— Мало того, что ты обманула его, ты обманула и нас всех, уверяя, что ваша встреча пойдёт только на пользу.

— Она и пошла на пользу, — независимо отвечала суккуба, которая и во сне продолжала быть похожей на Лину и одетой в тот самый сарафан. — Полюбуйся, они спят в обнимку.

— Это из‑за твоего обмана, — укоризненно возразила совесть, тоже похожая на Лину, но одетая в её любимый офисный костюм. — Нельзя строить серьёзные отношения на лжи.

— Да он на уговоры вообще не поддавался! Упорствовал! Сопротивлялся! Мне!!!

— Нам‑то зачем было врать? — по — прежнему со скукой зевнул вампир. — Что ты там выдумала про поцелуй суккубы? Все знают, что пожизненной привязкой владеют только взрослые демоны, да и те давно ей не пользуются.

— Ну, раз прокатило, значит, не все, — заявил нахально Зверёк. — Лично я не хочу потерять вожака, так что пока ничего никому не скажу.

— Да… А она тебя любит… И сразу приняла… — протянула совесть. — А ты такой же, как они.

— Да, у нас стая — на первом месте. И я очень хочу, чтобы у меня была своя стая. Стая и защитит, и поддержит и пропасть не даст.

— Стая, — фыркнула суккуба. — Ладно, будет тебе стая. Только вожак — мой.

— Вы о чём говорите? — возмутилась совесть. — Ты немедленно — слышишь? — немедленно — расскажешь всё!

Тут Лина поняла, что может подойти к ним и выяснить, о чём, собственно, речь. И… в этот момент услышала знакомый голос:

«Подожди, девочка Ли. Здесь важен воспитательный момент. Вмешаешься сейчас — всё испортишь»

«Голос?» — Лина так удивилась, что… проснулась.

Вокруг было темно, тепло и уютно. Рядом дышал Димка, плечо которого очень удобно было использовать вместо подушки. Его тяжёлая рука лежала поверх одеяла на талии девушки, но почему‑то совсем не мешала. Ей было так спокойно и комфортно, что она закрыла глаза и опять провалилась в сон.

Сон продолжался. Лина опять наблюдала со стороны, как Вампир и Совесть на пару разделывают Демона с оборотнем.

— Ты у нас, конечно, особенная, — успокаивающе произнесла совесть. — Не хмурься, ты же на самом деле владеешь магией, которая никому больше не подвластна. Но это не значит, что можно использовать её во вред остальным.

— Я не во вред, — в голосе суккубы были слышны истеричные нотки. — Я как лучше хотела!

— Ага, мы все знаем, куда ведёт дорога из благих намерений, — саркастично заметил вампир.

— Послушайте, ну что плохого в том, что она открыла им глаза на ситуацию? — вклинился Зверёк. — Она его пара, он…

— Вот именно, поэтому ему мы ничего не скажем, так и быть, но вот она должна принимать решение осознанно.

— Ладно, пустите меня, я всё расскажу.

— Сиди. Сначала расскажешь нам.

— Ну… поцелуя суккубы не было, ни на чью свободу я не покушалась, просто на несколько секунд убрала их барьеры.

— Какие барьеры?

— Её независимость и его сомнения.

— И…?

— А дальше вы всё сами видели — они идеально подходят друг другу.

— Ага. Остаётся их в этом убедить…

— Вожака и убеждать не надо!

— Надо. Он всё ещё боится, что навредит нам своей связью.

— А я её сама заблокирую, и буду открывать, только когда кушать захочу.

— Да ты всё время голодная!

— Неправда! Я сейчас ем досыта, а уж в последний раз… Мррррр!

— Что ж не заблокрировала, когда мы все из‑за тебя могли остаться на той обочине?

— Я не знала, что так бывает… Ну простите меня!

«Да! Да, девочка Ли! Они дожали её!»

«Голос? А ты мне не чудишься?»

«А почему это я должен чудиться? Я частенько наблюдаю за тобой, твои сущности — это уникальный эксперимент, который никак нельзя оставить без внимания. И кстати, на днях я приведу к тебе результат нашего… гм, эксперимента»

«Потеряшку?»

Но Голос ничего не успел ответить, потому что Лину разбудили. Она проснулась от пристального взгляда и обнаружила, что анимал повернулся на бок, пристроив её голову на сгибе локтя, и внимательно разглядывает что‑то на её лице.

— Что? — спросила она. — Что ты там нашёл? Грязь? Тушь плохо смылась?

