К тому времени, когда «Юнайтед» окончательно стал моей командой, я уже успел насмотреться на насилие на обоих стадионах Манчестера, но с упоением продолжал следить за ополоумевшей, озверевшей толпой и за полицией, которая неистово билась, пытаясь восстановить порядок. Когда ты молод, то жаждешь выброса адреналина. Впоследствии я стал ходить на матчи со своей собственной маленькой группой дружков из нашего района, возраст которых колебался от 13 до 17 лет, и со временем мы превратились в банду, первую в моей жизни. Вскоре я стал ее лидером, так как был самым заядлым болельщиком «Юнайтед». Кроме того, поскольку я свободно разгуливал повсюду, то и людей знал гораздо лучше, чем остальные.

«Олд Траффорд» сильно отличался от «Мэйн Роуд». Около стадиона «Юнайтед» постоянно рыскали молодые бойцы в поисках «скарферов» [13], носивших свои шарфы на запястьях, что означало приглашение к драке. На «Олд Траффорде» все всегда заканчивалось побоищем. В конце концов фанаты других команд перестали приезжать сюда, потому что подобное путешествие стало слишком опасным. «Олд Траффорд» превратился в запретную зону.

Некоторые утверждают, что «красная армия» родилась во время знаменитого выезда в Лондон на матч с «Вест-Хэмом» в 1967 году — на нашу последнюю гостевую игру в том победном сезоне. У них в составе тогда было три чемпиона мира — Мур [14], Херст [15] и Питере [16]. Они выиграли Кубок кубков в 1965 году, но мы разнесли «Вест-Хэм» в пух и прах со счетом 6:1 и стали чемпионами Англии. На их собственном стадионе мы показали всему Ист-Энду, что такое настоящее футбольное боление: тысячи фанатов «Юнайтед» заполонили все поле, еще 500 оккупировали «Норт-Бэнк» [17], 20 фанатов с обеих сторон оказались в больнице, и насмерть перепуганные «молотки» [18] были опозорены настолько, что помнят об этом и поныне.

Всего этого я не видел — мне было тогда лишь девять лет от роду, — но с тех пор у «Юнайтед» появилась огромная выездная поддержка. Цифры посещаемости домашних и гостевых матчей еще более выросли после победы в Кубке чемпионов, потому что «Юнайтед» стал самым почитаемым клубом в стране. Это означало также, что фанаты других клубов, снедаемые завистью и ревностью к нашей славе, устраивали охоту на болельщиков «Юнайтед», и уже очень скоро вражеские фанаты засветились в газетных заголовках. Изувеченные вагоны поездов и массовые побоища стали обычным делом. На многих стадионах не было никакого разделения, и фанаты свободно перемещались по секторам, а иногда даже менялись ими друг с другом в перерыве, что представляло собой самый быстрый путь к насилию.

Некоторые лондонские команды, особенно «Миллуол», пользовались очень дурной славой из-за поведения своих болельщиков, но в 60-х самые большие драки происходили между большими северными клубами. Люди просто позабыли, как Север доминировал в футболе в те годы. В период между 1963 и 1970 годом чемпионами Англии становились «Эвертон», «Ливерпуль», «Манчестер Юнайтед», «Ливерпуль», «Манчестер Юнайтед», «Манчестер-Сити», «Лидс» и «Эвертон» — именно в таком порядке. Лондон и Центральная Англия даже носа не показывали. Самые яростные наши противники были выкованы в битвах эры Басби-Шенкли-Мерсера-Реви [19] и будут доминировать следующие 30 лет.

Когда люди заводят разговор о начале эпохи современного хулиганства (наступившей после успеха сборной в 1966 году), им следует обратить свои взоры в сторону Мерсисайда [20]. Тамошние фанаты терроризировали гостей целое десятилетие. В плане жестокости и беспощадности им не было равных. Они угрожали ножами и отбирали не только деньги, но и одежду. Поездка туда была ни с чем несравнима, а когда «Ливерпуль» и «Эвертон» выезжали сами, то их фанаты не изменяли своим манерам и в гостях. Многие болельщики «Юнайтед» в данном отношении сильно проигрывали этим мерзким тварям, и мы решили изменить ситуацию.

