Черные бросили тело римлянина на каменный жертвенник около круга. Верховный жрец ножом рассек грудь легионера, извлек сердце и поднял его над головой.

Толпа снова разразилась криками счастья.

Жрец вращался вокруг себя, держа в руке сердце и протягивая его к солнцу. Когда он повернулся лицом в ту сторону, где стоял Айстис, юноша ахнул от ужаса: ему показалось, что этот жрец — Колоний!

Но толпа скандировала другое имя:

— Монтиана! Монтиана!

Айстис отвернулся, не желая видеть страшное зрелище.

Толпа продолжала кричать:

— Монтиана! Монтиана!

Жрец стоял, держа над головой обагренное кровью сердце, и что-то громко говорил, как бы призывая, заклиная.

— Что он говорит? — спросил Айстис у сопровождающего их Зитулита.

— Великий Монтиана, жрец всех жрецов, приглашает добровольца, который решится отправиться к богу Гобелези и передаст ему просьбу даков прийти им на помощь…

— Как это — отправиться к богу?

Зитулит не ответил.

Айстис увидел, как из толпы на Каменное солнце вступил старичок. Жрецы не подошли к нему, и старичок снова скрылся в толпе.

На место старичка вступила девушка. Айстис всем телом наклонился вперед, потому что это была Кая! Однако жрецы не подошли и к ней, и Кая отступила в сторону.

Наконец на площадку вышел юноша. Жрецы пришли в движение и окружили его.

— Вот это и есть посланец! — сказал Зитулит.

Жрецы шли кругами вокруг молодого воина. Они раздели его, оставив на нем лишь набедренную повязку, покрыли его тело маслами, окурили благовониями.

Часть жрецов направились на нижнюю террасу, а остальные вместе с юношей поднялись на крышу храма.

Айстис с трепетом наблюдал, как жрецы, стоявшие внизу, взяли в руки по длинному железному копью и выстроились кругом.

Сверху этот круг напоминал солнце.

Жрецы, стоявшие на крыше, отодвинулись от юноши, показывая его толпе и солнцу, а затем быстро схватили его и бросили на копья внизу.

Копья пронзили тело, и оно, судорожно дернувшись, замерло…

Толпа снова закричала. Народ был полон радости: великий Гобелези принял посланца!

Айстис не мог больше наблюдать это зрелище. Он вышел из ревущей толпы и двинулся к стене, где его ждал Гудрис, не желавший присутствовать при церемонии жертвоприношения.

— Как? — спросил Гудрис.

— Страшно! — сказал Айстис. — Бежим отсюда! Я не в силах больше…

Однако они опоздали покинуть город: началось наступление римлян.

Небо темнело от стрел легионеров. Дико ревели трубы. Со свистом летели камни, запущенные при помощи метательных устройств.

К стенам приближались гелеполы. Сквозь щели в их вышках были видны метатели, лучники, воины с пращами.

Даки успешно оборонялись от лучников и пращеносцев. Онагры и баллисты были слишком маломощны, чтобы нанести большой урон толстым стенам. Но против гелепол стены оказались бессильны…

Гелеполы медленно приближались к стенам. За ними ползли странные существа, похожие на болотных черепах, которых Айстис не раз видел на родине, но в тысячу раз крупнее! Каждую «черепаху» составляла сотня легионеров, поднявших над головой щиты, защищавшие их от дакских стрел и камней.

Под прикрытием гелепол римляне быстро добрались до стены и в трех местах начали устанавливать лестницы. Даки не стали ждать. Как только гелеполы прерывали обстрел, чтобы не поразить своих воинов, даки начинали лить со стен на головы штурмующих горячую смолу, масло, густое клейкое варево из трав.

Наступающие откатывались назад, но затем снова и снова шли в атаку…

Бой длился всю ночь.

Тарахтели вышки. Гремели тараны. Раздавались крики и стоны раненых.

Сражение утихло только перед самой зарей. Римляне отошли в свой лагерь, так и не сумев захватить дакскую столицу.

