— Надеюсь, не эти старые «С-П-Б»? — нахмурился Джет. Я беспомощно развел руками.

— А как насчет «Исполненных ненависти»? — Джимми Джаз уставился на меня тяжелым взглядом. Впоследствии я пришел к выводу, что он пытался подать мне какой-то знак. В тот момент я был слишком испуган, чтобы это заметить.

— Нет… э… Ими занимаются другие.

— А может, «Безжалостный убийца»? — спросил Джет. Они переглянулись и принялись напевать, пощелкивая пальцами в такт словам: «Мне плевать, плевать, плевать на тебя! Мне плевать на весь мир…»

Это было уже чересчур. Я собрался оборвать их, но тут же пришел к выводу, что лучше предпринять активные действия — пока они отвлеклись. Я перекатился на бок и врезал неряшливому парню в пах. Он сложился пополам, а я тем временем долбанул Джета по ногам, заставив его потерять равновесие. Остальные заорали и ринулись на помощь своим друзьям. К тому времени, как они сообразили, что происходит, я вскочил на ноги и во весь опор мчался в сторону Амстердам.

— Держи его! — завопил Ферман.

Я вылетел на Шестидесятую и повернул к Колумбии, и тут кто-то ухватил меня за руку, толкнув к тротуару. Я споткнулся о бордюр и растянулся на мостовой, свалив урну и засыпав улицу мусором.

— Доверься мне, — прошептал над ухом чей-то голос, — и я вытащу тебя из этого дерьма…

В поле зрения показался Ферман. Он вывернул из-за угла и направился ко мне. Вся его доброжелательность куда-то улетучилась.

Ферман остановился, осмотрел меня, упер руки в боки и рассмеялся.

— Так-то, — проговорил он. — Я вижу, ты понял: наш Джимми Джаз — мастер быстродействия.

И действительно, на меня навалился тот самый смазливый мальчишка. Заломил он мне руку вполне профессионально.

— Прости, — прошипел парень сквозь сжатые зубы. Шнобель подошел к Джимми Джазу, а Джет присоединился к Ферману. Неряхи я не видел.

— Я тебе все кости переломаю, — сказал Ферман. — Ты неплохо разделал Ровера. Лучше молись, чтобы он не умер. Он — наш лучший пес.

Ровер… Наконец-то до меня дошло.

— Ты испортил нам веселье, — продолжал Ферман, вертя в пальцах свою костяную штуку. — И теперь нет ни единой причины оставлять тебя в живых. — Из костяшки выскочило яркое серебристое лезвие. Присев на корточки, Ферман поднес нож к моему горлу. Жуткий букет запахов снова обдал меня. — Что ты на это скажешь?

Вот так-то. На двадцать девятом году жизни быть зарезанным уличной бандой… Я ждал, когда вся моя жизнь пронесется перед глазами, однако ничего подобного не происходило. Вместо этого в голове завертелся меланхолический ролик, который я никогда уже не напишу для страховой компании. Тем более что моя творческая группа и не работала со страховыми компаниями…

Маленький мальчик играет посреди улицы. Он смотрит на зрителя и говорит: «Мой папочка сделал глупость: он вышел на улицу после наступления темноты. Его убили плохие парни».

«…Но действительно глупо другое… — Откат камеры. Теперь мы видим мать мальчика и то, что их окружает. Мы видим, что живут они в жалкой лачуге, а отнюдь не в роскошном доме Принстона. — …то, что в его страховку не внесли пункт, оговаривающий нападение уличных банд…»

Снова крупный план мальчика.

«Поэтому мы и оказались в этом аду», — говорит он.

Затемнение. На черном экране — название страховой компании. Голос диктора за кадром: «С нами вы будете в безопасности. Присоединяйтесь!»

Конечно! Просто блестяще! Почему подростки вступают в уличные банды? Комплекс неполноценности… Самоутверждение…

Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успел сообразить, что говорю. Судя по выражению лица Фермана, он крайне удивился.

— Чего?

— Я предлагаю вам сниматься в рекламе. Видеоролик, для какого-нибудь товара. Мультирынок, десять крупнейших кабельных сетей — не говоря уже о дюжине дочерних. Твое лицо будет повсюду, в каждом городе мира.

— Мое? — снова переспросил Ферман.

— И твоих ребят. — Я обвел их рукой. — Джимми Джаза, Джета, Шнобеля и… — тут я заметил их припозднившегося сотоварища. — И Ровера.

— А нам за это заплатят? — спросил Джет.

