Девочка услышала, как открывается дверь, и поняла, что это мамочка. Все хорошо! Сейчас она перестанет плакать. Но мамочка так грустно и жалостливо смотрела на нее, что слезы вернулись обратно и полились с новой силой. Мамочка присела на кресло-качалку, посадила дочь на колени и крепко прижимала ее к себе до тех пор, пока всхлипы не прекратились. Вики обожала подобные мгновения.
Глава 3
— Почему папочка больше не любит нас?
Джия не ожидала такого вопроса. Бесчисленное количество раз Вики спрашивала, почему папочка больше не живет с ними. Но теперь она впервые упомянула о любви.
Джия ответила вопросом на вопрос:
Почему ты спрашиваешь?
Но Вики так просто с толку не собьешь.
— Он не любит нас, правда, мамочка. — Это было утверждение, а не вопрос.
«Нет, не любит. И думаю, никогда не любил».
Это правда. Ричард никогда не чувствовал себя отцом. По его мнению, Вики была несчастным случаем грандиозной несправедливостью по отношению к нему. Когда они жили вместе, для него вообще не существовало дочери. С таким же успехом он мог бы исполнять свой родительский долг и по телефону.
Джия вздохнула и крепче обняла дочь. Какое кошмарное было время... и на это ушли лучшие годы жизни. Джия была воспитана в строгих католических традициях и поэтому и подумать не могла о разводе, несмотря на долгие тяжелые дни, когда им с Вики приходилось противостоять целому миру; несмотря на ночи, когда Ричард не считал нужным возвращаться домой; несмотря на их бесконечные ссоры. Нет, о разводе она и подумать не могла, но только до той ночи, когда Ричард, будучи в особенно дурном настроении, проговорился, почему он женился на ней. Он сказал, что Джия ничем не лучше и не хуже других, а основная причина — налоги. Сразу же после смерти своего отца Ричард решил перевести свое состояние из Англии в американские международные компании, поэтому начал искать жену-американку. И в лице Джин он нашел такую жену — наивную девушку со Среднего Запада, ищущую, кому бы на Мэдисон-авеню продать свои художественные таланты. Урбанизированный Ричард Вестфален с его утонченными английскими манерами и произношением вскружил ей голову. Они поженились, и Ричард стал американским гражданином. Конечно, он мог бы получить американское гражданство и другим путем, но гораздо более витиеватым и трудным. Да и налоги с прибыли на его долю доходов от наследства Вестфаленов в начале октября 1981 года сразу снизились с семидесяти процентов до пятидесяти. После этого он быстро утратил к Джии всякий интерес.
«Конечно, какое-то время мы могли бы еще повеселиться, а ты решила стать еще и матерью». Эти слова поразили ее. И на следующий день Джия начала бракоразводный процесс, игнорируя мольбы своих адвокатов упрашивающих ее отвоевать у Ричарда соответствующую долю его огромного состояния.
Возможно, ей следовало бы их послушать. После развода она часто думала об этом. Но тогда все, что она хотела, — освободиться от этого ненавистного брака. И не нужно ей ничего из этого состояния. Джия разрешила своему адвокату потребовать только алименты на ребенка, потому что знала — они ей понадобятся, пока она не сделает карьеру.
Сожалел ли об этом Ричард? Мучили ли его хоть малейшие укоры совести? Нет. Сделал ли он хоть что-нибудь, чтобы обеспечить будущее своего ребенка? Нет. Более того, он настроил своих адвокатов бороться за минимальные алименты.
— Нет, Вики, — сказала Джия, — я не думаю, что он любил нас.
Джия ожидала, что девочка опять расплачется, но та расплылась в улыбке:
— Джек нас любит.
«Опять она за свое!»
— Я знаю, дорогая, но...
— Тогда почему же он не может быть моим папочкой?
— Потому что... — Как она объяснит это дочери? — Потому что иногда одной любви недостаточно. Нужно еще кое-что. Люди должны доверять друг другу иметь общие ценности...
— Какие ценности?
— О-о... Они должны верить в одно и то же хотеть жить одинаково.
— Мне нравится Джек.
