Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Под эти невеселые мысли я заснул. Мне, как обычно, ничего не приснилось.

Ты уже знаешь?

Разбудил меня мой сотовый. Взглянув на часы, я сообразил, что это не с работы – в восемь утра у нас еще никого в офисе нет. Я посмотрел на высветившееся имя Матвей и хрипловатым удивленным голосом сказал: «Да».

Мотя, богатый, крутой и ленивый, никогда не просыпается в такое время. Трубка помолчала в ответ на мое «да», хотя связь, кажется, установилась.

– Привет, Иосиф, – сказала наконец трубка.

– Да, Мотя, – сказал я трубке, не поднося ее к уху, а рассматривая в упор. – Что-нибудь случилось?

– Ты уже знаешь про Химика? – спросил Матвей странным голосом.

В его интонации сквозила еле уловимая неестественная торжественность. Как на похоронах.

– Нет. Что такое?

Голос Матвея впрыснул мне адреналина. Я моментально проснулся и вскочил с кровати.

– Химик умер.

Конец первой главы

Глава вторая

Добрый и грустный

У нас в компании пока никто не умирал, хотя мы были уже немолоды. Жизнь текла себе и текла. Мы влюблялись и любили, пили, гуляли, а в перерывах – работали.

Иногда мы даже дрались, но не умирали. Нет, мы были знакомы со смертью не только по боевикам и фильмам про войну, мы иногда хоронили тех, кто был заметно старше. Но нас самих как-то пока Бог миловал.

– Что? Как? – воскликнул я, просто чтобы сказать хотя бы что-нибудь.

– Мне позвонила только что Лиля. Она сказала, что у него что-то с головой.

– Что? Кто?

– Ничего не знаю. Она не в себе. Еду туда, к ним.

– Она дома?

– Дома. Вызвала ментов. Антон тоже едет. Жду тебя там.

– Понял. Еду.

– А я вот ни хрена не понял, – сказал Мотя и повесил трубку.

Я почему-то решил, что должен приехать туда раньше Антона, нашего четвертого друга, и Моти. Или несильно позже. Поэтому, подгоняя себя, поплелся на ватных ногах в ванну.

Химика в миру звали Илья Донской. Как следовало из прозвища, он отличался глубокими познаниями в области химических реакций, мог из подручных средств синтезировать гексоген, LSD или цианистый калий, что неудивительно для выпускника химфака МГУ. То есть я не уверен, что он и вправду сумел бы это сделать, но на вопросы, которые мы задавали, прикалываясь, – как именно можно приготовить в домашних условиях взрывчатку или яд, – он отвечал аргументированно и очень убедительно.

Долговязый, с бородой и усами а-ля Джон Леннон образца шестьдесят девятого года, Химик долгое время носил длинные волосы. Не так давно он их, правда, остриг, выбрив себе на затылке маленький смешной треугольник.

Он женился на бурятке-ламаистке Лиле (дочь питерского профессора микробиологии решила вернуться к истокам своего народа) и, возможно благодаря Леннону, увлекался психоделиками и галлюциногенами. Я помнил рассказ про его первый опыт с LSD.

– Старик, – говорил он, – ну вот представь себе объемные обои. Обои, которые на стене. Вот ты лежишь и половиной сознания понимаешь, что эти обои объемные. Что у них заметный рельеф, и если ты потрогаешь их пальцами, ты это обязательно почувствуешь. И девушка, которая лежит рядом с тобой, понимает. И тоже этому удивляется. Ты набираешься сил, поднимаешься с постели, трогаешь их рукой, а они… плоские. Но она тебе не верит. Тоже поднимается, трогает. Да что за черт! Плоские. Хотя вы оба все еще подозреваете, что они объемные. Такая фигня. Забавно иметь два независимых параллельных сознания. И понимать, что у твоей девушки их тоже два. Причем запараллеленных в одну и ту же сторону, так что вместе получается четыре. Очень забавно.