— Доброе утро, солнышко, — Димка сморгнул, и его глаза приобрели привычное выражение. — Ты такая красивая… Я думал, что рассмотрел тебя давным давно, ещё когда ты приезжала к нам с Алиской. А… нет, оказывается, ты… я могу смотреть на тебя вечно, — он улыбнулся светло и открыто, и Лина не смогла отказаться от удовольствия провести рукой по его щеке.

Что там во сне болтали эти сволочи? Зверёк с суккубой? Привязки не было? Откуда же тогда это щемящее чувство нежности и желание улыбаться каждому его слову? Лина попыталась восстановить привычный порядок вещей в своей жизни и потянулась губами к доступной ей коже анимала. Ответом ей стал судорожный вздох и… ничего. Никаких действий! Только слова:

— Малышка, если ты планируешь не выходить из спальни до завтра, то продолжай. Сегодня я не смогу остановиться.

Лина смутилась. В доме кроме них была Ольга Петровна, на день запланирована куча дел, и… Да что с ней такое? Это вызов!!! Почему же опять хочется улыбаться? Как‑то неправильно всё… Даже пресловутая «малышка» отторжения не вызывает.

— Да и не больно‑то хотелось, — улыбнулась она, проводя пальчиком по его рельефному торсу сверху вниз.

И снизу вверх… И… Нет, ну какое тело! Как это она раньше не замечала, что рядом с ней совершенный мужчина? И странно, что от осознания этого где‑то внутри она почувствовала гордость, а не прилив желания.

— Лина, — подал голос совершенный мужчина, причём в его интонациях было откровенное нетерпение.

— Всё — всё, встаём, — оторвалась от своего увлекательного занятия девушка. — Просто ты тоже… мне нравишься, — созналась она, поднимаясь.

И тактично зашла в гардеробную — утренние особенности мужской анатомии хороши, если ты можешь ими воспользоваться по прямому назначению. Но вот наблюдать их со стороны как‑то… Не в её духе.

Димка был с ней в этом солидарен и быстро просочился в ванную, пока Лина выбирала себе чистое домашнее платье. Потом она ополоснула лицо и пошла на кухню. Её подозрения подтвердились. Жаворонок Ольга Петровна за закрытыми дверями опять пекла блины.

— Доброе утро, Линочка. А Дима любит блинчики?

— Кто же не любит блинчики? Доброе утро, Ольга Петровна. Вчера доел остатки за милую душу.

— А с творогом?

— А у нас есть творог?

— Мама утром прислала свежего, домашнего.

— Передавайте ей мою огромную благодарность, — оживилась Лина. — Давайте, я сейчас сделаю начинку.

Словом, когда Дмитрий появился на кухне — свежий, бритый и приятно пахнущий хвоей — штук сорок блинчиков с творогом было уже готово. Лина с Ольгой Петровной попивали кофе и с почти одинаковым умилением смотрели, как анимал заглатывает полученный продукт. Тарелка пустела стремительно.

— Линочка, может, сделать ещё?

— Ольга Петровна, сегодня дел много, нам надо в особняк, доест остальное с мёдом. Милый, будешь с мёдом?

— Не — е, — помотал головой анимал. — Это я впрок, у меня даже мама так вкусно не готовит блинчики с творогом.

— Да, Ольга Петровна, на самом деле, очень вкусно.

— А комплимент на двоих, Линочка. Мои блины — твоя начинка.

Лина кивнула, соглашаясь, и поймала восхищённый взгляд вожака. Сделала вид, что не заметила, и вышла из кухни — пора было собираться, день намечался не из лёгких. Понедельник, так его растак.

Спустя какой‑то час они с Ольгой Петровной были готовы. Деловая дама и крайне легкомысленный дизайнер. Лина выбрала свой образ в соответствии с поставленной на сегодня задачей — переоформлением договоров с коммунальными службами. Горэлектросети, местная газовая компания, управляющая компания, водоканал, теплоэнергосбыт. В каждом из этих мест она должна побывать лично и произвести впечатление погружённой в собственные фантазии творческой личности. Пусть чиновники не воспримут её всерьёз, тем разительнее будет контраст.

Поэтому Димка, который ждал дам в машине, с трудом оторвал взгляд от «невесты», и не сразу вышел, чтобы открыть ей дверь. Бежевые замшевые босоножки, платье летящего силуэта из тонкого трикотажа вкусного шоколадного цвета, облегающее, как плотные перчатки. К нему сложно сплетенное украшение из множества цепочек и тонких бус, спускавшееся намного ниже большого круглого декольте, и маленькая сумочка в тон. Волосы спадали свободным каскадом. Нежный макияж, слегка поблескивающая розовато — сливочная помада — словом, ожившая романтическая грёза.