В случае анималов метки — прерогатива самцов. Они метят самок с целью заявить своё право и продемонстрировать остальным, что территория занята. Метки делятся на две категории — «невестины», как у тебя, дорогая, и «женины», до чего, я надеюсь, у вас не дойдёт.

«Невестина» метка даёт возможность паре чувствовать эмоции друг друга и способствует более полному сближению. И я сейчас не про физическую близость. Мужчины способны открывать канал для своей пары, а изменения в ауре женщины необходимы в числе прочего для восприятия чувственной информации. «Женина» метка делает анималку полностью покорной воле мужа — сопротивление бесполезно. На этом и зиждется жёсткий патриархальный уклад в анимальском обществе.

Соответственно, снять «невестину» метку гораздо проще, чем «женину». Даже для нас. Поэтому, дорогая, очень прошу — следи за своим языком и не наделай глупостей. И что там за проблемы у Алисы? Ну всё, детка, целую (весёлый смайлик). Привет тебе от папы, позвони ему (много весёлых смайликов)»

— Солнышко, что ты там зависла? — спросил Димка, расслабленно сидя в подушках на лининой кровати.

По его задумчивому взгляду было не разобрать — то ли он планирует ещё один раунд игр без правил, то ли уже наигрался и собирается просто поспать.

— Дима, а помнишь, ты обещал мне рассказать про метки?

— Упсс… Ты это сейчас к чему спрашиваешь? За Алиску переживаешь? Не беспокойся, всё будет нормуль.

— Нет, милый, за Алиску пусть Фил переживает, это же с его жены снимать метку собираются. Я интересуюсь этой темой вообще, если можно так выразиться.

— Да — а? — насторожился Димка. — А поконкретнее?

— Слушай, ты мне просто обещал всё рассказать. А теперь опять юлишь?

— Ладно. Иди ко мне, — и он сделал приглашающий жест.

Лина прикрыла свой ноут, и переместилась под гостеприимную руку вожака. Удобно устроив головку на его плече, она приготовилась слушать. Димка мягко опрокинулся на спину, и она оказалась практически лежащей на нём.

— Понимаешь, метка для нас — это способ показать сородичам, что у тебя есть женщина, и чтобы никто другой на неё не зарился.

— Да — а? — не удержалась Лина. — А мне ты сначала говорил совсем другое — мол, чтоб моё имя просто так не трепали…

— Так это то же самое! — удивился её непонятливости вожак. — Если просто спишь с сам… девушкой, любой это узнает и все косточки перемоет. Ещё и сам может к ней подкатить. А с невестиной меткой уже никто не подойдёт, и слова плохого не скажет. Не посмеет.

— Не посмеет? Иначе… что?

— Поединок.

— Ага. Ну, ладно, это я понимаю. А вот зачем ставят метки на девушек против их воли?

— А кто тебе про это сказал?

— Ну, ты же не будешь отрицать, что такое есть?

— Если ты про себя, ведь я объяснил — можно согласиться не только на словах.

— Ну да. Я помню, ты так целовал, что ноги подкашивались. Так можно согласиться на что угодно. Но нет, я не об этом. Я о тех случаях, когда девушка — не анималка — реально не желает иметь с вашей братией ничего общего, а её, тем не менее, метят. Как собственность. Клеймом, как овцу или корову.

— Да ну… глупости, — отмахнулся вожак.

Лина ожидала чего угодно — от полного отрицания до возмущения с битьём кулаком в стену, но не такого равнодушного «глупости». И метка подтверждала, что он не лгал — ни в малейшей мере. А это говорило только об одном — молодой вожак был не в курсе. И с вопросами следовало обращаться… к кому?

— Милый, я маме напишу, ты лежи, отдыхай, — она чмокнула парня в щёку и проворно вскочила.

Матери она задала тот же вопрос, что до того озвучивала Димке. Ответа дожидаться не стала, а запрыгнула назад и довольно вытянулась на постели, где её не преминули тут же обнять и уткнуться носом в брюнетистые локоны.

— Ли — ин, а мы…

— Да — а?

— Мы съездим в лес на будущее полнолуние?

— Э… А зачем?

— Ну, так положено — ездить в лес с невестой.

— Для совместного оборота, что ли? Так я не анималка. Не вижу смысла. Тем более там уже сентябрь будет, похолодает… Неее, не хочу.