Я знаю, дорогая, но это еще не означает, что Джек может быть твоим отцом. Слепая привязанность вики к Джеку заставила Джию засомневаться в том, что устами младенца глаголит истина. Хотя, обычно ее дочь была очень проницательна.
Джия подняла Вики и отряхнула ей колени. Жара в домике была невыносимой.
— Пойдем выпьем лимонаду.
— Нет, не сейчас, — сказала Вики. — Я хочу поиграть с мисс Джеллирол. Она должна спрятаться, а то мистер Грейп Граббер найдет ее.
— Хорошо. Только приходи скорей. Становится слишком жарко.
Вики не ответила. Она уже вся ушла в свои фантазии с куклами. Джия остановилась у двери, задумавшись, не много ли времени девочка проводит одна. Здесь, на Саттон-сквер, не было детей ее возраста, с которыми она могла бы играть. Только мать, престарелая тетя, книги и игрушки. Джие опять захотелось поскорее вернуться домой в нормальную обыденную жизнь.
— Миссис Джия? — позвала ее Юнис. — Миссис Пэтон сказала, что ленч будет сегодня немного раньше — вам нужно походить по магазинам.
Джия щелкнула пальцами — жест, выражающий недовольство, она переняла его у своей бабушки много лет назад.
Магазины... прием... Два места, куда Джии совершенно не хотелось идти, но она обещала.
— Нет, действительно пора выбираться отсюда!
Глава 4
Джои Диас поставил бутылочку с зеленой жидкостью на стол.
— Где ты это взял, Джек?
Джек угощал Джои обедом в «Бургер-Кинге». Они сидели в угловой кабинке. Джои — филиппинец с неприятными подростковыми прыщами — был платным осведомителем Джека. Он работал в лаборатории департамента здоровья. В прошлом Джек использовал его для получения информации, а также советовался, как утихомирить гнев департамента по поводу одной провернутой им работенки. Вчера он впервые попросил Джои сделать для него анализ.
— А что такое?
Мысли Джека были далеки и от Джои, и от еды. Он думал о Калабати и о том, как ей удалось вчера ночью заставить его почувствовать то, что он чувствовал... Затем его мысли перешли к запаху, проникшему в его квартиру и ее странной реакции на этот запах. Поэтому Джек не сразу понял вопрос. Да, честно говоря, он и не возлагал особых надежд на анализ. Просто хотел узнать, нельзя ли извлечь из этого хоть что-нибудь.
— Вообще-то ничего такого.
У Джои была дурная привычка говорить с набитым ртом. Большинство людей вначале проглатывают пищу, потом говорят, но Джои, проглотив кусок, предпочитает потягивать коку, а потом, откусив большущий кусок, говорить.
Когда он наклонился вперед, Джек отстранился.
— Но этим дерьмом ничего и не вылечишь.
— Разве это не слабительное? Тогда что? Снотворное?
Джои потряс головой и набил рот жареным мясом.
— Ни в коем случае.
Джек побарабанил пальцами по сделанному под дерево столу.
« Черт!»
Он-то думал — может быть, это что-то вроде снотворного, которым усыпили Грейс похитители — если имело место похищение, чтобы она не поднимала шума. Многое говорило именно за это. Джек ждал, когда Джои продолжит, надеясь, что вначале он все-таки прожует. Тщетная надежда.
— Не думаю, что эта жидкость вообще для чего-нибудь годится, — сказал он, набив рот. — Какая-то сумасшедшая смесь странных ингредиентов и все.
— Другими словами, кто-то просто слил всякую ерунду и продал это как лекарство. Что-то вроде тоника доктора Филдинга.
Джои пожал плечами:
— Может быть. Но если так, они могли бы взять компоненты и подешевле. Лично я думаю, это сделал тот, кто действительно верил в эту мешанину. У нее резкий запах и двенадцать процентов спирта. Ничего особенного. Я мог бы запросто приготовить такую же, если бы не этот странный алкалоид, который...
— Что за алкалоид? Какой-то яд?
— Некоторые из алкалоидов действительно яды, например стрихнин: другие мы употребляем ежедневно, взять хотя бы гот же кофеин. Почти все алкалоиды добываются из растений, а этот получен неизвестно из чего. Его нет в базе данных. Я все утро просидел за компьютером, разыскивал этот компонент.