«Уж если брать ваш народный фольклор, ближе будет Царевна — Лягушка. Она по желанию оборачивалась то женщиной, то земноводным, хотя… тоже бред. Все анималы — теплокровные»

— Я… совсем ничего не понимаю.

— Ли, да всё просто. У каждого анимала есть человеческая ипостась и звериная. Давай позовём твоего и посмотрим. И ты сразу всё поймёшь.

— Дракон… А ты тоже анимал?

— Я — Дракон. Я могу менять ипостась, но моя раса — гораздо древнее и могущественнее анимальской.

«Наша раса — полностью магическая. Анималы — нет»

— Жаль… если бы этот анимал был похож на тебя, мы бы с ним дружили…

— Ты в любом случае можешь с ним дружить, Ли. Давай, мне самому уже интересно посмотреть на твоего Зверя.

Ли подошла к очередному пустому дверному проёму и там появилась новая копия девочки. Только эта копия была раза в два меньше оригинала.

«Выпусти меня»

— Выходи. Только веди себя прилично, и не ори, что ты голодная.

Маленькая Ли вышла на улицу, и довольно ответила:

«Я сыта. Мы сегодня хорошо покушали»

Тут её взгляд упал на драконью лапу, которая находилась примерно на уровне её лица, и с отражением начали происходить какие‑то изменения. Её облик неуловимо менялся, перетекая из одного образа в другой.

Дракон посмотрел — посмотрел и выдал задумчиво:

— Барсо — волко — белк?

«Скорее волко — крысо — рысь»

— Вы издеваетесь? — рассердилась Ли. — Зачем вы обижаете зверька? Он хороший. Просто маленький. Я буду звать тебя Зверёк, — сообщила она мелкому созданию, которое так и не смогло задержаться в какой‑то одной форме.

И… наступило утро.

— Ли, просыпайся, — тормошила дочку Елизавета Григорьевна. — Пора вставать.

— Да, мама… — пробормотала девочка, утыкаясь в подушку. — Ещё минуточку…

Но мать была неумолима. Она заставила Ли подняться, умыться, почистить зубы, и строго следила за её состоянием. От вчерашней утренней слабости не осталось и следа, поэтому завтрак проходил на кухне. Не смотря на запугивания горьким, солёным и невкусным накануне, Елизавета Григорьевна опять сварила какао, которое её дочь очень уважала. Кроме того, на столе были: сладкая молочная овсяная каша с кусочками фруктов, нарезанный толстыми ломтями ноздреватый ароматный хлеб, сыр, масло, колбаса, варёные яйца и миска домашнего творога.

Ли наелась так, что задумалась о втором желудке.

— Мам, почему у нас только один желудок? — спросила она.

— Так мы не коровы, — с улыбкой сообщила ей мать.

И тут из каких‑то неведомых глубин сна всплыло воспоминание…

— Мам, а как это — питаться энергией?

— Эээ, ну вот… скажем, утюг.

— Электрический?

— Электрический. Чтобы он нагрелся, мы вставляем его шнур с вилкой — в розетку. И он питается от электрической сети электроэнергией.

— Поняла. А вот… я — могу питаться энергией?

— Ли, милая, а кто тебе об этом сказал?

— Мне во сне приснилось… И, мам, это было не электричество…

— Ну конечно…

— Мы ж не утюги!

— Проболтался, урод чешуйчатый, — очень тихо сказала мать.

Но Ли услышала и, подперев голову рукой, как‑то по — взрослому сказала:

— Нет, мам, он красивый. И чешуя у него радужная, — даже не сомневаясь, о ком идёт речь.

— И что ещё тебе поведал этот красавЕц с радужной чешуёй?

— Не помню… Это же был сон. А, вот! Кто такие суккубы?

— Суккубы — это мы, дочка.

— Ма — ам, а это как?

— Это… сложно. И — только это секрет — иногда весело.

— Весело?

— Ну, забавно. Ли, а может, поговорим о нас потом?

— Нет, мам. Мне надо знать, что едят суккубы, а то моя голодная.

Неслышный и невидимый «близнец Дракона» схватился бы за голову, если б она у него была. Девчонка помнила слишком много, и, подцепляя ниточки ассоциаций, вспоминала ещё больше.

— Нам нужны эмоции, — говорила в это время, смирившись, Елизавета Григорьевна. — Любые эмоции, желательно, сильные, ещё более желательно — мужские. Но и женские на первое время сойдут.

