«— Невозможно! Я должен вернуться в провинцию.
— Что же вы делаете в провинции?
— Стыдно сказать, я клерк у нотариуса…
И я глубоко вздохнул.
— Ба! — сказал Тальма. — По этому поводу не следует отчаиваться! Корнель был клерком у прокурора! Господа, позвольте представить вам будущего Корнеля».
И Александр еле выговорил:
«— Коснитесь моего лба, — говорю я Тальма, — это принесет мне счастье!
Тальма кладет мне руку на голову.
— Да будет так! — говорит он. — Именем Шекспира, Корнеля и Шиллера крещается раб божий Александр Дюма!»
Второй раз Александр промашки не допускает. Преодолев свою болезненную застенчивость, он хватает руку Тальма и осмеливается ее поцеловать. Актер, посмеиваясь, отбирает руку, полно, полно, «этот юноша полон энтузиазма, из него что-то обязательно получится».
На площади Пале-Рояль Александр и Адольф расстаются. Время за полночь, темно, пустынно. Александр не может сориентироваться, он не спокоен. В Виллер-Котре он слышал множество ужасных историй о ночных опасностях Парижа. И было чего бояться! Подсчитали, что так называемые опасные классы — безработные рабочие, снявшиеся с мест сельские жители без крова и без средств — составляли большинство среди сорока тысяч мошенников, пятнадцати тысяч мелких правонарушителей, десяти тысяч воров-домушников и сорока тысяч проституток, которые насчитывались тогда в столице[29]. Поэтому, увидев фиакр, Александр немедленно им воспользовался и попросил отвезти себя на улицу Вьё-Огюстен. Извозчик как будто удивился, но поскольку наш буржуа был абсолютно уверен, что его нужно отвезти именно туда, он щелкнул кнутом. Через двадцать секунд Александр был на месте и должен был, согласно ночному тарифу, заплатить пятьдесят су.
Обратная дорога в Крепи-ан-Валуа в точности повторяла обстоятельства путешествия в Париж. Александр весел, он уверен, что вернется в Париж, и, возможно, очень скоро. Адольф обещал, что добьется места для него в конторе у банкира Лаффита. В среду, сразу после обеда Пайе и Александр были на месте с добычей из двух кроликов и шести куропаток. У них еще осталось двадцать су, и они подали милостыню нищему. Однако красота жеста не рассеяла некоторого беспокойства, которое испытывал Александр. И он беспокоился не напрасно: мэтр Лефевр возвратился домой накануне. Вечером, после ужина, приняв величественный вид, он дает своему рассыльному потрясающий урок механики: «Чтобы какая бы то ни было машина функционировала регулярно, нельзя допустить остановки даже самого маленького колесика». Это простое предупреждение Александр расценил как окончательное решение. Хорошенько все взвесив, он счел, что сжег свои корабли, что теперь ни один нотариус в округе не примет его на службу, и ему остается только поискать счастья в Париже.
На следующий день он возвращается в Виллер-Котре. Что ждет его? Может, Господь поможет ему, и Лаффиту срочно понадобятся его услуги. А если нет, какой позор! Что подумает о нем мать?! По мере приближения к табачной лавочке шаги его все замедляются. Пирам же, напротив, со всех ног кидается в дом. Предупрежденная собакой, Мари-Луиза встречает его у порога. Счастливая, взволнованная. Александр не оставляет ей времени задать вопросы: просто сейчас в конторе нет работы, и он взял отпуск на несколько дней. Мари-Луиза воспринимает версию скептически. К счастью, Пирам производит отвлекающий маневр. По поводу Пирама надо сказать, что, если Буду, мастер по ловле птиц, весьма напоминал Гаргантюа, то Пирам был Пантагрюэлем среди собак. Едва вернувшись в родной город, он тут же принялся бродить вокруг лавки соседа-мясника. Телячье легкое на крюке привлекло его внимание, и он подпрыгнул, чтобы его сорвать, но зацепился за тот же крюк и повис. Александр снял с крючка эту собаку-рыбу с совершенно окровавленной мордой.
Через какое-то время Александр вынужден во всем сознаться матери. Она ни словом его не упрекнула, но прекрасно отдавала себе отчет в том, что мнение о ее обожаемом сыне как о лентяе снова подтвердилось. Он же по-прежнему подстерегает почтальона матушку Коломб, все такую же ужасную старушонку: «Я получил письмо от Адольфа. Все просьбы оказались напрасными, в конторах господина Лаффита прошло сокращение служащих; говорят, что необходимо было произвести там чистку».