Айстис, утомленный от ночной схватки, стоял, опершись о башню, и наблюдал за лагерем легионеров. Там кипела деятельность: оказывали помощь раненым, окуривали благовониями тела павших в бою, готовились к новому наступлению.

На помощь наступающим беспрерывно прибывали все новые и новые легионы. Воины заполнили всю долину до самых гор, видневшихся вдали…

Странно, в эти дни Айстис почему-то не думал о себе. Он старался понять, почему идет эта страшная битва. Почему был принесен в жертву богам римлянин? Почему жрецы кинули дака на острые копья? Найти ответа он был не в силах. Не мог ему помочь и Гудрис, не за страх, а за совесть оборонявший свой участок стены.

Много еще было атак, однако все они заканчивались безуспешно. Столица Дакии казалась непобедимой. Жрецы распространяли слух, что дакам на помощь пришел бог Гобелези. Римляне должны будут отступить, так как продовольствия для такого множества воинов вскоре не хватит, а воду в источниках даки отравили…

Однако раньше, чем римлян, жажда стала изводить самих даков: в Сармизегетузе кончилась вода, которая прежде текла сюда с гор по глиняным трубам. Видимо, римляне обнаружили тщательно спрятанный источник и разрушили трубы. Имевшиеся запасы воды быстро иссякали, и наступил день, когда воды не стало вовсе. От жажды умирали дети.

Пошли слухи, будто на сторону римлян переметнулся вождь одного из племен, который выдал местонахождение источника.

Военный совет, возглавляемый Децебалом, искал выход из положения. Было принято решение: тайком пробраться к союзникам даков — роксоланам и бастарнам — и вместе с ними повести наступление на противника.

— Сармизегетуза — наша столица, но это еще не вся Дакия, — убеждал свое окружение Децебал. — Пусть враги не думают, что, захватив крепость, они поставят нас на колени! Я уже приказал вывезти по тайным тропам все, что необходимо для ведения войны, в том числе и драгоценности, на которые мы добудем оружие. Великий Монтиана! — обратился Децебал к жрецу. — Ты верно служил родине. Тебе я доверяю самое главное: командуй, обороняй столицу. Если увидишь, что сил сопротивляться больше нет, открой ворота. Важно сохранить в живых народ. Я с вождями спешу к союзникам…

Децебал пригласил в свою свиту и жемайтов.

— Обязательно нужно, — сказал он, — чтобы вы остались в живых и рассказали своему народу, что легионеров необходимо остерегаться, как свирепых собак!

Ночью небольшой конный отряд покинул столицу и вошел в подземный туннель. Он вел в ущелье, за которым шла дорога в земли роксоланов.

В туннеле стояла духота. Только проехав немалое расстояние, всадники почувствовали ветерок. По-видимому, выход был уже поблизости. Отряд выехал в ущелье.

Вдруг впереди послышались вскрики и звон мечей:

— Измена! Спасайте владыку! Римляне!

Окружив Децебала тесным кольцом, даки спешили прорваться в глубь ущелья. Но дорогу преграждал большой отряд римлян, которые, увидев даков, бросились на них с оружием в руках. Другая группа римлян мгновенно отрезала выход из туннеля.

— Соевена! — воскликнул Децебал. — Спеши к роксоланам! Скажи, что я назначил тебя владыкой даков! Сражайся вместе с ними за родину, а мне не остается другого пути, как только к великому Гобелези… Я сам расскажу ему о несчастье, постигшем даков.

Децебал бросился на римлян, давая возможность воину, по имени Соевена, незаметно скрыться.

В ожесточенной схватке гибли даки и легионеры. Лишь Децебал все размахивал своим длинным мечом, и головы римлян падали наземь вокруг него. Но подъезжали все новые римляне. Они тесным кругом окружили Децебала, по-видимому стремясь взять его живым.

Децебал воскликнул:

— Даки — не рабы! — и внезапным движением провел мечом по своему же горлу…

Римляне остолбенели. Даже наемники, много повидавшие на своем веку, были поражены величием Децебала.

Воспользовавшись суматохой, оставшиеся в живых даки и жемайты ускакали в глубину темного ущелья. Они остановились, лишь когда место схватки осталось далеко позади.