София улыбнулась.

– По-моему, мы и в самом деле начинаем говорить друг другу глупости. Может, опомнишься, СиСи?

– Я не хочу совершать рациональные поступки. Мне нравится этот вечер, мне нравишься ты и почему я должен говорить не то, что думаю?

– А ты говори о чем думаешь.

– А ты, София, не обидишься?

– Но ведь ты же любишь меня и не скажешь ничего лишнего?

СиСи задумчиво глядел в темноту поверх головы Софии. Ее открытое вечернее платье горело в сумерках фосфорическим светом, совсем так же, как линия прибоя – так же бело и отчетливо.

Грант Кэпвелл поднялся по сходням на борт яхты Лайонела Локриджа. Лайонел поприветствовал Гранта, а Августа настороженно смотрела на вошедшего. Лайонел подошел к столу, полистал документы.

– Ты их уже просмотрел? – спросил Грант.

– Да, – кивнул Лайонел, – я достаточно внимательно все изучил, но меня кое-что беспокоит.

– И что, бумаги не в порядке? – спросил Грант, улыбнувшись в свои коротко остриженные усы.

– Нет, с юридической точки зрения бумаги выполнены безукоризненно, но мне, Грант, потребуются гарантии.

Грант улыбнулся.

– Я что-то не совсем понимаю тебя, Лайонел. Лайонел вновь полистал бумаги, как будто там

могло что-нибудь измениться.

– Мне нужны гарантии, Грант, ведь я должен вернуть свой дом, имущество…

– А-а, – наконец-то Грант понял Лайонела, – ты боишься, что предательство передается по наследству? Так вот, СиСи и я – это совсем разные люди.

Августа с недоверием смотрела на Гранта. Ей не хотелось сомневаться в его порядочности, но в то же время воспоминания о происшедшем с ней и ее мужем по вине СиСи, не давали Августе возможность поверить в честность Гранта.

– Грант, – начал Лайонел, – в случае чего я даже не смогу подать на тебя в суд.

– Да, Лайонел, я понимаю тебя, за годы общения с моим братом ты набил себе немало шишек. Но я же тебе сказал – предательство не передается по наследству.

Августа напряженно смотрела на Лайонела.

– Ну что, ты не передумал?

– Нет.

Лайонел нагнулся и подписал договор. Августа облегченно вздохнула.

– Может быть, все будет хорошо?

– А теперь – твоя подпись, – Лайонел протянул Гранту бумагу и ручку.

Но тот даже не пошевелил рукой. Лайонел так и остался стоять с листом бумаги и с ручкой в руках.

– В чем дело, Грант? Я свою подпись поставил, а ты почему не хочешь подписывать?

– Я это сделаю, – улыбнулся Грант, – но лишь после того, как узнаю одну вещь.

– Что ты еще от меня хочешь?

– Я должен знать, кто украл деньги моего отца.

Августа, которая только что успокоилась, вновь ощутила странную дрожь во всем теле. Она физически ощущала силу Гранта, его напористость и умение убеждать.

– Ну что ж, Грант, если ты считаешь, что так будет лучше – пожалуйста.

Лайонел порылся в бумагах, словно бы показывая – он что-то ищет, но на самом деле он давно подготовился и знал, что достанет. Резким движением он вынул официальный бланк декларации и подал Гранту. Тот недоуменно пробежал глазами лист с колонками цифр.

– Что это такое, Лайонел?

– Это банковская декларация за 1957 год.

– Чей это счет? – спросил Грант.

Августа напряженно вглядывалась то в лицо Лайонела, то в лицо Гранта.

Грант повертел лист бумаги в руках.

– Так чей это счет? А-а, мистер Ти Макдональд Локридж? Твой отец, Лайонел? СиСи знает об этом?

– Вряд ли, – твердо сказал Лайонел, – иначе бы СиСи съел меня с потрохами.

– Да, исторический момент, – сказала Августа, – Лайонел продал своих родителей за тридцать серебряников.

