З– а ними Мэри, я чувствовал себя в безопасности, я знал, что никто меня не тронет и я туда никого не пу скал. Но это продолжалось только до тех пор, пока в моей жизни не появилась ты, – Мейсон посмотрел на Мэри взглядом, полным любви, горечи и боли.

Мэри не выдержала этого взгляда, она опустила голову и сцепила пальцы рук

– Таких как ты, Мэри, я никогда раньше не ветре чал. Ты говорила не так, как все остальные. У тебя совсем другие слова, ты вела себя иначе, чем другие. Мне это очень понравилось, я, честно говоря, и не думал, что такие как ты еще есть на этом свете. И я открыл тебе дверь – пригласил к себе. И мы с тобою, Мэри, остались вдвоем против всего мира, и это мне понравилось еще больше.

Мэри едва сдерживала слезы, слушая исповедь Мейсона. Ей хотелось рыдать, но она знала, что сейчас не время давать волю слезам, надо бороться за свое счастье. Стоит попытаться вернуть все на прежние места.

– Я набирался от тебя мудрости, смелости, вдохновения. Я поверил тебе. И знаешь, Мэри, до сегодняшнего дня я мог бы поручиться жизнью, что ты мне никогда, ни при каких обстоятельствах не солжешь. Но по пути я перепутал указатели. Если честно, я даже не знаю, когда это случилось.

Мэри кусала губы, чтобы удержать себя, не броситься на грудь Мейсону.

– Но другого объяснения я не вижу, – прошептал Мейсон и опустил голову.

Мэри, глядя на Мейсона, глазами полными слез, произнесла:

– Есть, Мейсон, есть другое объяснение. И оно намного проще, чем то, которое придумал ты.

Мэри помолчала, потом продолжила. Каждое слово давалось ей с неимоверным трудом. Но она знала, что сейчас должна сказать всю правду, до последней капельки, как ни больно это было делать.

– Марк сказал тебе правду. Но он опустил одну деталь, всего одну деталь…

Мейсон напрягся, он медленно поднял голову и посмотрел на Мэри. И женщина сказала это последнее слово, возможно, самое тяжелое в ее жизни.

– Мейсон, Марк меня изнасиловал.

Мейсон вздрогнул, как будто его ударил сильный разряд электрического тока, пальцы его рук мгновенно сжались в кулаки, ногти впились в ладони.

– Что? – переспросил он.

– Да, Мейсон, да. Он меня изнасиловал, – повторила Мэри.

Мейсон бросился к Мэри и крепко прижал ее к себе. Наконец, женщина заплакала и слезы ручейками потекли по ее щекам. А Мейсон целовал ее влажные губы, мокрые Щеки, глаза, лоб.

– Мэри, успокойся, милая, не плачь. Ну почему ты не сказала мне этого раньше.

– Я не хотела, я…

– Не надо. Теперь уже этим никому не поможешь, Мэри, – Мейсон прижимал ее к себе, гладил по волосам, – Мэри, я люблю тебя. Все будет хорошо. Успокойся, не волнуйся.

Мейсон как мог пытался утешить Мэри.

"Мерзавец, какая сволочь! – думал он о Марке, – ну я ему устрою. Я ему никогда не прощу всего, что он сделал с Мэри".

– Я не прощу ему, Мэри.

СиСи Кэпвелл проснулся раньше, чем София. Он посмотрел в окно, за которым уже искрилось солнце на синем небе с легкими облаками, похожими на пушечные взрывы. Они быстро неслись вдоль горизонта.

СиСи перевел взгляд на лицо Софии. Оно было прекрасно и спокойно. СиСи боясь разбудить жену, нежно прикоснулся губами к ее обнаженному плечу. Улыбка появилась на ее розовых губах.

"Какое счастье, что теперь она со мной, что теперь она снова принадлежит мне, – подумал СиСи, – надо же было быть таким идиотом и столько лет ходить рядом с Софией..".

СиСи аккуратно достал из-под одеяла руку Софии, нежно провел по ее щеке, убрал со лба русую прядь волос.

София открыла глаза, улыбнулась, повернулась и нежным голосом прошептала:

– Привет, дорогой. СиСи поцеловал ее.

– София, знаешь, ты никогда не была красивей, чем сейчас.

– Ты обманываешь, СиСи. Ты просто рассыпаешься в комплиментах.

