Вот как описала случившееся местная газета:

«Фанаты зашли выпить, и вдруг кто-то закричал: “Юнайтед! Юнайтед!” — и все буквально взорвалось», — заявил управляющий м-р Эдвин Клан.

«Они бросались столами, стаканами и стульями. Дрались абсолютно всем, что попадалось им под руку.

Когда они набросились на моих клиентов, те побежали к выходу. И ничего не могли предпринять, кроме как удерживать двери».

Одному из подростков наложили на голову 33 шва. Другому потребовалась помощь в связи с порезанными запястьями.

Нескольких из нас вызвали в суд. Я признал себя виновным, другие — нет. Эта драка стоила мне четырех месяцев пребывания в Веллингтон-Хаусе — центре временного содержания в Стоке. Остальные получили от полугода до полутора лет.

Веллингтон-Хаус — ужасное место, а надзиратели просто садисты. Я провел там все лето 1976 года, одно из самых жарких в истории. Две вещи застряли в моей памяти. Первая — как я реагировал на футбольные сюжеты в телевизионной комнате в начале следующего сезона. Итак, на экране появляется «Бейсбол Граунд» [117], и я вижу, как на поле бьются фанаты «Челси» и «Дерби». Я подскакиваю и начинаю выкрикивать что-то подбадривающее в их адрес, настолько футбольное хулиганство проникло в мою сущность. Вдруг, откуда ни возьмись, появляется надзиратель и наносит мне удар в челюсть, опрокидывает на пол и пинает несколько раз в живот, прежде чем отволочь в камеру. Возможно, со стороны все выглядело довольно жестоко, но это было еще ничего по сравнению с тем, что выпало на долю многих других парней в 70-х.

Второе, что я помню, — выход на свободу. Мне было 18 лет, и я покидал тюрьму, прекрасно подготовленным физически, что и требовалось для начала сезона. Нас ежедневно заставляли выполнять различные упражнения. Они рассчитывали на то, что исправят нас этим, но на самом деле мы просто быстрее адаптировались. Так называемое перевоспитание сделало меня только злее — особенно потому, что отсидка ставила под вопрос мое дальнейшее существование в качестве социального работника. В результате я вышел, подготовленный как боксер и наполненный злобой. Оставалось только дождаться первого игрового дня.

По всей стране на стадионах повырастали заборы, и болельщики чувствовали себя загнанным скотом. На «Олд Траффорде» резко возросло количество сидячих мест. Они появились и на «Кей Стэнде», расположенном прямо над «Скорборд Эндом», и даже на ужасавшем наших врагов «Скорборд Пэддоке», на котором собирались исключительно пьяные психованные громилы. «Правильные» парни теперь сидели преимущественно на «Кей-» и «Би Стэндах» — два этих места были особо выигрышными, потому что мы могли совершенно легально и без полицейского надзора тусоваться неподалеку от входа в ожидании прибытия приезжих фанатов. Они все еще продолжали появляться на «Олд Траффорде». Не тысячами, конечно, но иногда в количестве, достаточном для нападения с нашей стороны, особенно в тех случаях, когда их конвоировали ко входу. Полиции отнюдь не помогло, что «Юнайтед» открыл Клуб выездных болельщиков в непосредственной близости от турникетов гостевого сектора. Мы могли притвориться, что стоим там в очереди.

На подходе эскорта к стадиону одна группа наших врезалась в него с одной стороны, а когда полиция бросалась на отражение этой атаки, другие группы выскакивали из засады. В образовавшиеся из-за отхода копов бреши сразу протискивались наши парни, которые смешивались с противником и вызывали хаос. Чаще всего это заканчивалось паникой в стане врагов — мы начинали месить их руками и ногами, а они пытались бежать, не зная куда, и снова нарывались на удары.