— Вот тебе всё лишь бы… Там лес, романтика, костёр, палатка…

— Комары, клещи, отсутствие нормального туалета, и я уже молчу про душ. Я же говорю, что не анималка. Всё, солнце, спи. Тебе завтра целые сутки крутиться.

— Вот именно! Целые сутки, а тут ты — такая вся сладкая… Что там у тебя под маечкой…?

«А то ты не знаешь»

Лина мурлыкнула в ответ на его ласку, и всецело отдалась самому приятному в мире занятию. (Еде, если кто не понял.) Демона следовало накормить на сутки вперёд, а кушать хорошо и много суккуба привыкла очень быстро. Может, именно в этом и состояла опасность длительного общения суккуб с анималами, о котором предупреждала любящая мама?

Наконец, получив очередную вкусняшку, все решили уже успокоиться и поспать. Димка тоже. Он долго и со вкусом пристраивался в наиболее удобной позе, и мило сопел куда‑то в линину шейку.

Потом Лина отключилась, и проснулась уже только по звонку будильника. Рядом расположились три хвостатые особы, а вожака уже и след простыл. Однако завтрак на кухне был ещё тёплым, и хозяйке оставалось сварить только кофе.

После того, как кофе с булочкой оказались на столе, она принесла ноутбук и открыла почту. Если вкратце, ответ любимой мамы сводился к нежеланию морочить себе голову якобы существующими у анималов принуждающими метками. И среди доступных источников информации оставались только глава клана — с ним, по плану, Лине придётся контактировать так или иначе по вопросам безопасности — и любимый папа.

По ряду причин папу до вечера лучше не беспокоить. А вот дядя Сева… Поезд, с которым прибывала Ольга Петровна, следовало встречать в половине одиннадцатого. А до тех пор ещё море времени, и на работу и на пообщаться с главой клана. Но планы пришлось корректировать, потому как время сократил звонок от дорогой подруженьки. В трубке вместо приветствия слышались громкие всхлипы вперемешку с «отстань» и «не открою», благодаря чему Алина поняла, что обращаются не к ней.

— Алиса?

— Лина — а, — прорыдала та в ответ, — у меня месячные — е… Ничего не вышло… Авааавааааааа…

— Эй, ну месячные, но выть‑то зачем? Успокойся, выпей пустырничка, съешь большую шоколадку, пусть Фил сбегает за малиной, — ворковала под подружкины рыдания Алина.

— Фила не — ет, он… Он бросит меня те — епе — ерь, ууууууууууууу…

— А кто там в дверь ломится?

— Ди — имка, он метку снимать приехал… А я не хочу — уууууууууу…

— Так, стоп. Ты понимаешь, что это временно?

— Так не бывает, у нас если метку сняли — это навсегда — ааааааааа…

— Алиса, я тебе обещаю, у тебя с Филом всё будет. И метка, и свадьба, как положено. Просто потерпи сейчас — надо, малыш, понимаешь? Это в интересах стаи и всего вашего клана.

— Всё равно — ооооооо, я ему больше не нужна — ааааааааааааа…

— Если не прекратишь истерить — точно, не нужна. Алиска, не узнаю я тебя, ты за всю жизнь мне столько истерик не закатывала, как за последнюю неделю. Это у тебя что — гормональный всплеск? Или ПМС такой жёсткий?

— Я — я… я не знаю…

— Носом хлюпать прекращай, брату дверь открой и трубочку ему передай, я с ним побеседовать хочу.

— Лин, я бою — юсь… Приезжай ко мне, пожалуйста!

— Ну теперь‑то что тебе бояться? Обряд проведёт брат, месячные пришли — значит ребенку он не повредит, в смысле… Э, короче, дай телефон Димке, мы с ним с утра не договорили…

— Ааааааааааааааа…

— Ну, Алис, ну успокойся, не могу я пока приехать, у нас работа сегодня, да и всё равно, если б было можно, Димыч меня обязательно притащил бы с собой. Ну, Алис, дай ему телефон, пожалуйста.

Послышался звук открывающейся двери, какой‑то шум, и голос Димки:

— Солнышко, я сейчас не могу говорить, перезвоню тебе позже, — и короткие гудки.

Собственно, этого Лина и добивалась — теперь в прямом доступе Алиску успокоят добротными медвежьими средствами. Ей же надо было уже собираться, если есть ещё возможность — поговорить с дядей Севой.