Я задумался о бедной девушке, по-прежнему находившейся в руках КК. Если она все еще жива, то, скорее всего, нам не удастся спасти ее вовремя.

- Это предстоит выяснить, агент Чейз. Но это не должно останавливать нас от движения по намеченному пути. Мы становимся ближе к его поимке, и надеюсь, когда все будет сказано и сделано, мы сможем сказать, что мисс Лапьер была последней жертвой этого ублюдка.

Я разлил вино и вернулся в гостиную. Вечер представлял собой репетицию идеального семейного счастья, и ничто в этот момент не смогло бы разрушить эту идиллию.

Я подошел к дивану, на котором, свернувшись и смотря телевизор, лежала Зверушка. Когда я уходил за вином, то не заметил, что именно шло по ТВ, но сейчас это был одиннадцати часовой выпуск новостей.

Они рассказывали об официантке, найденной в Вашингтонском парке.

И прямо сейчас на экране красовалось лицо высокомерного червя Донавана Блейка, думающего, что он знает меня. Я остановился и вслушался в интервью с ним; он излагал свою собственную экспертизу и заверял общественность, что органы правопорядка уже встали на след чудовища, совершившего столь ужасный поступок.

Крошечный вздох Зверушки привлек мое внимание, и я взглянул на нее. Ее глаза расширялись по мере просмотра интервью, она была сосредоточена на каждом сказанном слове. Я мог видеть, как шестеренки закрутились в ее голове, когда она сложила вместе два и два, и, обернувшись, взглянула на меня.

- Что это значит? - спросила она. Казалось, она сжалась на диване.

Быстро подойдя к ней, я поставил бокалы на журнальный столик и сел рядом.

- Это ничего не значит, - сказал я, - возможно, Билли сделал это.

Ей было известно, что я лгу, я видел это в ее взгляде.

- Это была Норин, - сказала она, - не думаю, что Билли вообще знал ее. Я едва ее знала; она работала со мной на параллельной смене. И здесь говорят, что она стала жертвой рук КК.

- Я сомневаюсь, что это то, о чем тебе стоит переживать, - сказал я и улыбнулся.

Ее глаза все еще были полны страха, когда она сказала:

- Они говорят о моем исчезновении, и о том, что я могу находиться у КК. Тебе об этом что-то известно?

Я очень тщательно обдумал свой ответ. И наконец, сказал:

- Ты не пропала, ты прямо здесь. Если бы КК похитил тебя, ты уже была бы мертва, верно?

- Да, - прошептала она, окидывая меня взглядом сверху донизу. Некий животный инстинкт навеивал ей разные мысли, ее интуиция подсказывала, кто я такой.

- Кроме того, если бы КК похитил тебя, то это бы значило, что я и есть он, верно? - сказал я. Не знаю, почему я подталкивал ее к этому, зачем озвучил ей этот маленький факт.

Думаю, часть меня просто хотела, чтобы она догадалась, мне хотелось, чтобы ей было известно обо мне все, и не смотря на это, чтобы она хотела меня так же, как я ее.

Она всхлипнула и отвернулась. В таком положении она выглядела такой обаятельной и такой знакомой.

Что у меня снова возникло то чувство дежавю, мне почти показалось, что я вспомнил, откуда знаю ее, но это ощущение исчезло так же быстро, как и появилось.

Выпуск новостей продолжался, и на короткий миг на экране появилось ее старое фото. Что-то с родни фото, которое она могла бы выложить на Facebook; она стояла в уборной, подняв камеру и глядя в грязное зеркало, на ее лице было решительное выражение. Как будто она приняла, определенную для нее судьбой, жизнь.

Она резко повернула ко мне свое лицо и поморщилась, от вида собственного фото.

- Я не могу поверить, что это... - сказала она и посмотрела мне прямо в глаза, изучая меня, пытаясь что-то разглядеть в них.

Опровержение?

Я видел, как осознание ситуации отражалось в ее глазах.

Она знала кто я, что я, и испытывала страх, но на более глубоком, примитивном уровне, ей открылось то, насколько я опасен.

Опасность заставила ее феромоны вскипеть внутри тела.

Я мог учуять ее желание, страх, они смешивались в резком запахе, проникавшем мне под кожу и переключающем рычаг самоконтроля. Этот щелчок произошел в нас обоих. Борьба или бегство, и она избрала бегство.

