— Какъ, Мэркгамъ? воскликнулъ Гэй: — вы мой единственный, преданный другъ, и вы отказываетесь быть у меня на свадьбѣ? Нѣтъ, не повѣрю, вы не захотите огорчить ни меня, ни мою невѣсту. Она ждетъ васъ непремѣнно.

— Что дѣлать! съ вами не сговоришь, — улыбаясь и хмуря брови въ то же время, отвѣчалъ Мэркгамъ, — Вы всегда настоите на своемъ; Богъ съ вами, дурачьте меня, старика!

— Такъ я могу сказать, что вы будете?

— Скажите, что я весьма обязанъ мистеру Эдмонстону и его супругѣ. Это очень любезно съ ихъ стороны.

— Приготовьте же всѣ нужные документы къ Троицыну дню, сказалъ Гэй:- и устройте въ домѣ все, что слѣдуетъ.

— Какъ? испуганно произнесъ Мэркгамъ:- къ Троицыну дню и домъ приготовить? Никакъ вы съ ума сошли: вѣдь его надо весь перекрасить, потолки того и гляди обрушатся. Хороши же вы! собираетесь жениться, а жить негдѣ будетъ.

— Неужели потолки плохи? спросилъ Гэй.

— А какъ же бы вы думали? подите-ка, осмотрите ихъ. — Гэй бросился къ дому и быстро вскарабкался на чердакъ; послѣ тщательнаго осмотра оказалось, что Мэркгамъ вовсе не преувеличилъ опасности: нечего было и думать оставить потолки въ прежнемъ видѣ. Послали за плотниками въ Мурортъ, сдѣлали смѣту, и, какъ ни разсчитывали, вышло все-таки на повѣрку, что ранѣе осени перестройка не кончится.

Въ продолженіе двухъ недѣль, проведенныхъ Гэемъ въ Рэдклифѣ, онъ не зналъ ни минуты покоя. Мистриссъ Ашфордъ помогала ему разбить паркъ и вмѣстѣ съ нимъ занялась устройствомъ будуара для Эмми. Комната находилась въ той части дома, которая была обитаема, но въ настоящую минуту и она казалась запущенной: такъ мало было въ ней мебели и другихъ украшеній. Однимъ ея достоинствомъ служило огромное окно, выходившее на южную сторону парка; оттуда глазамъ зрителя представлялся прекрасный ландшафтъ.

Гэй, не имѣя понятія о меблировкѣ дома, хлопоталъ только о томъ, чтобы въ эту комнату повѣсили картины по стѣнамъ, поставили бы въ ней рояль и большой диванъ для Чарльза. — Вы вѣрно ужъ слыхали о Чарльзѣ? спросилъ Гэй у жены викарія, отрываясь на минуту отъ огромнаго списка необходимыхъ покупокъ для дома.

— Немного, отвѣчала мистриссъ Ашфордъ. — Неужели онъ постоянно лежитъ?

— Да, почти, безъ костылей онъ шагу не дѣлаетъ. Но что это за личность, удивительно! Безъ Чарльза Гольуэль былъ бы не тотъ. Онъ такой умный, острый, любознательный; какой онъ терпѣдивый, не смотря на свои страданія. Не думаю, чтобы онъ былъ въ состояніи пріѣхать къ намъ въ нынѣшнемъ году, тѣмъ болѣе что ранѣе весны мы не будемъ имѣть возможности устроить какъ слѣдуетъ весь домъ. Кстати, вы говорили что-то о гардинахъ, нужно купить голубой матеріи, такой какъ въ гольуэльской гостиной. Какъ эта матерія называется?

Видя, что Гэй ни о чемъ понятія не имѣетъ, мистриссъ Ашфордъ посовѣтовала ему отложить убранство будуара до личнаго свиданія съ Эмми. Гэй охотно соглаеился, радуясь тому, что онъ сбылъ съ плечъ сильную обузу. Въ дѣлахъ Кулебъ-Пріора онъ дѣйствовалъ гораздо смѣлѣе и съ жаромъ трудился вмѣстѣ съ Уэльвудомъ надъ улучшеніемъ несчастной деревушки. Всѣхъ удивляло одно, что онъ хлопочетъ объ этомъ теперь, когда впослѣдствіи ему было бы больше времени и возможности вести это дѣло, но Гэй бился изъ-за того, чтобы ничто не отравляло первыхъ дней его супружескаго счастья. — Я не могу быть покоенъ, говорилъ онъ, пока положеніе всѣхъ бѣдныхъ жителей Кулебъ-Пріора не будетъ улучшено.

Ко дню свадьбы Гэя готовился сельскій праздникъ. Гэй объявилъ, что желаетъ именно въ самый этотъ день повеселить всѣхъ житей Рэдклифа. — Мы послѣ зададимъ другой пиръ, сказалъ онъ Роберту и Эдуарду, которые назначались распорядителями угощенія. Дѣти Ашфорда, обожавшія Гэя, ревновали его къ будущей лэди Морвиль и громко высказывали мнѣніе, что сэръ Гэй очень глупо дѣлаетъ, что женится.

— Мы ее знать не хотимъ, говорили они отцу и матери:- она его у насъ отниметъ, за что намъ ее любить.

