АУДИО

МОДЕЛЬ «СЛАДКИЙ ПЕРСИК» (Говорит): Возьми меня с собой! облизывает губы, прежде чем

ВИДЕО

Кадр: Модель «Сладкий Персик»; она смотрит в камеру и произнести свою реплику.

АУДИО

(Музыка заканчивается громким, раскатистым аккордом).

ВИДЕО

Затемнение

Пембрук, Холл, Пэнгборн, Левин и Харрис. Официальная почта.

ЗАПРОС

KOMУ: ЧЕСТЕРФИЛД/ЮРИСТ ОТ: БОААЕККЕР/АВТОР

ПРИЛАГАЮ СЦЕНАРИЙ РОЛИКА «РОБОТЕТКИ — РАБЫ ЛЮБВИ». СТОИТ ЛИ НАМ ВСТАВЛЯТЬ В РОЛИК РЕПЛИКИ САМИХ РОБОТЕТОК? ИХ РЕЧЕВАЯ СИСТЕМА ЕЩЕ НЕ ДОРАБОТАНА, И ЗАСТАВЛЯТЬ ИХ РАЗГОВАРИВАТЬ — ЗНАЧИТ УСУГУБЛЯТЬ ПРОБЛЕМУ. В ОБЩЕМ И ЦЕЛОМ ИЗ-ЗА ЭТОГО ПРОДУКТ БУДЕТ СЛОЖНЕЕ ПРОДАВАТЬ.

ЕЩЕ: МОЖЕТ БЫТЬ, ВСТАВИТЬ В РОЛИК ИНФОРМАЦИЮ НАСЧЕТ ОГРАНИЧЕННОСТИ РАБОТЫ БАТАРЕЕК?

ОТВЕТ

КОМУ: БОДАЕККЕР/АВТОР ОТ: ЧЕСТЕРФИЛА/ЮРИСТ

Извини, Бод, заказчик хочет, чтобы роботетки разговаривали.

Насчет батареек. Не бери в голову. Все, что касается батареек, будет написано в инструкции. Лично я не понимаю, чем атомные батарейки лучше химических.

Отвязный ролик, Боддеккер.

PS: Там у тебя был парень, несущий ее на руках. Надо уточнить этот момент. Я думаю, эти штуки слишком тяжелые, чтобы вот так их таскать.

Как я и думал, следующая неделя потонула в трудах и заботах.

Утром я проснулся от того, что Бэйнбридж окликнула меня по имени. Памятуя, что в прошлый раз, когда я видел ее, она была раздета, я поостерегся сразу открывать глаза. Посему я провел насколько минут, уткнувшись лицом в подушку и стряхивая с себя остатки сна.

— Мне очень жаль, — сказала она без тени раскаяния в голосе, — но уже утро, и мне пора возвращаться домой.

Ее кислый тон уверил меня, что опасаться нечего, и я осмелился взглянуть на Бэйнбридж. Она застегивала последнюю пуговицу на блузке.

— Мне нужно переодеться. Я хочу сказать — не нужно, чтобы люди подумали, будто мы…

— Наш ролик прошел в «Мир Нано», — перебил я.

— …то есть, ты понимаешь, люди всегда воспринимают подобные вещи… — Она осеклась. — Что ты сказал?

— Одно из сообщений пришло от Левина.

— Старик позвонил тебе?

— Хотчкисс передумал относительно нашего ролика. Бродбент сняла свою работу с конкурса, поскольку тоже решила, что наш ролик сильнее.

Лицо Бэйнбридж расплылось в широкой улыбке. Напускной обиды как не бывало.

— Это просто чудесно. Неудивительно, что ты так ужасно выглядишь. Ты поздно лег вечером, а я выдернула тебя из постели. — Она наклонилась и поцеловала меня в лоб. — В таком случае тебе лучше туда вернуться и еще немного поспать.

Я покачал головой.

— Я собирался прийти на работу пораньше. Дансигер тоже там будет. У нас прорва дел.

— Тогда и я приду пораньше.

— Не выйдет. — Я указал на нее. — Одежда. Помнишь? Бэйнбридж, оглядев себя, покраснела.

— Да… Ты прав…

— Приходи в обычное время. Несколько следующих дней обещают быть напряженными. И весьма вероятно, что уикэнд нам тоже не светит.

— Я понимаю. Ладно. — Она взяла свою сумочку, направилась к двери, а затем внезапно остановилась. — Ты повел себя как джентльмен этой ночью, Боддеккер. Настоящий джентльмен. Но если кто-то вдруг спросит, что мне сказать?

— Скажи, что это останется нашей маленькой тайной.

— Верно. Ты опять прав. — И с этим она удалилась. Ах, если бы все мои проблемы оказалось так же легко

разрешить!..

