Вполне вероятно, что она не увидит больше этих мест. Возможно, она никогда не вернется сюда, поэтому она остановилась и оглянулась, как та женщина на картине в Шроуве, высокая печальная женщина в белых одеждах, про которую Ив сказала ей, что это жена Лота, а ее покинутый дом Содом и Гоморра. Но вместо тех безлюдных и губительных мест Лиза увидела между деревьями, которые возвышались над затянутым туманом заливным лугом, между ясенями, соснами и пирамидальными тополями, изящные очертания Шроув-хауса.
Ослепительно золотые лучи взошедшего солнца заливали бледно-янтарным светом каменный фасад дома, центральный фронтон с гербом неизвестного происхождения, широкий портик с лестницами по обеим сторонам, узкую дверь под ним и большие великолепные двери наверху. Это был садовый фасад, во всем, кроме изящного портика, идентичный фасаду, обращенному к воротам. Все его окна горели огнем, словно покрытые амальгамой. Дом выглядел таким же незыблемым, как окружающий его пейзаж, таким же естественным и безмятежным.
Только с этого места Шроув был виден во всем своем великолепии. Даже глядя с вершины холма, вы не отыскали бы его среди деревьев. Как говорила Ив, они знали, как укрыть свои дома от постороннего взгляда, эти старые владельцы величественных поместий. Лиза послала ему молчаливое «прощай», пересекла мост и выбежала на дорогу. Автобусная остановка находилась в паре сотен ярдов слева по дороге. Что бы там ни думала Ив, Лиза хорошо знала это, она часто ходила этой дорогой, видела проезжавший мимо автобус зеленого цвета, но ни разу не испытывала искушения сесть в него.
Интересно, который час? Четверть восьмого? Когда придет следующий автобус, если она опоздала на этот? Через час? Через два часа? Непреодолимые трудности громоздились на ее пути. Ей нельзя дожидаться этого автобуса здесь, на открытом месте, ведь каждую минуту мимо нее могут проехать полицейские машины.
Под влиянием этих мыслей Лиза замедлила шаги, переложив сумку на другое плечо, теперь ее охватили сомнения относительно поезда. Вполне вероятно, что другого поезда на Лондон не будет очень долго. Поезд, который когда-то ходил по долине, проезжал редко, всего четыре раза в день в обоих направлениях. Б любом случае, откуда ей знать, пойдет ли поезд, в который она сядет, до Лондона?
Шум двигателя приближающейся машины заставил Лизу обернуться, но это не была одна из тех машин. Эта была красная с брезентовым верхом, и она двигалась с грохотом. Проехав мимо, она оставила после себя непривычный запах, металлический, едкий, дымный.
На остановке автобуса дожидался еще один человек. Старуха. Лиза понятия не имела, кто она такая или откуда пришла. До самой деревни не было ни одного дома. Подойдя к остановке, Лиза почувствовала себя уязвимой, незащищенной, словно за нею наблюдали сотни невидимых глаз. Женщина посмотрела на нее и поспешно отвела взгляд, как будто рассердилась или почувствовала отвращение.
Достаточно было проехать мимо нее еще одной машине, чтобы Лиза поняла, что не выдержит ожидания, она не могла стоять у обочины и ждать автобуса. Что станет она делать? Стоять и смотреть? О чем думать? Она не в силах была переносить собственные мысли, а страх жег и душил ее, как горячий кусок во рту, который невозможно проглотить. Если она останется ждать здесь, рядом с этой старухой, отводящей в сторону взгляд, она упадет на землю, или закричит, или бросится на поросший травой берег и зарыдает.
У нее появилось желание убежать, и она повиновалась своему инстинкту. Даже не оглянувшись, чтобы посмотреть, не приближается ли машина, Лиза перебежала через дорогу и нырнула в заросли на противоположной стороне. Старуха смотрела ей вслед. Лиза укрылась за стволом дерева. Она крепко обняла его, прижавшись лицом к прохладной гладкой коре. Почему она не догадалась сделать это раньше? Мысль явилась внезапно. Если бы она пришла к ней вчера вечером, какой счастливой была бы ночь! Больше того, если бы она додумалась до этого раньше, то и в путь отправилась бы раньше, когда Ив первый раз сказала, что ей надо уехать, убежала бы по полям в темноту ночи.