Парни, входившие в состав одной из наиболее крепких наших бригад, были родом из Коллихерста и Майлз Платтинга, северо-восточных районов Манчестера. Они являлись настоящими уличными бойцами и явно не собирались ложиться под скаузеров [21]. Одним из главных действующих лиц этой банды был Джордж Лайонз по кличке Бешеные Глаза.

Джордж Лайонз: Я родился в 1951 году и начал болеть за «Юнайтед» с сезона 1964/65 года. В то время главным бойцом считался Гиббо из Уизеншо, пусть и толстяк, но очень уж крупный. У нас была своя молодая команда из Коллихерста, но когда тебе шестнадцать, ты смотришь на таких парней снизу вверх.

Все началось с «Ливерпуля» и «Эвертона». Матч с «Ливерпулем» стал моим первым выездом, состоявшимся в ноябре 1967 года. Они только что выиграли чемпионат Мы приехали туда на автобусе, но у меня не было билета, и я не мог попасть на стадион. Поэтому мне не оставалось ничего иного, как просто ошибаться поблизости. Когда до конца игры оставалось минут двадцать, распахнулась дверь, и наружу вышел санитар «скорой помощи» вместе с одним моим приятелем, которому только что сильно досталось. Я подошел с ним, и санитар спросил: «Ты со стадиона?»

«Ну да, — ответил я. — Вышел, чтобы помочь ему».

«Тогда возвращайся назад, ты еще успеешь на концовку».

Он впустил меня внутрь. Я поднялся по ступенькам на трибуну. «Юнайтед» как раз подавал угловой, мяч взмыл над штрафной, и Бест заколотил его в сетку. Я стал прыгать на радостях. Вдруг какой-то огромный докер швырнул меня вниз по лестнице так, что я чуть было не сломал себе ребра. В общем, введение в курс футбольного насилия состоялось.

Юнайтед победил со счетом 2:1. Вроде бы Бест забил оба мяча. На выходе со стадиона повсюду царила полная неразбериха. Наконец мы добрались до автобуса, и один парень сказал: «Лучше пригнись!» Я спросил: «Почему?» и через секунду все оконные стекла полетели в нас.

С тех пор каждый раз, когда мы приезжали на матч с «Эвертоном» или «Ливерпулем», все заканчивалось дракой. Однажды нам сильно досталось после матча с «Эвертоном», когда мы шли по Скотти-роуд в сторону Лайм-стрит. Мне попали по голове кирпичом приятелю сломали нос, а с двух парней стащили куртки.

Все это слегка доставало — приезжать на матчи и спасаться бегством, — поэтому, когда они прибыли на «Олд Траффорд», мы для начала сколотили небольшую бригаду, человек в 30—40, после чего проявили инициативу и напали первыми, выбив в их автобусе все стекла.

Мы играли с «Эвертоном» в Кубке лиги, когда нам попались на глаза четверо их фанатов. На одном из них была дубленка, поэтому я сразу подумал, что она станет моей. Мы вышли со стадиона, я врезал ему хорошенько и принялся сдирать дубленку. Из ее кармана вывалились ключи.

Он сказал: «Оставь ключи».

Я ответил: «Сплавай-ка, бля, за ними, скаузерское отродье!» и зашвырнул их в канал. Они нам так нагадили в прошлом, что ни о какой жалости и речи быть не могло.

Через сезон, во время нашей следующей встречи с ними в Манчестере, мы погнались за двумя скаузерами, бежавшими в сторону Сэлфорда, догнали, врезали им пару раз, но один из них успел вынуть нож. Мой приятель принялся месить его, как положено. Неожиданно появился отец этого козла.

Так вот, папаша говорит нам: «Не слишком ли вы стары, чтобы быть хулиганами?»

Мой приятель отвечает: «Нет. Там, дальше по улице, меня дожидается мой отец, а вместе с ним — его отец. И оба они готовы метнуть в вас пару кирпичей, вонючие скаузерские твари!»

Такое впечатление, что мы с «Эвертоном» постоянно играли вечером. В наш план всегда входила собственная безопасность: мы приезжали туда большой группой и держались вместе, но мне все равно несколько раз досталось по голове. Что ж, оставалось дождаться их приезда в Манчестер. Я вспоминаю об этом без особой радости. Тогда меня гораздо больше волновала игра, поэтому я часто сваливал с акций в дни важных матчей. Мне слишком хотелось увидеть «Юнайтед», а не кого-то еще. Впрочем, иногда я банальнейшим образом трусил и спасался бегством.