– Ты, Лайонел, не продешевил, случаем? Ты давно узнал об этом? – спросил Грант

– Да, достаточно давно, – не стал уточнять Лайонел Локридж.

– Грант, а ты сдержишь свое слово? – спросила у него Августа.

Ее лицо от волнения покрылось пятнами и она уже с трудом сдерживала себя.

– Строго говоря, – сказал Грант, – эти бумаги не являются доказательством. Ведь суммы вкладов могут не совпасть с суммой украденного.

– Это все, что у меня есть.

– Тут одной арифметикой не обойтись, Лайонел, мне нужно знать движение вкладов: откуда они пришли, куда потом делись деньги.

Лайонел пожал плечами.

– Вся отчетность хранится у СиСи Кэпвелла и мне до нее не добраться.

– Мне тоже, – сказал Грант, – но надо попробовать это сделать. Но как, как же это сделать?

– У меня есть предложение.

Грант пытливо посмотрел на Локриджа. Ему не нравился Лайонел, но делать было нечего, выбора у него не оставалось.

– Я мог бы посоветовать тебе одного человека, он сделает все это за просто так.

– Он тоже обижен СиСи? – спросил Грант.

– Да, и ты знаешь этого человека.

– Кто же он?

– Мейсон.

Августа, услышав это имя, вскрикнула, стакан, который она держала в руках, упал на пол и покатился по ковру. На лице Гранта засияла улыбка.

– По-моему, Лайонел, ты стоишь большего – ты чудесно разбираешься в людях.

– А мне нечего другого и не остается в этой жизни, – вздохнул Лайонел.

– Ну что ж, думаю, мы с тобой многое сможем сделать, и Мейсон не откажется нам помочь. Мне даже становится жалко СиСи, ведь все-таки Мейсон его сын, пусть и от брака с Памелой, – зло сказал Грант.

– Это ваши родственные разборки, – ответил Лайонел, – Августа, может ты все-таки поднимешь стакан? Еще кто-нибудь наступит и раздавит его.

Августа со злостью взглянула на Лайонела.

– По мне пусть он валяется здесь до скончания века.

Джулия Уэйнрайт все еще сидела за столиком в "Ориент-Экспресс", не теряя надежды дождаться сестру.

Она то барабанила пальцами по столу, то орала и отставляла стакан. Можно было, конечно, заказать ужин и спокойно провести время, но ожидание уже настолько изнурило Джулию, что она готова была бросаться на людей.

Взгляд Джулии упал на Мейсона, который прохаживался невдалеке от столика, явно собираясь о чем-то ее спросить.

– Мейсон, может все-таки ты оставишь меня в покое? Исчезнешь с моих глаз? Неужели не видишь, ты меня раздражаешь?

Мейсон только этого и ждал. Он улыбнулся и отодвинув стул, подсел к столику.

– Джулия, почему ты не сказала мне…

– Что, что я должна была тебе сказать, – оборвала его женщина, – о чем, вообще, нам с тобой разговаривать, Мейсон. Я сказала тебе, отойди, исчезни. Я страшно хочу побыть одна.

– А мне кажется, этого ты как раз и не хочешь. Тебе сегодня не повезло и ты злишься на весь мир.

– Это мне-то не повезло? – криво улыбнулась Джулия, – только что ты расточал мне чудовищные комплименты, называл меня гениальным адвокатом, а теперь говоришь, что мне не повезло.

– Джулия, мне в самом деле, нужно кое-что у тебя узнать. Ты меня не предупредила, не сказала, что Дэвид вместе с Шейлой уехали из города, а мне было важно знать это.

Джулия устало подперла голову руками.

– Мейсон, какое это имеет значение? Чем крупнее цель, тем интереснее в нее стрелять – труднее промахнуться. Ну что, Мейсон, чего ты молчишь? Назови меня дурой, обвини в непрофессионализме и тогда мы с тобой поссоримся. Неужели ты не видишь, что я прямо-таки горю желанием поссориться с тобой, а?

– Да, я многого наговорил в суде, но делал это все, чтобы выбить тебя из колеи. А теперь, наоборот, хочу успокоить.