Александр решил сменить тактику жизни. В архиве своего отца он берет дюжину писем нескольких маршалов из числа живущих — Журдана, Виктора, Себастьяни, с которыми у Генерала были достаточно устойчивые отношения. План у него простой: «Поехать в Париж, обойти прежних друзей отца с просьбой о нем похлопотать: не может быть, чтобы четыре или пять маршалов, в числе которых — военный министр, не сумели общими усилиями найти работу на тысячу двести франков сыну их старого товарища по оружию».
Плохо то, что на первое время жизни в Париже нужны какие-то деньги. Мари-Луиза их дать не может, она сама в отчаянном положении, ее долг поставщику составляет двести франков, а она сумела собрать только сто пятьдесят. Изголодавшийся Пирам вынужден побираться, и добивает Александра портной Бамп, специально прибывший парижским дилижансом, поскольку Александр ничего ему не платил вот уже два месяца. В самых изысканных выражениях вежливости на смеси эльзасского с идишем Бамп требует вернуть ему долг. Хотя Александр и принадлежал к донжуанской породе, но Мольера не читал и потому не смог заставить портного сыграть роль господина Диманша. Оставалось положиться на чудо. И Провидение принимает облик Пирама с его доброй мордой и благородным шрамом. Одному толстому и прожорливому англичанину, остановившемуся в гостинице «Золотой шар», уж больно приглянулась собака, которая составляла ему компанию во время бесконечных его застолий, и он теперь любой ценой хотел иметь этого dog. Большой барин, Александр уступает собаку за кругленькую сумму в сто франков, хотя англичанин явно был готов дать ему в три раза больше. Бамп отбывает со своими сорока франками. Оставшиеся шестьдесят Александр отдает Мари-Луизе в обмен на гравюры Пиранезе, некогда привезенные Генералом из Италии. Эти офорты стоят приблизительно шестьсот франков, и ими интересуется Уде, архитектор из замка. Александру удается выручить за них лишь пятьдесят, половину цены охотничьей собаки.
Два с половиной луидора в кармане — слишком ничтожная сумма, чтобы предпринять с ней решающую экспедицию в Париж. Александр предпочитает подождать, пока будут проданы отданные в наем земли и дом, полученный в пожизненную ренту, под которые Мари-Луиза постоянно занимала деньги. Может, операция принесет какие-то деньги, чтобы он смог пополнить свою кубышку? Свободного времени у него предостаточно, и он использует его частично, чтобы утешить Луизу Брезет, которую бросил Шолле, оставив ей, впрочем, кое-какие знаки своей любви. В русском бильярде он стал так силен, что папаша Картье, хозяин «Золотого шара», а также почты, в ярости и вызывает его на смертельную партию по образцу рулетки, тоже русской. И хотя при игре в бильярд случай роли не играет, за пять часов кряду Александр выигрывает шестьсот стаканов абсента. Он терпеть не может этого напитка и конвертирует абсент у папаши Картье в двенадцать бесплатных поездок в дилижансе. Таким образом он сможет достаточно регулярно навещать Мари-Луизу. Она продает земли с аукциона и полюбовно расстается с домом. Александр разочарован: «Погасив долги, за все расплатившись, мать располагала лишь двумястами пятьюдесятью тремя франками». Это значит, что Александр должен завоевать Париж со своим первоначальным капиталом в пятьдесят франков.
Весной 1823 года он собирает свой нехитрый багаж, не раз проверив, на месте ли все письма, с которыми связано столько надежд. Одно сомнение мучит его и заставляет хмурить брови: все эти маршалы Империи, ставшие легитимистами, то есть белыми, захотят ли они позаботиться о сыне Генерала-республиканца? Браконьер Аннике говаривал, что на каждого зверя лучше иметь не по одной, а по две хитрости, и Александр отправляется к фермеру Данре, тому, с которым произошел несчастный случай на охоте и он тогда явился к Дюма «бледный и окровавленный». Мари-Луиза оказала ему первую помощь, и Данре этого не забыл. Благодарность, которую он испытывает к Дюма, делает ему честь, но, кроме того, он еще и богат и принадлежит к той категории людей, участвующих в голосовании, которые платят более трехсот франков налогов, он — главное доверенное лицо генерала Фуа во время избирательной кампании, запевала в либеральной оппозиции, депутат от округа Виллер-Котре… Данре не заставил себя упрашивать и тут же написал Александру письмо «с самыми настоятельными» рекомендациями.