В свои ранние футбольные годы я испытал подобную тактику на собственной шкуре лишь однажды — в Ньюкасле перед началом матча. Мы вышли из «специального футбольного» поезда и увидели перед собой совершенно сумасшедшую картину: встречать нас пришли тысячи «джордиз». Выглядело это так, как будто весь город вышел на улицу. Несмотря на то что полиции удалось сохранить контроль над ситуацией, нам все равно пришлось несколько раз схлестнуться с большими группами местных. Я знал, что по мере приближения фанатов «Юнайтед» к стадиону ситуация будет ухудшаться. Потому что невозможно сдержать всех «джордиз», мечтавших отомстить за унижение, которое они испытали на «Олд Траффорде» и около вокзала «Виктория» в Манчестере.

Мы уже знали, что у них не было никакого представления о футбольной «фирме». Они просто приезжали к нам и бились, но никогда не привозили большой моб. «Джордиз» всегда прибывали в Манчестер маленькими группами на автобусах или фургонах, благодаря чему им крепко доставалось. В основном это были просто «крепкие орешки», хотя им более подходило другое определение — «бешеные быки» — в связи с полной неорганизованностью. Они вели себя как неуправляемая толпа, перед которой «фирмы» всегда имели большое преимущество. Но в тот день многократное численное превосходство и жажда мести перекрывали все их недостатки. Нам грозило форменное избиение.

Мы дошли до стадиона, имея в минусе несколько увечий и порезов от камней и бутылок, но зато единой толпой, что было явным плюсом. «Джордиз» продолжали нападать со всех сторон. Некоторым из них удалось проникнуть в наши ряды. Мы им наваляли, однако они распсиховались настолько, что даже копам не удалось вытащить их из нашей толпы. Анархия возникла полнейшая, и спустя несколько минут после того, как даже конная полиция не смогла их сдержать, мы попытались пробиться на стадион, но было поздно. Нас приперли к стене, а затем попытались размазать по ней всей массой. Началась отчаянная борьба за жизнь. Все раздавали удары направо и налево. От воплей «джордиз», жаждавших крови, лопались перепонки. Но все равно мы испытывали прекрасные ощущения! Я бью того, кто бьет фаната «Юнайтед», а некто третий бьет меня. В таком возбуждении ты ничего не чувствуешь, пока все не закончится, а после есть только одно лекарство — несколько пинт пива.

Через несколько минут полиция все-таки восстановила порядок, но для этого ей потребовались все наличные силы. Копы бились так же упорно, как и любой из нас. В данном конкретном случае я даже был рад тому, что они оказались на месте. Ведь все еще только начиналось. Благодаря собственному горькому опыту я хорошо знал, насколько плохо все может оказаться на самом «Сент-Джеймс Парке» [118].

Мой первый визит в Ньюкасл состоялся несколькими годами ранее, и он привел меня к важному открытию. Я увидел, как наш Джефф Льюис упал на колени после нанесенного ему удара, а сбить такого парня, поверьте, было очень нелегко.

Я приехал сюда автостопом в одиночку предыдущей ночью и спасался от холода в каком-то невзрачном кафе, пока в город не прибыли основные силы «красных». Я отправился вместе с кем-то из них в паб и встретил там Джеффа, Панчо и еще нескольких «стариков». Внутри было тускло и скучно, снаружи — не лучше. Я решил подойти к стадиону пораньше, чтобы наскрести пару-тройку фунтов, и проблем у меня не возникло, но я знал, что во время матча все будет совсем иначе, так как на гостевом секторе уже присутствовало множество посторонних. Вообще-то, задолго до начала игры вражеских фанов можно было принять за обычных болел, просто загоравших на солнышке. Однако ваш покорный слуга сразу же распознал, что к чему. Период моего ученичества в те дни еще продолжался, но я уже хорошо освоил азы футбольной «науки».

Кое-кто из дружков Джеффа в конце концов добрался до стадиона, но некоторые так и не смогли. А Джефф и вовсе оказался в больнице после того, как его отоварили железным прутом. По пути на стадион он вместе со своими парнями вышел прямо на «джордиз». Наши превосходили их численно, так что у местных и выбора-то особого не было. Однако кто-то из них заехал Джеффу по голове, и его отвезли на «скорой» в больницу, где наложили швы.