Въ концѣ мая Гэй вспомнилъ свое обѣщаніе свозить мальчиковъ на Шэгъ-Рокъ. Выбравъ ясный, тихій день, онъ усадилъ ихъ въ лодку, а самъ началъ грести. Дѣти не помнили себя отъ радости и привезли матери кучу щепокъ отъ разбитаго корабля, выброшеннаго на островъ.

Хлопоты по дому и по имѣнію, стройка, пропасть визитовъ, дѣлаемыхъ ему сосѣдями, отнимали у Гэя цѣлый день. Онъ едва успѣвалъ урвать нѣсколько времени въ сутки, чтобы написать къ Эмми.

Страстно любя уединеніе, онъ убѣгалъ иногда одинъ въ лѣсъ или на берегъ моря, чтобы имѣть возможность сосредоточить нѣсколько свои мысли, но и тутъ Мэркгамъ, Уэльвудъ или маленькіе Ашфорды слѣдовали за нимъ какъ тѣни, каждый съ своими докладами.

Наканунѣ отъѣзда изъ Рэдклифа, это было въ Вознесенье, Гэй отправился въ церковь, оттуда прямо пробрался въ бухту, отвалилъ свою лодку и уплылъ въ море совершенно одинъ,

Тихо напѣвая про себя какую-то старинную пѣсню, любимую имъ еще въ дѣтствѣ, Гэй смѣло взмахивалъ веслами и разсѣкалъ серебристыя волны, освѣщенныя яркими лучами солнца; лодка его быстро скользила по гладкому морю. Ловко обогнувъ грозный Шэгъ-стонъ, онъ началъ тише грести и оглянулся на Рэдклифъ. Прямо передъ нимъ возвышалась гранитная скала, кой-гдѣ поросшая мхомъ и мелкимъ кустарникомъ, оттуда несся къ нему ровный звукъ морскаго прибоя. Рыбачья слобода, при устьѣ бухты, лежала передъ нимъ какъ на блюдечкѣ. Высокія трубы домовъ, старинныя крыши, покрытыя мхомъ и папоротникомъ, вдали двѣ мельницы, а въ срединѣ — высокая церковная башня, служившая маякомъ для рыбаковъ: все это вмѣстѣ, при свѣтѣ полуденнаго солнца, составляло самую живописную картину. Старинный замокъ Рэдклифъ, выстроенный въ готическомъ стилѣ, господствовалъ надъ всей долиной и мрачные его выступы, остроконечныя башенки только и годились что для такой орлиной породы какъ Морвилей. Гэя поразила грустная наружность его дома; нигдѣ на окнахъ не бѣлѣлись шторы, нигдѣ не было видно занавѣсей, всѣ комнаты главнаго фасада казались нежилыми, запущенными. Стѣны, выходившія къ къ морю, почернѣли отъ времени; отъ всего замка вѣяло какой-то таинственностью и вмѣстѣ величіемъ.

— Неужели тутъ будетъ жить моя Эмми? — подумалъ Гэй. — Неужели она уже принадлежитъ мнѣ, мнѣ одному? И тихое чувство счастія охватило его сердце.

— Кто знаетъ, быть можетъ, она дана мнѣ не надолго, продолжалъ онъ думать, медленно подплывая къ берегу. На землѣ нѣтъ ничего прочнаго, а такія чистыя созданія, какъ она, не принадлежатъ долго міру. Да будетъ воля Его! мы съ ней такъ крѣпко соединены любовью, что ни разлука, ни страданія, ни самая смерть не въ состояніи разорвать нашей связи! Гэй поднялъ глаза къ небу, и тихо прошепталъ какую-то молитву, ударилъ дружно сбоими веслами, и черезъ нѣсколько минутъ причалилъ къ берегу, оставляя за собой блестящій слѣдъ на водѣ.

Въ пятницу Гэй прибылъ въ Гольуэль. Рѣшено было всю эту недѣлю провести какъ можно тише, въ тѣсномъ семейномъ кружкѣ, чтобы въ послѣднее время наглядѣться на Эмми и на досугѣ рѣшить, гдѣ молодые проведутъ медовый мѣсяцъ. Гэй и его невѣста стояли за Лондонъ: имъ хотѣлось осмотрѣть всѣ его достопримѣчательности, завернуть съ визитомъ въ Гольуэль, а затѣмъ поселиться гдѣ нибудь, въ уголкѣ Рэдклифскаго дома, пока стройка не кончится. Чарльзъ назвалъ это ребячествомъ и, вмѣстѣ съ отцомъ и матерью, предлагалъ имъ путешествіе по Швейцаріи, куда Эмми давно желала съѣздить. Гэй съ радостью ухватился за эту мысль, тѣмъ болѣе что старый его слуга Арно передъ его отъѣздомъ просился погостить на родину.

— Отлично! воскликнулъ Гэй:- такъ какъ намъ еще жить покуда негдѣ, поѣдемъ въ Швейцарію; мы очень одолжимъ Арно, а можетъ и Филиппа встрѣтимъ.

— Безъ послѣдняго можно бы намъ и обойтись, пожалуй, — съ улыбкой замѣтила Эмми. — Развѣ съ условіемъ, чтобы ты съ нимъ помирился.

— Я только этого и добиваюсь, — сказалъ Гэй. — Но вообще путешествіе доставитъ намъ много развлеченія.

— Намъ, однако, нужно такъ устроить, Гэй, чтобы не увлечься заграничными удовольствіями и не прожить тамъ долѣе, чѣмъ нужно. Назначимъ себѣ срокъ.