Я верно предвидел, что на этой неделе нам придется забыть про покой и отдых. Мы работали с раннего утра до позднего вечера, а иногда и ночевали в офисе. Носились как сумасшедшие, споря до хрипоты и пытаясь перекричать друг друга. Мы вкачивали в себя тонны стимуляторов и жрали по большей части еду из забегаловок и сандвичи от Огилви. Однако, благодаря всему этому, мы закончили касси раньше, чем намеревались: все было готово к половине четвертого субботнего дня. После этого я послал всех к черту. В том числе и Бэйнбридж, которая предложила поехать к ней и нормально поесть. Без зазрения совести я отправился домой и бухнулся в постель.

Когда я проснулся, было четыре часа воскресного утра, и я ощущал зверский голод. Я отправился в ближайшую забегаловку, а в семь снова вернулся в кровать. Остальную часть дня я вставал только за тем, чтобы поесть, сходить в туалет или включить радио — дабы увериться, что конец света еще не наступил. Явившись на работу в понедельник, я обнаружил, что остальные члены моей группы жили в том же ритме. Все — включая Харбисон, Мортонсен и обыкновенно мрачного Сильвестера — смотрели на меня ясными глазами, выглядели бодрыми, жизнерадостными и переполненными энергией. В кабинете Дансигер произошла маленькая церемония, в ходе которой коллеги наградили меня овацией с аплодисментами и торжественно отправили к секретарше Левина для передачи записи касси.

Весь день мы выпускали пар, расслабляясь после кошмарного напряжения. К полудню всеми овладела обычная сонная депрессия, накатывающая после окончания сумасшедшей гонки. Поэтому мы сбежали с работы пораньше, и я повлек свою команду к Огилви. Мы пили. Я благодарил их за поддержку и понимание. Потом заинтриговал, сообщив, что нам поручен еще один проект, а значит, расслабляться не нужно. Я знал, как и все они, что главная битва еще впереди. Теперь «Миру Нанотехнологий» предстоит выбрать ролик, и победителем мог оказаться отнюдь не Пембрук-Холл. Хотя от нас это уже не зависело, я все же не должен почивать на лаврах, зная, что главный приз может достаться «Штрюселю и Штраусу», «Мауддину и Крессу» или «Мак-Маону, Тейту и Стивенсу». А коли так, нам нужно двигаться дальше.

Итак, пока «Мир Нано» принимал решение, я заставил свою группу не думать о возможных результатах, а работать, работать и работать. У нас были и другие проекты, требующие к себе внимания.

Поэтому я решил не ходить и на предварительный показ конкурсных клипов, решив тщательнее заняться рекламой «Радостей Любви». Проблема усложнялась возмутительным поведением роботетки, которую компания прислала нам в качестве образца продукции. Будучи пробной моделью, роботетка не имела программного управления, заставлявшего ее полностью подчиняться владельцу. В итоге она творила что хотела. Каждый раз, когда мы оставляли «Неприступную Варриоретт» без присмотра, она стремилась добраться до терминала и вскрыть базу данных нашей компании. Когда мы ее ловили, она предлагала нам допросить ее, заявляя: «Можете делать что хотите. Вы все равно не заставите меня говорить. Никогда. Ни за что. Только попробуйте!» Затем она нахально попыталась соблазнить Гризволда, чем вызвала яростное возмущение Бэйнбридж, не желавшей понимать, что роботетка — просто игрушка.

На просмотр пошел Депп, а вернувшись, он лишь качал головой и бормотал: «Не знаю… Не знаю…» Реакция Хотчкисса оказалась еще хуже: он взял месячный отпуск и улетел на Банф. Я ничего не понимал, пока не переговорил с Дансигер. «Хотчкисс совершенно раздавлен этим, Боддеккер, — сказала она. — Первый ролик, который они продемонстрировали, был от „Штюселя и Штрауса“. И там присутствовал пещерный человек»…

Одним словом, я выкинул все это дело из головы — насколько вообще смог. Вкалывать, нагружая себя работой выше головы, — все лучше, чем по ночам лежать в собственной постели без сна и спрашивать — не ошибся ли я? Не переборщил ли? Может быть, Хотчкисс прав, предпочитая не выпендриваться и делать работу по известным, проверенным канонам?

В результате, когда через несколько недель «Мир Нанотехнологий» сказал свое слово, я узнал об этом одним из последних.

Я сидел в офисе вместе с Деппом, который излагал свои идеи относительно нового ролика «Любовного тумана». Копаясь в архивах, он обнаружил музыканта по имени Чак Берри[7]. Тот в свое время написал песню, которая по сути своей являлась завуалированным описанием сексуального марафона.