— Да? — удивился он. — Кто же они были?

— Я не смог найти между ними ничего общего, — признал я.

Он, казалось, с минуту раздумывал над моим вопросом, затем пожал плечами и смешал себе еще один коктейль.

— Что ж, нам нет смысла сходить с ума, ломая над этим голову. Может быть, Аберкромби сможет внести ясность.

— Как Малькольму Аберкромби удалось бы найти решение? — спросил я.

— Он знает о ней еще меньше, чем вы.

— Мы ее ему доставим, — сказал Хит.

— Не понимаю.

Хит улыбнулся.

— Кажется, «доставим» — не совсем то слово. Мы вступим с ним в переговоры о возможности насладиться ее обществом.

— Вы не можете продать одно разумное существо другому!

— Никто никого не продает, Леонардо, — беспечно заметил он. — Мы просто оказываем светскую услугу двоим людям, у которых может найтись много общего.

— Но она не собственность, которую можно арендовать на время! — в ужасе воскликнул я.

— Кто говорит о проституции? — невинно возразил Хит. — Судя то тому, что вы о нем рассказали, в его годы и с его опухолью, Аберкромби в этой области, вероятно, уже давно ни на что не способен, даже если бы захотел.

Он наклонился ко мне.

— Но он уже потратил десятки миллионов кредитов на приобретение ее портретов. Этот человек одержим, его увлечение отняло у него треть жизни, наверняка возможность увидеть ее во плоти, узнать, что она существует, поговорить с ней, может быть, нанять художника по своему вкусу… для него это будет иметь определенную ценность.

— Она сказала, что никогда не встретится с Аберкромби.

— И уверен, она думает именно так, — согласился Хит. — Но думать именно так — еще не значит, что будет именно так. Черт возьми, она еще думает, что она не человек.

— Это похищение! — запротестовал я.

— Нас могли бы обвинить в похищении, если бы мы увезли ее без ее согласия, — сказал он. — Она полетела с нами добровольно.

— Но она не знала, что вы замышляли.

— Похоже, вы считаете, что она королевских кровей, и к ней следует относиться уважительно и с нижайшим почтением, — недовольно возразил Хит. — Так разрешите вам напомнить, что она якшается с убийцами, она привела своего любовника в ловушку, где с ним безжалостно расправились охотники за беглецами, ее вышвырнули с Ахерона, и у нее нет ни кредита на счету. Она должна благодарить нас за то, что мы вообще согласились ее взять.

Он сделал паузу, потом сказал более хладнокровно:

— Послушайте, если это успокоит вашу совесть, я дам ей 10 процентов того, что получу от Аберкромби. Возможно, эта сумма окажется больше, чем она вообще в жизни видела.

— Она не примет денег.

— Еще как примет.

— Не примет, — повторил я. — Она уже это говорила.

— Примет, когда поймет, что единственная альтернатива — оказаться у Аберкромби и не получить десять процентов.

— Я этого не допущу!

— Леонардо, — сказал Хит. — Разрешите мне быть с вами совершенно откровенным. Я оказался в несколько неловком финансовом положении.

Он помолчал и вздохнул.

— Фактически в данный момент я скрываюсь от правосудия. В ближайшем обозримом будущем я не могу вернуться на Шарлемань, и я уверен, что полиция заморозила все мои местные активы. Они без сомнения следят и за всеми моими кредитными счетами, так что я и этим не рискну воспользоваться. Мне необходимо срочное вливание наличности, а это, кажется, прекрасный шанс их получить.

— Вы получите деньги, когда Тай Чонг заплатит вам за картину Маллаки.

Он покачал головой.

— Этого едва хватит на заправку корабля.

Потом добавил:

— Я не так воспитан, чтобы смешаться с обычной толпой, Леонардо.

Может быть, вам это неприятно, но факт есть факт: мне нужны деньги для поддержания моего уровня жизни.

— А ее уровень жизни? — спросил я.

— Мы нашли ее в тюремной камере, — возразил он. — Какой это, по-вашему, уровень?

— Что бы там ни было, она сидела там добровольно, — заметил я. — Вы же поступаете против ее воли.