— Разумеется. — Я кивнул. — По высшему разряду. В обиде не останешься.

Ферман чуть отодвинул лезвие.

— Ну, не знаю. Как я могу быть уверен, что ты нас не кинешь?

— Конечно же, нет, — поспешно встрял Джимми Джаз.

— Я возглавляю творческую группу, — сказал я. — Сам напишу ролик. Буду курировать съемку. Я настою на том, чтобы вас пригласили, и мы заключим контракт.

— А что за товар? — Шнобель взглянул на меня с подозрением. — Может, потом все станут потешаться над нами?

— Нет. Сказать по правде, я и сам пока не знаю, что это будет за товар. Но могу поклясться, что в состоянии устроить все наилучшим образом.

— Только никаких геморройных штуковин, — сказал Джет.

— И никаких нравоучительных роликов, вроде «Не трахайся — заработаешь сифилис», — предупредил Ферман.

— Никакого геморроя, никакой социальной рекламы, никаких проблем.

Ферман покачал головой.

— Я все еще сомневаюсь. Проще тебя прирезать.

— Брось, Ферм, — сказал Шнобель. — Звучит совсем неплохо.

Джимми Джаз послал мне озабоченный взгляд, затем его лицо прояснилось.

— Подумай о девчонках, Ферм.

Джету тоже понравилась такая перспектива.

— Ага, точно.

— Ты обеспечишь нам девочек? — спросил Ферман.

— Честно сказать, не могу гарантировать этого Шнобелю или Роверу, — сказал я. — Хотя, думаю, после того, как вы окажетесь на видео, долго искать их не придется.

Джимми Джаз чуть заметно кивнул мне.

— Все, что нужно сделать, — продолжал я, — это небрежно упомянуть в присутствии какой-нибудь девушки: «Я снимался в ролике такой-то компании» — и она ваша. Без всяких сифилисов и тому подобного.

Ферман посмотрел на свою банду. Все шло к тому, что они примут мое предложение. Ферман криво ухмыльнулся и неуловимым движением прижал лезвие ножа к моему горлу.

— Лучше не дури нас.

Я сунул руку в карман, вынул пластиковый прямоугольник и протянул Джимми Джазу.

— Это визитка, Ферм.

— Как его зовут?

Джимми прочитал. Я поправил произношение.

— Боддеккер. — Ферман улыбнулся. — Что ж, у нас есть твой номер. — Он обернулся к Джимми Джазу. — Откуда мужик?.. Из какого, говоришь, агентства?

– «Пембрук, Холл, Пэнгборн, Левин и Харрис», — прочитал Джимми Джаз.

— А ты не привираешь, Джимми? Ты всегда был чересчур добреньким.

— Прочитай сам, — предложил я. Ферман бросил на меня хмурый взгляд.

— Нет, — сказал он резко. — Я собираюсь тебе поверить. Обжигающе холодное лезвие коснулось моей щеки.

— А если обманешь… Мы знаем, где ты работаешь. Мы найдем тебя и переломаем все кости. Осознал?

Я кивнул. Ферман убрал нож.

— Джет, — рявкнул он. — Пригляди за нашим новым другом. Он должен уйти с нашей территории целым и невредимым.

— Можно я тоже пойду? — спросил Джимми Джаз. Ферман покачал головой.

— Ты присмотришь за Ровером. Убедишься, что с ним все в порядке.

Джимми опустил глаза.

— Ладно, — сказал он с несколько разочарованным видом.

На меня снизошло невероятное облегчение. Я судорожно сглотнул, чтобы промочить пересохшее горло.

— Спасибо.

— Будь поосторожнее, когда пойдешь назад, — предупредил Ферман. — Остроголовые хозяйничают на территории от Паркуэй до Восьмидесятой и от Пятьдесят девятой до Пятьдесят пятой. Пачкуны ходят от Пятьдесят пятой до Пятьдесят второй, между Амстердам и Седьмой, и с ними лучше не сталкиваться. Если поймают, мигом разделают. Будешь в безопасности, когда доберешься до Бродвея.

— И обходи Милашек, — предупредил Шнобель. Ферман сплюнул.

— Милашки — полные лохи. — Он посмотрел на меня. — Не беспокойся. Сейчас у них даже нет ни с кем договора. Они паразиты.

— Ладно.

Только теперь меня начала бить дрожь. Джет зашагал по Шестидесятой, я шел следом за ним, держась в добрых десяти футах позади. Проводник оставил меня на углу — там, где Бродвей пересекался с Парком.