Он сел и нервно закурил. Один за другим агенты ФБР оставляли помещение, унося свои папки. Остался лишь человек, представивший карту местности. Он подошел к Малко и отрекомендовался:

— Я капитан Грэй из ФБР, слышал о вас. Вы SAS, не так ли? Вы влипли здесь по уши.

Малко прищурил золотистые глаза и приветливо улыбнулся.

— Я не собираюсь с вами соперничать, — сказал он, — просто не понимаю, что я могу сделать?

Грэй пожал плечами.

— Старина, даже если бы вы были самим чертом, вы были бы кстати, если бы смогли нам помочь.

— Я полагаю, что вы проверили деятельность известных иностранных агентов, — сказал Малко.

— Конечно. Впрочем, на Западном Побережье их немного. Сеть быстро прослеживается, а мы не напали ни на какой след.

Малко верил ему. У ФБР была хорошая репутация.

Капитан Грэй надел куртку и вышел, оставив Малко озадаченным. Хотя ФБР и не вышло на след, какое-то объяснение всему этому должно быть.

Малко был счастлив выйти на свежий воздух после удушливой атмосферы кабинета Худа. Он находился в двух шагах от Калифорния-стрит. Часы показывали половину одиннадцатого. Малко расстроился: Лили Хуа не станет ждать столько времени. Но после такого напряженного дня ему хотелось расслабиться. Завтра он поедет в Лос-Анджелес к другу адмирала Миллза, майору Фу-Чо. Может быть, тот наведет его на след.

Малко вошел в «Марк Хопкинс» в мрачном настроении. Такси не было, и головокружительный Калифорнийский склон показался ему Эверестом. Вечер все равно был потерян. Беглый взгляд в холл вернул ему хорошее настроение.

Погрузившись в созерцание витрины обувной лавки, спиной к нему сидела Лили Хуа.

Он тихо подошел к ней и сказал:

— Добрый вечер. Прошу прощения, что заставил вас так долго ждать.

Таитянка резко обернулась. Ее лицо светилось неподдельной радостью.

— Я так боялась, что вы не придете…

Она сменила форму «Герца» на китайское платье с разрезом сбоку. Стоя на очень высоких каблуках, она все же едва доходила до плеча Малко. Ни слова упрека за двухчасовое опоздание. Она искренне радовалась встрече.

— Но что же вы делали эти два часа? — спросил он.

— Рассматривала обувь, — ответила Лили. Она рассмеялась. — Я обожаю обувь. Когда я разбогатею, то куплю себе туфли из крокодиловой кожи, как на витрине. На Таити я всегда мечтала о красивых туфлях.

Они вошли в гараж, Малко открыл ей дверцу «мустанга». Спустя десять минут они уже сидели в ресторане «Гротто». Лили расправлялась с бифштексом, в то время как Малко ел жареного омара, запивая розовым калифорнийским вином.

В конце ужина Малко знал о Лили Хуа все. Даже имя ее первого любовника, француза Марка. Ей было в то время только пятнадцать лет. Она говорила о любви с непринужденностью, и выражение ее больших ореховых глаз заставляло думать, что ее поступки не расходятся со словами. Закончив свой рассказ, она засыпала Малко вопросами о его жизни. Узнав, что он холост, она улыбнулась.

— В вашем возрасте, — сказала она, — все американцы либо женаты, либо разведены. У всех проблемы. Мне не нравятся мужчины с проблемами.

Малко с серьезным видом согласился. Он сказал Лили, что приехал в Сан-Франциско по делам.

Выходя из ресторана, Лили взяла Малко за руку.

— Пригласите меня танцевать, — попросила она. — Мне очень хочется с вами танцевать. От вас приятно пахнет.

В машине она прижалась к нему, поцеловала его в шею и сказала: «Мне хорошо».

Малко подумал, что это очень повышает репутацию розового калифорнийского вина.

Лили привела Малко в дискотеку, расположенную в огромном подвале с темно-красными стенами. Вдоль перегородок, отделяющих кабины, стояли низкие диваны. Около пятидесяти пар танцевали почти в полной темноте. Портье, которому Малко протянул пять долларов за вход, попросил Лили предъявить ему удостоверение личности, чтобы удостовериться, что ей уже исполнился двадцать один год.

