Заброшенный аэродром поблизости от места, где стоял автоприцеп, позволял Лизе учиться водить машину. Шон садился на место для самоубийц — как он это называл, — а она гоняла по старым взлетно-посадочным полосам и учила разворот в три приема около полуразрушенного ангара.

— Ты сдашь свой экзамен на самую высокую оценку, — сказал Шон.

С наступлением ноября Лиза все чаще и чаще думала об Ив и о суде над ней, который должен, конечно, состояться. Сейчас Лиза жалела, что раньше, имея на то возможность, она не разузнала больше насчет преступлений, правосудия и судебных разбирательств. Ив, наверное, знала все это и могла бы рассказать ей.

Например, будут ли держать Ив здесь, в этом городе, откуда когда-то отправлялся поезд? Или ее будут судить далеко, в Лондоне, в том месте, которое, кажется, называется Ньюгейт? «Надо мне когда-нибудь выбраться в Лондон, — думала Лиза, — абсурдно ни разу не побывать в Лондоне, даже Шон ездил в Лондон». И надо начать покупать газеты, но Лиза не знала, какую выбрать. Лиза уже видела достаточно газет и знала, что тонкие газеты с крупными заголовками напечатают только самые сенсационные или сексуальные части процесса, в то время как толстые газеты, с фотографиями политических деятелей, могут не напечатать вообще ни слова. По телевизору могут упомянуть о процессе только вскользь и в тот вечер, когда Шон смотрит свой футбол.

Жизнь в автоприцепе была нелегкой. Если хотелось быть в тепле, приходилось мириться с сыростью. Шону достался от фермера непромокаемый брезент, которым тот прикрывал стог сена от сильных дождей, и они натянули его прямо над автоприцепом. Это помогло, но внутри стало темно. Воду приходилось носить из ручья и кипятить. Невозможно было выстирать одежду или постельное белье, и его приходилось сдавать в прачечную, в десяти милях от стоянки и все еще работавшую. Они наполняли таз на два дюйма водой и пытались вымыться над ним.

Лиза приспособилась принимать тайком ванны у миссис Сперделл, беря на работу полотенце и очень часто ухитряясь принять ванну, когда миссис Сперделл даже была дома, следовало только дождаться, пока она не засядет за телефон. Миссис Сперделл часами разговаривала по телефону с дочерью или друзьями, а Лиза на две минуты залезала в ванну, прежде чем прибраться в ванной комнате. Но при этом миссис Сперделл раза два пожаловалась, что слышит, как через отверстие для затычки из ванны вытекает слишком много воды.

На школьных каникулах в середине года, когда мистер Сперделл также находился дома, принимать ванну стало невозможно, риск был слишком велик. Его кабинет был расположен наверху, рядом с дверью в ванную комнату, и он обычно сидел в кабинете или то и дело заходил туда. В тот день в конце октября, в понедельник, Лиза пришла в Аспен-Клоуз с твердым намерением принять ванну. Миссис Сперделл должна была выйти на час, к парикмахеру. Лиза подслушала, как она договаривалась по телефону о времени посещения. И поэтому она была разочарована, обнаружив, что мистер Сперделл дома, очевидно, поправлялся после гриппа, который свалил его неделю назад, в пятницу, в то время как он, по словам его жены, читал, «Королеву фей» Спенсера с английским классом уровня А.

Он не вставал, но у Лизы не было оснований думать, что он спит. Миссис Сперделл сказала, что он, возможно, встанет позднее и спустится вниз в халате. Тогда, если она к тому времени не вернется из парикмахерской, Лиза могла бы приготовить ему чашку чая. Миссис Сперделл надела свой новый плащ фирмы «Берберри». На голову она накинула пластиковый капюшон на случай дождя, не потому что шел дождь, его не было, но чтобы увериться, что капюшон при ней и ее прическа не пострадает на обратном пути.

Лиза подумала, что могла бы сделать то, что советовала сделать Шоиу. Ничего не зная о порядках в гостиницах, она все же понимала, что в них должно быть множество ванных комнат. Гостиница «Голова герцога», мимо которой она проходила по дороге в Аспен-Клоуз, должно быть, имела больше ванных комнат, чем любой частный дом. Если Шон не хотел платить за бассейн или душ, почему бы ему просто не войти в гостиницу, подняться наверх, как будто он остановился тут, найти ванную комнату и принять ванну? Кто узнает? Надо, конечно, не забыть прихватить с собой полотенце, он мог бы спрятать свернутое полотенце под пиджаком и, запасшись пластиковым пакетом, положить его потом туда, когда оно будет мокрым.

