Первое, в чем должен убедиться (удостовериться) следователь, решая вопрос о наличии события преступления, был ли незаконным данный переход права собственности.

Законный переход права собственности между двумя равноправными хозяйствующими субъектами возможен только путем заключения договора. Часть 3 ст. 154 Гражданского кодекса гласит, что для заключения договора необходимо выражение согласованной воли двух сторон. Отсутствие воли прежнего собственника однозначно свидетельствует о незаконности перехода права собственности. Однако с точки зрения рейдеров есть еще много способов разрушить эту, казалось бы, простую цепочку.

Во-первых, можно доказать, что прежний субъект вовсе не был собственником, право его мнимое, а вот у них, рейдеров, — право действительное. Яркий пример тому — уголовное дело о завладении правами на здание на одной из живописных набережных Москвы (приведен выше).

Во-вторых, можно доказать, что законный собственник не является последним и после него появился еще один — действительный собственник, и право собственности, опять же, является мнимым. В данном случае как пример — уголовное дело о хищении здания журнала «Н».

В-третьих, можно привести довод о том, что прежнего собственника нет или не было вообще (поскольку речь идет о хозяйствующем субъекте — юридическом лице). Таким примером является уголовное дело о хищении здания ООО «Р», когда после проведения фиктивных операций в УФРС это юридическое лицо слили с другим (опять же путем подачи фиктивных документов в УФНС) и оно прекратило свое существование. В другой ситуации с целью защиты от рейдерского нападения и сохранения своих прав на недвижимость, ЗАО «А» поменяло название на ЗАО «С», а также место регистрации — Москву на Ростовскую область, рассчитывая сбить рейдеров со следа. Ей это не удалось, но цель все же было достигнута — время было выиграно, новое нападение было успешно отражено.

Таким образом, строить систему доказывания необходимо с восстановления вышеуказанной цепочки: собственник — здание.

Эти две правовые категории — юридическое лицо и объект недвижимости — где-то и когда-то начали свой путь. В одной из точек их линии пересеклись. Следователь не имеет другой альтернативы, как отследить все эти линии от начала до конца.

Когда инвестор начал сам строить здание или трудовой коллектив приватизировал и получил в собственность находившееся на балансе помещение — ситуация значительно проще, хотя и там, и тут имеют место свои «подводные» камни.

Чаще недвижимость проходит сложный путь приватизации, сочетающийся с отчуждениями разного рода.

Следует помнить, что рейдеры выискивают слабое звено в цепи для того, чтобы разорвать его с наименьшими затратами. Следователь должен сделать фактически то же самое, но с противоположной целью — установить событие преступления и затем в ходе расследования восстановить законность.

Итак, один из первых вопросов, который следователь должен разрешить в ходе расследования (или, если ему повезло, в ходе рассмотрения материала доследственной проверки), — является ли потерпевший (заявитель) истинным собственником объекта недвижимого имущества.

Второй вопрос, гораздо более сложный, но не менее важный. Известно, что не всякое собрание людей — юридическое лицо, а не всякое юридическое лицо — коллектив. В законе (главным образом, в гл. 4 Гражданского кодекса РФ, а также в профильных законах — «Об АО», «Об ООО» и др.) четко изложены требования к юридическому лицу. А также известны случаи, а закон их не запрещает, когда юридическое лицо состоит из одного человека (в таких юридических лицах не бывает корпоративных конфликтов).

В остальных случаях — когда участников юридического лица много — время от времени случаются корпоративные конфликты. В такой ситуации, когда хозяйствующий субъект является законным собственником актива, кто в нем законный руководитель — самый сложный вопрос. По существу, следователь не должен отвечать на него — в чистом виде это вопрос гражданской юрисдикции. Выяснять, чей пакет акций или доля в уставном капитале больше, решение какого органа правильное, а какого — нет и кто в конечном итоге генеральный директор, участники юридического лица должны решать в арбитражном суде. Однако, когда эти же самые участники начинают убивать друг друга, правоохранительные органы вынуждены вмешиваться.

Также уголовно наказуемы случаи, когда участники корпоративного конфликта сами совершают пресловутые рейдерские действия, объявляя себя единственными хозяевами, отчуждают имущество, производя в одностороннем порядке регистрационные действия с недвижимостью, реорганизуют и ликвидируют юридические лица и вообще вводят частные силовые подразделения.

Казалось бы, чего проще — вычленить уголовно-наказуемые деяния и провести по ним расследование. Однако каждый участник судопроизводства привносит свое видение ситуации и вплетает корпоративный конфликт в простое на первый взгляд уголовное дело.

Еще более сложная ситуация складывается, когда одна из сторон призывает на помощь «профессионалов» — рейдерскую группу, готовую оказать помощь (пример — упомянутое уголовное дело «А»). Как правило, они оказывают помощь в жесткой форме, но нередки случаи, когда рейдеры выбрасывают на улицу сначала «заказанного» участника корпоративного конфликта, а затем и самого «заказчика» (уголовное дело «Ф»).

В такой ситуации следователь обязан провести следующие действия.

1. Детально установить, кому и сколько акций (долей в уставном капитале) принадлежало с момента учреждения юридического лица.

2. Установить, кому и на каком основании «перешли» акции (доли) выбывших участников (например, не оплативших долю в уставном капитале), кто из них по-прежнему считает себя участником юридического лица и даже, может быть, принимает участие в общем собрании.

3. Для акционерного общества: кем велся и у кого хранился реестр акционеров, вносились ли в него своевременно записи, кто еще имел к нему доступ, либо он переходил из рук в руки, что составляло систему ведения реестра (передаточные распоряжения, договоры купли-продажи акций и др.), сохранились ли документы системы ведения реестра, возможно ли по ним подтверждение (восстановление) данных самого реестра акционеров.

4. Правильно ли хронологически велись проколы общих собраний участников, хранились ли они у одного лица, каков был порядок проведения собраний (реально ли собирались и голосовали участники, или протокол передавался из рук в руки для подписи).

5. Кто, когда, каким составом участников юридического лица назначался руководитель юридического лица (генеральный директор, президент, управляющий и т.д.). Оформлен ли протокол собрания участников об избрании, соответствует ли он хронологии, оформлен ли он в обычном порядке либо отличается по своим внешним признакам, является «внеочередным», нумерация не соответствует предыдущим протоколам и др.

6. Соответствует ли избрание руководителей в протоколах данным из Единого государственного реестра юридических лиц (по выпискам из ЕГРЮЛ).

7. У кого хранился устав юридического лица, передавался ли он кому-то, как вносились изменения в устав, оформлялись ли они протоколами собрания участников, идут ли эти протоколы в хронологическом порядке и оформлен ли он в соответствии с другими протоколами.

8. Предусмотрен ли уставом совет директоров, в каком составе, регулярно ли проводились заседания совета директоров, составлялись ли протоколы, хранились ли они в хронологическом порядке, у кого, передавались ли?

9. Важно, к чьей компетенции согласно уставу относится избрание генерального директора, а также распоряжение активами свыше 25% активов юридического лица (совету директоров или общему собранию акционеров).

Это далеко не полный перечень вопросов для выяснения, кто же главный в юридическом лице и чьи решения правильны.

Но, выяснив хотя бы их, следователь может сделать вывод, какая из сторон конфликта потенциально права (установить, кто на сто процентов прав в такой ситуации, поверьте, объективно невозможно), и ответить на вопрос, какая из этих сторон совершает большее количество правонарушений, а какая — защищается.