечами.

– Не бойся, – сказал Перл, – все будет хорошо, все будет просто прекрасно. Я в этом уверен, я чувствую. Правда, Келли?

Та едва кивнула головой и на ее губах вновь заиграла приятная улыбка.

– Ну вот и хорошо, вот и хорошо, – подбадривая своих товарищей быстро заговорил Перл. – Если вы согласны, то тогда займемся делом. Согласны?

Все дружно ответили "да".

ГЛАВА 10

– Слезы в глазах Мэри. – Корзина, полная цветов. – Хорошо иметь богатых родителей. – Жестокое наказание. – Американцы сильны единством даже если сидят в сумасшедшем доме. – Ключи от новой машины – лучший подарок ко Дню Независимости. – Джейн Вилсон напрашивается в спутницы к Тэду Кэпвеллу.

Мейсон и Мэри, покинув дом, прогуливались по побережью. Мейсон, хоть и говорил, надеялся, что у океана его мысли придут в порядок, но они все равно беспорядочно крутились в голове, и Кэпвелл время от времени нервно посматривал себе под ноги.

Пройдя по набережной, Мейсон и Мэри, не договариваясь свернули в старую пальмовую аллею и остановились в ее прохладной тени.

– Ты думаешь, все будет хорошо? – задумчиво спросила Мэри.

– Думаю, да, – ответил Мейсон. – Только мне кажется, что надо быть более решительными. За свое счастье, Мэри, надо бороться.

– Я устала, Мейсон. Я устала и не хочу.

– Нет-нет, Мэри. Мы должны бороться за свое счастье, иначе жизнь потеряет всякий смысл.

– Зачем ты так, Мейсон? – попыталась успокоить его Мэри и погладила по щеке.

Несколько минут они смотрели на зеленовато-голубой океан, который сливался с таким же зелено-голубым призрачным небом.

– Интересно, горизонта даже не видно, – сказал Мейсон. – Представляешь, вот так, по этой водной глади можно идти… идти… и никогда не будет конца.

– О чем ты? – спросила Мэри.

– Я говорю, что океан бесконечен.

– Да, – ответила Мэри.

Они посмотрели друг на друга и их глаза сказали больше, чем слова. Они медленно обернулись, поцеловались, Мейсон обнял Мэри за плечи, и они неспеша двинулись сквозь пальмовую аллею.

– Тебе не хочется свернуть вот сюда? – тихо сказала Мэри.

– Именно сюда? Почему бы и нет, если тебе этого хочется.

Мужчина и женщина, держась за руки, спустились с набережной и вошли в небольшой уютный прибрежный бар. Он был в это время пуст. Легкие пластиковые белые стулья, круглые гладкие столы. Несколько досок для серфинга стояли у стен. Бармен курил сигарету, сидя у входа.

Когда в бар вошли Мейсон и Мэри, он тут же вскочил, погасил свою сигарету и занял место за стойкой.

– Хорошо, что мы зашли сюда, – оглядываясь по сторонам, проговорил Мейсон.

– Да, хорошо, ноги сами привели нас сюда, – ответила Мэри.

– Сколько же времени прошло? – глядя в потолок, прошептал Мейсон.

– А ты помнишь ту нашу дальнюю прогулку на лошадях? – поинтересовалась у него Мэри.

– Конечно, конечно помню, – крепче сжимая руку своей подруги, ответил Мейсон, – я этого приключения не забуду никогда.

– Тогда, Мейсон, у нас не было ни проблем, ни тревог, как было здорово!

– Тогда мы были свободны, – сказала Мэри.

– Нет, не были мы тогда еще свободны, – ответил Мейсон, – я очень волновался, ведь мы не могли признаться друг другу, что любим…

– Возможно, ты прав. Скорее всего, Мейсон, ты прав, – кивнула Мэри и улыбнулась – ей было приятно вспоминать те времена, робость Мейсона и их странные отношения, когда они боялись признаться друг другу в любви.

Но это все прошло и сейчас они находились как бы в другой, тревожной жизни, полной несчастий и горя. И тем более, Мэри в последние дни не покидали неприятные предчувствия.

– Но тогда, Мейсон, мне все равно было лучше, чем сейчас, – сокрушенно вздохнув, посмотрела в глаза мужчине женщина.

– Я понимаю, понимаю тебя, Мэри, – погладил ладонь своей подруги Мейсон, – я все это понимаю. И ты не подумай, что я тебя подгоняю или тороплю с разводом. Не думай так обо мне. Ты не должна, Мэри, делать того, чего сама не хочешь.

– Но только тогда, Мейсон, я смогу выйти замуж за тебя. Что же мне остается еще делать? – с грустью в голосе спросила Мэри.

– Мы должны сделать все, чтобы стать одной семьей, – ответил Мейсон и продолжил, – ведь нас, дорогая, уже не двое – у нас будет ребенок, – он положил свою руку на плечо Мэри и прижал ее к себе.

Она запрокинула голову и растерянно улыбнулась, глядя в уверенные глаза Мейсона. Они обнялись, стоя посреди пустого бара.

– Все будет хорошо, все будет хорошо, Мэри, – шептал Мейсон, сам не очень-то веря своим словам.