Она вскочила, и я схватил ее. Мне удалось ухватиться за заднюю часть ее рубашки, и она влетела в журнальный столик, переворачивая его и бокалы с вином на пол.

Они опрокинулись на плотный, белый, пушистый ковер и брызнули, словно пятна крови.

Схватив ее за горло, я потащил Зверушку назад, усаживая на свои колени. Мой член был твердым, как скала, и я пытался усадить ее так, чтобы она его не касалась. Но ее задница все же невольно прижалась к нему, положив конец всякой сдержанности. Все происходящее переводило ситуацию на новый уровень.

- Куда ты собираешься идти? - сказал я ей на ухо. Мой голос был резок и полон переполнявшей меня потребности. - Кто тебе поверит? Что ты скажешь? Кто-то похожий на меня, увидел кого-то похожего на тебя и просто захотел овладеть тобой? В то время как я мог бы заполучить любую женщину в городе? В стране?

- Я не пыталась сбежать, - сказала она и захныкала от того, что моя рука сильнее сжала ее горло. - Мне нужно подумать, осмыслить это. Если ты...

- Если я что? - спросил я, подталкивая ее к тому, чтобы закончить свою мысль. Мне хотелось, чтобы она сказала это вслух, я жаждал почувствовать, как ее тело вибрирует от страха и адреналина - чистейшая энергия, которой я так хотел обладать.

- Если ты и есть КК, - сказала она нехотя, - тогда почему я? Почему я все еще жива?

Она удивила меня, ее слова прозвучали почти ревностно, словно ей было неприятно, что я взял остальных и увековечил их.

Это не удивительно, учитывая, от какой жизни я спас ее. Что угодно было лучше, чем жизнь в той яме дерьма с гребаной свиньей вместо любовника.

Я ослабил свой захват и развернул ее к себе. Она оседлала меня, при этом ее юбка задралась до бедер. Но Зверушка лишь сильнее подалась вперед, прижимая свое горячее местечко к моему твердому члену.

Она хотела этого. Боже, мой мозг несся со скоростью миллион миль в минуту, она хотела меня так же сильно, как и я ее.

- Думаю, ты знаешь, почему я не убил тебя, - сказал я и жестко поцеловал ее. Я толкнулся языком в ее рот, проникая между поджатых губ и касаясь кончика ее собственного языка. Мне хотелось, чтобы она знала, что я владею ею, всем, что она собой представляет, всем, чего хочет, всем, что у нее есть... все это мое.

Она простонала и откинулась на меня, расположив свое тело напротив моего и пробежав руками по моей спине.

Зажав в руку горсть ее волос, я прижимал и удерживал на месте ее голову. Еще немного покружив языком вокруг ее, я подался назад и прикусил ее губу настолько, что она взвизгнула от боли.

- Что ты делаешь? - прошептала она. Жар ее дыхания так интенсивно ощущался на коже моего лица.

- То, что мне следовало сделать еще при нашей первой встрече, - ответил я и еще раз укусил ее, в этот раз за щеку. Она вскочила и вскрикнула, но взяв себя в руки, опустилась обратно.

- Обещай, что не причинишь мне боль, - прошептала она.

- Я не могу ничего тебе обещать, - сказал я и встал, подняв ее вместе с собой.

Она опустила ноги на пол и попыталась отступить.

- Пожалуйста, Джуд, не делай мне больно, - повторила она.

Я не ответил, взяв ее за руку, я притянул ее снова ближе и удерживал так некоторое время, глядя в глаза. Они были полны страха и похоти.

Схватив ее за волосы, я повернулся и направился, таща ее за собой, в свою спальню.

- Пожалуйста, - сказала она, спотыкаясь, - не причиняй мне боль.

Но я не мог остановиться и не остановился. Я не хотел останавливаться. Я хотел уничтожить ее и восстановить изнутри, сломать ее и зализать ее раны.

Мне отчаянно нужно было трахнуть ее, ощутить ее жар, потеряться внутри нее.

Но я не мог гарантировать, что не раню ее. Я никогда не делал этого прежде. Не удерживал никого живым, никого, кто бы так сильно затрагивал потребности внутри меня, никого, кого бы я так сильно хотел.