У нашей «фирмы» не было названия. Некоторые парни называли себя «Интер-Сити Джибберс», скорее в шутку. Я уверен: любая «фирма», которая придумывает себе имя, хочет добиться признания, которого она еще не заслужила.

Почему некоторые мобы, до бессознательности избив иногда совершенно посторонних, безобидных людей, оставляют на их телах свои визитные карточки? Я вам отвечу — из-за непроходящего дурацкого детства. Есть ли у них вообще мозг?

И вообще, эти подонки представляют собой не «фирму», а обыкновенную стаю шакалов.

После выхода из тюрьмы я женился на Дебби. Она, бедная, понятия не имела о моем прошлом. Я не делал из него секрета, но и не афишировал!

Наша первая годовщина свадьбы пришлась на дерби. Мы с женой долго спорили. Отсутствие на дерби стало бы для меня началом конца в футболе. Но ради сохранения мира в доме я пошел на компромисс, обещав вернуться к семи вечера.

Естественно, это был нормальный день: драка утром, драка около стадиона, драка внутри стадиона, потом драка в городе, стенка на стенку, с плавным переходом к повсеместной охоте на «Сити». Я завершил свою миссию тем, что ворвался в бар «Роузес» в центре Манчестера после того, как услышал, что там находятся фанаты «Сити». Мы влетели внутрь целой толпой и сразу увидели их, поэтому начали крушить все подряд, забрасывая врага столами и стульями. Я заприметил Сэлли, знакомого мне фаната «Сити», и спас его от избиения (причем не впервые!) — он представлял старую школу. Я не мог допустить, чтобы его затоптали, как всех остальных. И добился своего.

Домой я заявился в 22.30, поддерживая плечом приятеля, притворяясь трезвым и скребясь в дверь, словно мышь. Когда она отворилась, в проеме стояла женщина с заплаканным лицом. «Все будет в порядке, надевай платье и пойдем в клуб», — предложил я, еле держась на ногах. Никакой реакции не последовало. Поэтому я повернулся, вышел на улицу и отправился в паб через дорогу.

В 1984 году мы вышли на «Ювентус» в Кубке кубков [183]. Я решил, что поеду в Турин во что бы то ни стало — слишком долго меня держали взаперти. Требовалась решительная встряска. Вместе со мной в дорогу собралось 14 человек. Кое-кто из них «раздобыл» чужие кредитные карты и настроился на пьянку-гулянку с утра до ночи. Мы встретились в пятницу после обеда и взяли курс на Харидж [184], что само по себе было несколько странно. Затем я предложил ехать через Швецию — еще одна глупость, но не будем забегать вперед раньше времени. Итак, мы сели на паром, который шел 26 часов с одной ночевкой. «Вписаться» [185] на такую махину не очень-то легко, но нам все-таки удалось проскочить мимо контролеров. Вообще-то ночью шляющихся по барам парней могли прихватить как «бескаютных», но днем этим никто бы не стал заниматься.

Сначала мы обнесли «дьютик» ровно на то количество бухла, которое требовалось. Затем откуда-то взялось пиво, и понеслось. Все нажрались до такой степени, что уже не интересовались женщинами, когда вломились на дискотеку. Двое парней сходили «на дело» и увели сумку с деньгами из чьей-то каюты. Сам я не ворую — мне в лом хапать чужое — но у других (включая трех или четырех обычных болел, поехавших вместе с нами) таких принципов не наблюдалось.

Украденную сумку передали одному нормальному чуваку по имени Томми, но теперь за нами следила корабельная служба безопасности. Мы были единственными, кто валялся на разных палубах около баров вдребезги пьяными, поэтому в данном случае не нужно было быть Шерлоком Холмсом. Кроме того, нас ожидали проблемы при сходе на берег утром. Козырными картами оставались Томми и его друг, которые выглядели слишком прилично, чтобы их приняли за участников нашей компании. Конечно, утром всех начали пытать полицейские и таможенники. Всех, кроме Томми и его приятеля. Фантастика! Главная проблема заключалась в наличии у некоторых из нас «позаимствованных» кредитных карт. Копы раздевали всех догола в поисках сумки. Двоих даже отвели назад на паром и держали в наручниках на тамошней гауптвахте.