Героин Химик не пробовал ни разу. Кокаин и траву презирал за лобовой эффект. Словом, под определение классического наркомана он, конечно, не подпадал. Несколько лет назад, начитавшись Пелевина и Кастанеды, Химик подсел на мухоморы. Начал намекать на тайные знания. Потом к грибам добавился калипсол. Или кетамин, что одно и то же. И я услышал от Химика, что вокруг нас существует настоящий параллельный мир, а вход в этот мир обеспечивают специальные препараты, которые, с его точки зрения, повышают чувствительность мозга к разным неочевидным явлениям. Словом, трансцендентальная философия с химическим уклоном захватила его, причем нельзя сказать, чтобы от этого у него поехала крыша. Химик совершенно не настаивал на том, что калипсол передает некие тайные знания, и не пытался подсадить нас на него. Он оставался таким, каким всегда был: добрым, с умными и грустными, как у спаниеля, глазами.

Мы все очень любили Химика за позитивность и готовность сочувствовать, а его работа главным экспертом в MNJ Pharmceuticals вызывала у нас легкое благоговение. Человеку платили деньги за чистые знания, а не за искусство управлять рабочими процессами. Или, еще хуже, за умение воровать и делиться!

Недавно он составил мне протекцию, и я получил несколько скромных заказов от его концерна на продвижение рецептурных препаратов.

Это было всего месяц назад. Умирать Химик явно не собирался. Наоборот, собирался ехать вместе с Лилей в Японию – в какой-то дзен-буддистский монастырь на севере. И был озабочен получением японской визы.

Зачем ему сдался этот монастырь, Химик объяснял невнятно. Вроде бы там лучше знают, как устроен этот мир. Ну, трансцендентальность – она и в Японии трансцендентальность.

Чем отрезают голову?

Я сел за руль, хотя выпил вчера немало. Через битый час нервных московских пробок, чуть не столкнувшись во дворе с выезжающей скорой помощью, я звонил в домофон Химика и Лили. Дверь в квартиру была открыта. Оказалось, что Мотя с Антоном еще не приехали. Меня встретила окаменевшая Лиля; внутри находились еще двое, у которых на лицах было написано, что они из органов. Невзрачные пиджаки, темные мятые рубашки без галстуков, нечищеные ботинки. Один из них заполнял какие-то бланки, другой ходил по квартире и трогал разные предметы, стоящие на полках. На груди у него висела мыльница. При виде меня он оживился.

– Вы кто будете? – спросил он, не здороваясь.

– Я – знакомый. А что случилось?

Мне всегда было страшно дерзить органам, даже чуть-чуть. Поэтому я не ответил ему в тон и на всякий случай приуменьшил близость наших отношений с Химиком. Хотя какой там знакомый? Химик был нам настоящим другом.

– Вот разбираемся. Погиб ваш знакомый.

– Отчего?

– Голову ему отрезали!

– Как голову? Чем?

Я почувствовал себя плохо и сел на табуретку.

– А чем голову отрезают?

– Не знаю. Трамваем?

– Ножом.

У меня что-то резко засосало под ложечкой, и тут же начало немного подташнивать. Я повернулся к Лиле.

– Что происходит?

Полицейские тоже повернулись к Лиле.

– Я вернулась из Питера от родителей. Утренним поездом. – Она посмотрела на билет, лежащий на столе перед следователем. – Захожу в квартиру. Илья лежит на кровати. Без головы. Голова отрезана. Руки скрещены на груди. В руках церковная свечка. Новая. В смысле незажженная. Я позвонила в скорую и Матвею. Начала искать голову. Мне почему-то показалось, что если я ее найду, то… В общем, неважно. Не нашла. Они забрали голову с собой. Приехала скорая и вот эти. – Она кивнула на ментов. – Илюшу забрали сразу. Только сфотографировали.

Лиля говорила очень медленно и очень тихо. Мне показалось, что у нее во рту совершенно пересохло и стакан воды ей бы помог. Оба мента внимательно слушали. Я налил стакан воды и поставил перед ней.

– Матвей сейчас будет. С Антоном.

– Спасибо. – Она благодарила не то за стакан, не то за наше участие.

– Лиля, кто это мог сделать? Сатанисты какие-нибудь?

– Я не знаю.

– Но этого же не может быть, какое отношение…

– Я не знаю.

– Молодой человек, давайте пока подождем с вопросами! Ваши документы можно посмотреть?

2
{"b":"23128","o":1}