– Нет, я говорю это совершенно искренне. Никогда еще, София, я не видел тебя столь прекрасной.

– Это невероятно, даже дух захватывает, – прошептала София.

– Да, действительно, я думал, что это чувство уже никогда больше не посетит меня.

– Я тоже, – сказала София.

– Не помню, сколько раз я просыпался в этой комнате, на этой кровати с мыслями о тебе, София, – СиСи говорил и продолжал любоваться Софией, – я пытался бороться с собой, удерживал себя от того, чтобы не броситься к телефону и не позвонить тебе. Каким же я был дураком! – с горечью произнес СиСи.

– Да уж, – весело ответила София и улыбнулась. От ее улыбки СиСи стало хорошо.

– Этого, София, больше не будет. Все начинается сначала – возвращается назад. Я люблю тебя, София. Я даже не могу выразить, как сильно люблю.

Его рука гладила ее щеки, шею и плечи. Прикосновения его были нежными и ласковыми.

– И не надо, СиСи, не надо пытаться объяснять, как ты меня любишь.

– Почему? – СиСи заглянул в глаза Софии.

– Потому что и я люблю тебя так же сильно.

Не в силах бороться с чувствами, переполнявшими их, СиСи и София потянулись друг к другу. Их руки переплелись, СиСи обнял жену, прижал к себе и нашел ее теплые подрагивающие губы.

– Я люблю тебя, люблю, София, – шептал СиСи Кэпвелл.

– Тише, не говори, не надо, а то все может безвозвратно уйти.

– Нет, ничто никуда не уйдет. Мы всегда с тобой будем вместе.

– Тише, СиСи, помолчи. Я боюсь, мне страшно, ведь когда-то у нас уже было что-то похожее.

– Нет, София, такого у нас еще никогда не было. Оно пришло только сейчас. И я благодарен небесам, что ты вновь со мной. Мои руки прикасаются к тебе, ласкают твое тело. Я благодарен небесам за то, что ты, София, любишь меня. Ведь я вижу любовь в твоих глазах. И от этого мне хорошо, мне хочется быть добрым, всех прощать.

– Это замечательно, СиСи, это чудесно, что тебе хочется быть добрым и ласковым. Будь таким, будь. И тогда у нас все будет прекрасно.

– А еще, София, я не хочу, чтобы ты чего-то боялась. Не бойся – я с тобой, нам теперь ничего не страшно. Нас никто и ничто не сможет победить. И клянусь – я тебя никому никогда не отдам… никому. Никто не посмеет прикоснуться к тебе.

– Да что ты, СиСи, успокойся. Не надо быть таким ревнивым. Ведь я не давала тебе к этому повода.

– Нет, конечно, нет. Это я просто так, в порыве чувств, которые переполняют меня.

София нежно засмеялась и откинулась на подушку, она прикрыла глаза и задумалась. Она вспомнила свою юность. Первые встречи с СиСи Кэпвеллом. Вспомнила, каким гордым и неприступным, каким холодным он тогда казался ей, еще юной и несмышленой девушке. Она даже вспомнила первый поцелуй, робкий и трогательный. И ей от этих воспоминаний стало еще теплее.

Казалось, ее душа воспарила к облакам, туда, где неслись белые барашки, белые птицы. София приоткрыла глаза и посмотрела в окно на череду облаков, спешащих по ярко-синему утреннему небу. В окно долетали веселые голоса птиц, их щебет, шум прибоя.

"Как хорошо! Как давно я мечтала вернуться в этот дом, – подумала София, – но мне сейчас кажется, что я отсюда никуда не уходила, это, наверное, потому, что моя душа оставалась здесь в больших комнатах, под этими деревьями, с этими людьми, с моими близкими. Ведь они все меня очень любят и я их всех люблю. И всегда готова отдать за них свою жизнь".

СиСи тоже лежал и, запрокинув голову, смотрел в окно. Он слышал могучий рокот океана, вдыхал солоноватый воздух, слышал голоса чаек, носившихся у самого дома.

"Наконец-то, – подумал он, – я смог вернуть в этот дом человека, который вновь наполнит мое существование радостью и счастьем, человека, который оживит молчаливый и холодный дом. Теперь с Софией все пойдет по-другому, изменятся отношения с детьми. Со всеми можно будет разговаривать спокойно и просто. Боже мой, как хорошо, что я смог вернуть Софию".