Надо сказать, что каждое воскресенье проповедники ирландской церкви ставили дискотеку на второе место после ада, но она была самым привлекательным местом в Сан-Франциско.

— Трудно поверить, что сегодня днем в десяти милях отсюда шли бои, — заметил Малко.

— Какие бои? — спросила Лили.

Он вкратце рассказал ей. Вероятно, она была единственным человеком в Сан-Франциско, который этого не знал. Но Лили не читала газет и не смотрела телевизор.

Через полчаса Малко окончательно забыл об адмирале Миллзе, коммунистах и манифестантах. Лили танцевала, как на Таити, то есть старательно имитировала любовь под все убыстряющиеся ритмы. Медленные танцы она танцевала, прильнув вплотную к своему кавалеру, спрятав лицо на его груди. Что касается Малко, он заранее проиграл битву за сохранение приличия. Лили, почувствовав это, еще больше прижималась к нему. Малко был вынужден чуть-чуть отстранить ее, ибо способность человека к сопротивлению имеет свои пределы.

Рядом с ним умопомрачительная блондинка так высоко положила ногу на ногу, что были видны трусики в цветочек. Она сидела с американским студентом с бритой головой. Они не танцевали, не разговаривали, а только опрокидывали скотч за скотчем. Избавившись от комплексов, они пойдут в машину заниматься любовью. Лили догадалась, о чем думал Малко.

— Вам нравится эта красивая девушка? — тихо спросила она. — Она высокая и светлая, а я маленькая и черненькая…

— Нет, — искренно ответил Малко.

Он обнял Лили за плечи и поцеловал ее. Лили неловко вытянула свой острый язычок, ее движения были очень порывисты, от этого приятное ощущение прошло по спине Малко.

Вокруг них пары танцевали и целовались.

Малко первым пришел в себя. С минуту они молча смотрели друг на друга. Он оставил на столе пятидолларовую бумажку и взял Лили за руку.

Прохладный воздух не нарушил очарования.

Усевшись в «мустанг», Лили поцеловала его, обогнув со змеиной гибкостью переключатель скоростей, разделявший их. Руки Малко скользнули вдоль тела Лили. Когда он нащупал разрез ее платья, Лили тихонько оттолкнула его.

— Не здесь, — сказала она. — Я не люблю заниматься этим в машине. Поедем к тебе.

Машина тронулась. Малко испытывал странное и приятное ощущение. В доступности Лили не было ничего вульгарного. Она сказала ему, что в Сан-Франциско у нее еще не было любовника, и он ей верил.

Они доехали молча до гаража отеля. У Малко был ключ, и ему не надо было обращаться к администратору. Лили чувствовала себя прекрасно, у нее было ощущение, что она знает Малко уже лет десять.

Окно в комнате было открыто. Лили пришла в восторг от вида.

— Как красиво, — сказала она. — Мне хотелось бы здесь жить.

Малко уже налил две рюмки водки и протянул одну Лили. Она улыбнулась, взглянув на него, и, приподнявшись на высоких каблуках, сказала:

— Ты настоящий американец. Тебе нужно выпить, прежде чем заняться любовью. Это для храбрости?

Малко смутился. Женщины всегда его чему-нибудь учили.

— А как делают на Таити? — спросил он, ставя на место рюмку.

Лили подошла к нему и обняла его.

— Если мужчина нравится, с ним идут купаться, потом танцуют, а потом занимаются любовью. На следующий день все повторяется. Если мужчина приятен и хорошо это делает, его любят и выходят только с ним. Библейская простота.

— Расстегни мне молнию, — попросила Лили, повернувшись спиной.

Приятное скрежетание, и Лили осталась в голубых трусиках и бюстгальтере. Она сама сняла бюстгальтер, освободив тяжелые и торчащие груди, и прижалась к Малко. Он почувствовал два твердых и теплых островка через костюм, и ему показалось, что на его спину опрокинули ковш горящей лавы. Малко не мог бы сказать, как оказался голышом в постели. Лили легла подле него. У нее была нежная кожа, пахнущая миндалем. Несколько минут он ласкал ее, прежде чем снять трусики. Затем стянул их и, уже плохо соображая, со стоном бросился на нее. Она же вонзила в его затылок коготки, вздрагивая всем телом через короткие промежутки.