Это значит воровать горячую воду, заявил Шон, это нечестно. Он был шокирован ее предложением. Тогда ходи грязнулей, сказала Лиза. Она, не задумываясь, сделала бы это; и теперь она, возможно, сделает это на обратном пути, прежде чем встретится с ним после работы. Обнаружив, что планам ее не суждено воплотиться в жизнь, потому что она забыла полотенце, Лиза рассердилась и с шумом протопала в кабинет, волоча за собой пылесос.

У мистера Сперделла появились две новые книги с тех пор, как она убирала здесь в последний раз. Лизу совершенно не задевало то, что миссис Сперделл покупает новый плащ, или ходит в парикмахерскую, или может сколько угодно плескаться в горячей воде, или же то, что мистер Сперделл разъезжает на БМВ, выпущенном всего полгода назад, но она завидовала им из-за книг. Но это она не могла им простить, особую ненависть вызывал у нее мистер Сперделл, хотя во многих отношениях он казался приятнее своей жены. Лиза иногда видела его днем по пятницам, он возвращался домой незадолго до ее ухода. Новые книги, приобретенные им, были «Жизнь Диккенса» и «Собрание коротких рассказов» Саки.

Лиза готова была пожертвовать чем угодно, чтобы прочитать «Жизнь Диккенса»! Она не могла бы позволить себе такой роскоши, не сумела бы купить эту книгу, даже когда книга выйдет в мягкой обложке. Она мгновенно забыла о мистере Сперделле. Перестала прислушиваться к нему. «Диккенс» в коричневом с золотом переплете был у нее в руках, она сидела за столом, читая введение, когда он бесшумно вошел в комнату. Только из-за короткого сухого покашливания Лиза поняла, что он в комнате. Она подпрыгнула на стуле, не выпуская книгу из рук.

Мистер Сперделл был небольшого роста, настолько же худой, насколько толстой была миссис Сперделл. Лиза иногда думала, что они напоминают Джека Спрета и его жену, он не ел ничего жирного, а она — ничего постного. Он выглядел старым, старик, которому давно пора было бы уйти на пенсию, обвислые щеки и подбородок постепенно переходили в морщинистую шею, голова была лысой, кроме венчика волос на затылке. Поверх пижамы в полоску на нем был коричневый твидовый халат со шнуром, завязанным вокруг талии аккуратным узелком.

Его добродушная улыбка сняла камень с души Лизы. Ей не придется возвращаться теперь к Шону и говорить ему, что ее прогнали. Облегчение переросло в негодование, когда он сказал, все еще улыбаясь, извиняющимся тоном, как несмышленому ребенку: очень жаль, что в этой книге так мало картинок.

— Мне не нужны картинки, — ответила Лиза и поняла, что отвечает грубо.

Подняв вверх свои седые кустистые брови, мистер Сперделл спросил:

— Сколько вам лет?

Назвав свой настоящий возраст, Лиза слишком поздно вспомнила, что жене его она солгала.

— Мне почти семнадцать.

— Да, я так и предполагал — Некоторые из моих учеников не старше вас, только они предпочитают называться студентами. — Он протянул руку за книгой, и Лиза вернула ее хозяину. — Благодарю вас. Я еще не прочитал ее.

Не имея ни малейшего представления, как ей разговаривать, она вообразила, что таким образом ведут себя учителя. Распоряжаются. Отдают приказы. Делятся знаниями. Пока она размышляла над этим, мистер Сперделл поделился кое-какими знаниями.

— Диккенс был великим английским писателем, кое-кто назвал бы его величайшим. Вы читали в школе его книги?

— Я не хожу в школу, — ответила Лиза и добавила : — Больше. Я теперь не хожу туда. — Неужели он вообразил, что она прогуливает школу, чтобы приходить сюда и работать на его жену? — Но я читала Диккенса. Я читала «Холодный дом», и «Давида Копперфилда», и «Оливера Твиста», и «Николаса Никльби», и «Повесть о двух городах».