— Эмоции? — переспросила Ли.

— Страх, любовь, гнев, радость, словом, любые человеческие чувства.

— Мам, а это нормально?

— Для нас с тобой — да. Только — шшш — это секрет! А твою суккубу я накормлю. Пока мы не можем выйти из дому, я поделюсь с ней своей энергией.

— А потом?

— А потом я научу тебя кушать самостоятельно.

— Мама, я умею есть самостоятельно. И я — это не она, — сказала Ли твёрдо, очень удивив при этом мать.

А вот «близнец Дракона» совсем не удивился. Но сделал себе заметку на память — усиленно поработать с девчонкой над правильным восприятием суккубы. Ведь судя по тому, как она себя вела во сне, демонская сущность вызывала отторжение даже больше, чем вампирская.

Елизавета Григорьевна решила не откладывать дело кормления дочкиной суккубы в долгий ящик, да и дать Ли некоторые знания, раз уж Дракон всё равно проболтался, не помешает.

Она усадила Ли на диван и сказала:

— Дочь, запомни — об этом никто и никогда не должен узнать.

— О чём?

— О том, что ты — не человек. Это главное правило выживания.

— Мам, а разве…

— Ты у нас особенная, но для всех остальных ты — человек, и точка.

— Я запуталась, — жалобно протянула Ли. — Так человек я или нет?

— Доченька, уже не важно. Ты моя любимая девочка, а обо всём остальном мы поговорим, когда приедет папа.

— Папа приедет? А когда?

— Уже завтра, солнышко.

— Ура! Приедет папа!!! Завтра!!!

— Да, правда, он не сможет вырваться надолго, но выходные он проведёт с нами. А сейчас покормим твою голодающую.

И Елизавета Григорьевна накрыла руку дочери своей.

Ли с удивлением почувствовала, как её тело наполняется какой‑то удивительной лёгкостью, казалось, что захоти она — встанет и — взлетит. При этом в тишине комнаты отчётливо слышалось жадное чавканье, какое обычно издают маленькие дети, дорвавшись до чего‑то вкусного.

— Ну, будет с тебя, мелкая обжора, — сказала мать, отнимая руку.

Ли услышала печальный вздох и затихающее сопение.

— Что, спит? — спросила Елизавета Григорьевна.

— Не знаю… Наверное… Но мне так хорошо! Мам, а что ты со мной сделала?

— Подарила тебе немножко энергии, — улыбнулась в ответ та. — Только помни, это — секрет.

— И папе нельзя?

— Ну, папе можно.

— А Дракону?

— Дракон… и сам всё увидит, — в свою очередь вздохнула Елизавета Григорьевна. — Для остальных это — наша тайна.

— Только наша с тобой?

— Только наша с тобой. А теперь, раз уж ты так хорошо себя чувствуешь, будь добра, просмотри учебные планы на четверть, которую ты пропустила. Я хочу, чтобы ты написала с классом четвертные и полугодовые контрольные по всем предметам. Давай, дочка, поднажми, до конца четверти осталось три недели.

И практически целый день Ли провела, разбирая с мамой учебный материал по основным дисциплинам за всю пропущенную четверть. Правда, несколько раз они отлучались на кухню, где девочка ела и пила всё, что ей подсовывали.

А вечером, уже уплывая в страну сновидений, а не кошмаров, Ли сказала:

— Мам, я передам ему твой привет.

На той стороне её уже встречала драконья улыбка и два голоса, одновременно говорящих:

— Привет, Ли.

— Привет, Драконы, — ответила она, счастливо улыбаясь.

— Чем ты сегодня занималась?

— Мы с мамой повторяли пройденное за первую четверть, и смотрели, что мой класс прошёл за вторую, — защебетала Ли. — Мама хочет, чтобы я сдала все четвертные и полугодовые контрольные — а до конца четверти всего три недели! Представляешь? Но я должна справиться, я не могу подвести маму!

— Да, конечно, Ли. Смотрю, мама научила тебя обращаться с твоей суккубой?

— Да… Нет… Она просто что‑то сделала и мне стало так хорошо и легко! Кстати, она передаёт тебе привет.

— Да ну? — изумился Дракон. — Хорошо, передай и ей мои… наилучшие пожелания.

«А учить Ли она собралась после приезда папы»