Карты удалось спасти. Сняв с них тысячи фунтов, в 5.30 мы сели на поезд, идущий в Данию. Вылезли же из него где-то в Швеции, наткнувшись вскоре на огромный бар-ресторан. А теперь представьте себе местный ценник, да еще по тем временам: пиво стоило 5 фунтов за пинту! Поэтому в дело снова пошли кредитки. Там практически никого не было, но в нас уже вовсю играла кровь.

Вдруг, словно по заказу, появились телки. Один из парней с кредиткой сразу решил задержаться еще на один бокальчик. Да и шведский бармен уже принял оплату по его карте. В течение следующих двух часов это место превратилось в какое-то разгуляево — начались танцы, пиво текло рекой, а на человека с кредиткой постоянно показывали пальцем.

— Пять пива. Запишите на его счет.

— Сюда еще четыре, и запишите на его счет.

Мы завершили гулянку глубокой ночью. Человека с кредитной картой поволокли к стойке расписываться. Он даже имени-то своего не помнил, не говоря уже о подписи, однако бармен, загадочно улыбнувшись, принял все как должное. Затем мы исполнили шведскую самбу в центре города и заскочили в паб, который уже закрывался. В результате хорошо потанцевали на столах, а затем покинули заведение через черный ход.

Закончилось веселье на платформе железнодорожного вокзала в полной темноте. Все улеглись спать на свои сумки. Поезд прибыл в 5.30. Нас не интересовало, куда он едет, мы просто зашли внутрь, упали на свободные места и заснули. Через некоторое время кто-то попытался проверить наши билеты. Все дружно послали контролера на х.., пытаясь вернуться к своим пьяным снам. Очнулся я оттого, что мне в лицо дышала немецкая овчарка. Рядом с ней стоял целый выводок офицеров полиции. Начались вранье, выкручивание, разводки. Их главному было сказано, что на станции не продавались билеты, а в вагоне отсутствовал кондуктор. В результате нам выписали бешеную сумму за проезд, а сверх нее еще и огромный штраф. Что ж, делать нечего — пришлось открыть сумку с парома, отсчитать бабки и расстаться с ними.

В Турин мы приехали из Парижа, где слиняли из отеля, потому что на единственной срабатывавшей кредитной карте закончились деньги. Спали на стройке до утра. В ресторанах приходилось есть очень быстро, чтобы тут же сбежать, не расплатившись. Кто-то из наших, кстати, потом встретил американского писателя Билла Буфорда, который ездил с фанатами «Юнайтед» во время написания своей книги «Среди громил» [186]. Приведу из нее один отрывок:

Потом появился кто-то из другой группы, показав мне карту, на ней синими чернилами был отмечен путь до Турина. Он начался в Манчестере, продолжился через Лондон, Стокгольм, Гамбург, Франкфурт, Лион, Марсель и наконец закончился здесь. Великолепное приключение, совершенно непохожее на те поездки, которые совершали молодые люди в восемнадцатом и девятнадцатом веках. При этом оно стоило им — всем одиннадцати — семь фунтов.

«Семь фунтов? — воскликнул я, уже посвященный в основные принципы английского выездного боления. — Почему так много?» Но меня успокоили, пообещав, что по возвращении у ребят обязательно образуется прибыль.

В те времена так и делалось: брось все, повеселись и вернись домой с деньгами в кармане.

Я знал все о Турине благодаря предыдущей поездке. Мы очнулись на вокзале рано утром, как в старые добрые денечки, и купили несколько бутылок вина по 75 пенсов каждая. Вино напоминало уксус, но нас унесло с полбутылки. Мы расположились в парке напротив вокзала, народу все прибывало и прибывало. Появилось еще больше бутылок вина, и постепенно парк превратился в море поющих и танцующих «красных». Полиция была вынуждена закрыть прилегающие дороги.

Я не помню, как попал на стадион. Вроде бы мы немного прогулялись, а потом заскочили в трамвай. Нас угораздило отколоться от основной группы, потому что крыша полностью съехала. На гостевой сектор мы не попали — билетов не было, — а на центральном устроили шоу с песнями и плясками. «Юнайтед» выигрывал, и мне казалось, что он уже вышел в финал, хотя игра еще не закончилась. Наши уже вовсю праздновали, а некоторые бросались на сетку ограждения, как сумасшедшие. На протяжении всей игры мы видели, как местные бросали в них разные предметы и часто попадали в головы. Это был настоящий беспредел.