— Вы начинаете меня утомлять, Леонардо, — произнес он. — Вы мне гораздо больше нравились, когда во всем подчинялись.

— Я не могу молча находиться рядом и позволить вам так поступить с женщиной.

Он поднял бровь.

— А если бы она была мужчиной, что тогда?

— Это все равно было бы аморально.

— Но вы бы меньше расстраивались?

— Это гнусное преступление и не важно, кто жертва, — с выражением произнес я.

— Если женщина, то хуже?

— Все женщины святы.

— Странный у вас мир, — заметил он.

— Это мой мир, — ответил я. — Я в него верю и дорожу им.

— Что ж, когда мы в следующий раз окажемся в подобной ситуации, я постараюсь похитить мужчину, — сказал Хит. — А пока тема закрыта.

— Тему нельзя закрыть, — сказал я. — Я должен заставить вас понять, какое ужасное преступление вы задумали.

— Тема закрыта, — твердо повторил он. — Мне что, снова укладывать вас в камеру глубокого сна?

Я понял, что продолжая спорить, ничем не смогу быть полезен Черной Леди, так что кротко согласился умолкнуть и подождал несколько часов, пока он заснет. Затем тихо прокрался к ней в каюту, чтобы сообщить о намерениях Хита.

В каюте было пусто.

Я осмотрел другие помещения маленького корабля, и не найдя ни следа, в конце концов разбудил Хита.

— О чем вы говорите? — возмутился он, вылезая из койки. — С космического корабля не исчезают просто так! Где она?

— Она ушла, — сказал я.

— Куда ушла?

— Не знаю.

— Сейчас мы с этим разберемся! — пробормотал он, быстро направляясь к ней в каюту. Он буквально все там перерыл, заглянул даже под койку и в мини-шкафчик, затем проверил рубку управления, кладовую, туалет, и вернулся в камбуз.

— Да что здесь, черт возьми, происходит? — возмутился он. — Компьютер — включись!

— Включился, — объявил компьютер. — Жду…

— Сколько разумных существ в корабле в данный момент?

— Двое.

— Открывались ли люки после старта с Ахерона?

— Нет.

— Мы могли случайно выбросить Черную Леди с корабля, не зная об этом?

— Нет, — ответил компьютер.

— Пыталась ли она покинуть корабль?

— Нет.

— Тогда что с ней случилось? — спросил Хит.

— Не знаю, — ответил компьютер.

Хит вошел с деревянной веранды, откуда открывался вид на заснеженные горы, энергично растер руки и направился к бару.

— Чудесный день! — воскликнул он с восторгом. — Несколько морозно — но красота!

— Если вам холодно, зачем выходить? — спросил я без особого интереса.

— Вы знаете, во что мне стал этот дом? — смеясь, спросил он. — Агент по продаже недвижимости только и говорил, что о климате да пейзаже. Может быть, климат время от времени оставляет желать, но пейзаж определенно великолепен.

— Сколько еще нам придется еще здесь сидеть?

— Леонардо, есть люди, готовые отдать все за шале в горах на Граустарке. Просто отдыхайте и наслаждайтесь.

— Есть известия от ваших адвокатов? — спросил я.

— Им еще осталось облагодетельствовать одного или двух правительственных чиновников, — объяснил он. — Все идет прекрасно. Еще день-два, в крайнем случае три, и мы сможем вернуться на Шарлемань.

— Я не хочу возвращаться на Шарлемань.

— Так оставайтесь здесь.

— Мы улетели с Ахерона уже девять дней назад. Я должен вернуться на работу.

— Мы свернули на Граустарк именно потому, что Тай Чонг предложила вам несколько дней отдохнуть.

— А я думал, потому, что вы скрываетесь от властей, — сказал я.

— Это вторая причина, — согласился он, скривив губы. — Все-таки, раз уж вы здесь, почему бы не проникнуться духом этих гор?

— Не надо начинать все сначала, — устало попросил я.

— Конечно, не надо, — сказал он, — но я же знаю, что вы впали в уныние, потому что ваша матушка написала вам…