Тропинка проходила поблизости и вела через ущелье. На самом деле это нельзя было назвать ущельем, ущелье бывает в горах, но Лиза прочитала это слово в книге, и оно понравилось ей. Прежде всего ей предстоит подняться на сотню ярдов по склону холма. Рокот автобуса, отличавшийся от гула машины, заставил ее посмотреть вниз. Каким-то образом она догадалась, что автобус прибыл точно по расписанию. Старуха села в него, и автобус отъехал. Лиза продолжала подъем. Найдя столб с указателем, она перелезла по лесенке через ограду и пошла по тропинке, которая была проложена рядом с живой изгородью. Солнце уже поднялось и пригревало.
Насколько легче было находиться вдали от дороги, знать, что, возвращаясь обратно, машины проедут внизу, под ней. Когда тропинка закончится, Лиза выберет в сети тропинок, бегущих вдоль берега, ту, что поукромнее, скрыта живой изгородью, проходит далеко от оживленных магистралей. Ближайший городок находился в семи милях. На дорогу у нее уйдет не больше получаса, и в начале девятого она уже будет с ним. Лиза не хотела думать, что он мог уехать, рассердившись на нее, бросить ее и исчезнуть.
Птицы уже не пели. Все было спокойно и тихо, она бесшумно шагала по песчаной дорожке. Бело-золотистые головки ромашек мелькали в траве, и клематисы, похожие на бороду старика, покрывали живые изгороди каскадами кудрявых седых волос. Стали попадаться и первые животные: полдюжины рыжих коров и два серых осла, которые щипали сочную траву. Рыжий кот, возвращавшийся домой с ночной охоты, с подозрением посмотрел на нее. Лиза редко видела котов, большей частью на картинках, и встреча с ним доставила ей такое же удовольствие, как встреча с каким-нибудь экзотическим диким животным.
Яркое солнечное утро и ее решимость разогнали страхи. Остался только один, особого рода страх, что она уже не застанет его. Тропинка закончилась у другого перелаза через изгородь, и Лиза выбралась на проселочную дорогу, такую узкую, что если бы она легла поперек нее, вытянув руки над головой, то дотянулась бы кончиками пальцев до одной стороны, а ступнями коснулась бы другой. Небольшая машина могла бы проехать по ней, прокладывая путь между крутыми, почти отвесными склонами, надежно укрытая густой листвой растений, уже отцветших и увядающих. Ветви деревьев переплелись над ее головой.
Дорога была ровной, немного под гору, и Лиза побежала. Она бежала, подгоняемая избытком юной энергии и все возрастающим ощущением свободы, но также надеждой и тревогой. Если он уехал, намереваясь сообщить ей об этом завтра или на следующий день… Ее руки в карманах сжались и скомкали банкноты, две неполные пригоршни — много это или мало?
Лиза бежала по зеленому туннелю, и прямо перед ней прошмыгнул кролик. Самец фазан, курлыкая и хлопая крыльями, проковылял через дорожку, никудышный ходок и еще худший летун, две его курочки переваливались следом, торопясь под укрытие берега. В вещах подобного рода Лиза разбиралась намного лучше, как она подозревала, чем большинство людей, но достаточно ли этих знаний? Сможет ли она прожить с ними, пока не научится чему-то другому?
Дорожка привела к развилке с небольшим треугольником зелени между двумя ответвлениями. Лиза выбрала то, которое шло вправо, спуск там был пологим, но ей пришлось миновать один поворот, потом другой, прежде чем она увидела внизу трейлер. Сердце ее подпрыгнуло. Все в порядке. Он не уехал.
Трейлер стоял на месте, там, где стоял последние несколько недель, с середины лета, на песчаном участке, от которого начиналась верховая тропа, проложенная по границе поля и леса. Предполагалось, что по ней ездят верхом, но Лиза ни разу не видела на этой дорожке ни лошади, ни всадника. Она не видела там никого, кроме Шона. Его старый «триумф-доломит», похожий на машину из фильмов шестидесятых годов, стоял на обычном месте. Занавески на окнах прицепа были задернуты. Он вставал рано только на работу. Всю дорогу она спешила, но последний отрезок пути прошла очень медленно, подойдя к трейлеру, поднялась по двум ступенькам и, вынув из кармана правую руку со все еще зажатыми в ней банкнотами, поднесла ее к гладкой поверхности двери.
