Я поблагодарила, когда Митч налил немного вина мне в бокал, и выпила залпом, пока Митч круговыми движениями взбалтывал свое, наслаждался его запахом и снова взбалтывал.

Когда мы прикончили бутылку — вернее, когда я выпила три с половиной бокала, а Митч вдоволь пополоскал свою порцию во рту, пристально глядя на меня, — я почувствовала себя намного лучше. Чем сильнее я пьянела, тем более красивым казался мне Митч. И пикник получился отменный, вот только с бри возникли проблемы — трудно управляться с сыром, не имея ни ножа, ни хлеба, разве что один из нас подхватил бы сырный клин и съел как кусок пиццы. Несмотря на волчий голод, я воздержалась от эксперимента и выпила еще вина.

Неожиданно выбор места неподалеку от туалетов показался не таким уж плохим.

Я сказала Митчу, что скоро вернусь, но пришлось пройти намного дальше, чем я думала, из-за очень длинной очереди.

— Джейн! Джейн Лейн! Это ты? — услышала я, проходя мимо одеяла, уставленного тарелками с разнообразными сырами, багетами, крекерами, фруктами, салями и окороком. Я залюбовалась изобилием ветчины и копченых колбас. А как я люблю салями! Кто эти прелестные существа и откуда я их знаю? Я с трудом отвела взгляд от угощения и узнала однокурсника Крейга, юриста, сидевшего в компании незнакомой мне молодой пары.

— Джейн! Я Грег Йенсен. Мы познакомились вчера вечером на дегустации вин. Что вы тут делаете?

— Здравствуйте, Грег. Я здесь с Митчем Хендерсоном. Как поживаете?

— Прекрасно, прекрасно. Где же вы сидите?

— Вон там, — махнула я рукой, надеясь, что нас пригласят к столу и дадут попробовать чудесной еды.

— Так давайте присоединяйтесь к нам!

Лотерея: вернувшись к своему одеялу, я увидела, что Митч погружен в разговор по сотовому. Что там насчет мобильников, убивающих хорошие манеры? Когда он закончил, я рассказала о Греге, его спутниках и приглашении присоединиться. Митч охотно поднялся, и мы пошли к гостеприимному одеялу.

Спутников Грега звали Синди и Мэтью. Они вручили мне бокал вина и выразили горячую надежду, что мы с Митчем еще не ели. О, какие чудесные, благородные люди! Я с радостью уплетала бри на крекерах и салями на ломтиках багета и пила вино, которое мне не расхваливали, пока не вспомнила, что все еще не побывала в туалете. Оставив Митча общаться с Грегом, я снова направилась в конец очереди к кабинкам.

Стоя в очереди, я слышала каждое крещендо симфонии, и это было здорово. Все вокруг начало медленно кружиться — совсем немного, чуть-чуть. Увидев, как четверо смелых пошли за деревья, видимо, сочтя очередь в туалет слишком длинной, я чуть не кинулась за ними через лужайку с криком: «Возьмите меня с собой!». К счастью, вскоре подошла моя очередь.

Я вернулась к одеялу, Митчу, Грегу и прелестной паре. Митч уже не разговаривал с приятелем, напротив, сидел с недовольным видом. Я взвесила все «за» и «против», выбирая, попробовать ломтик дыни или вернуться на свое одеяло, и решила спросить мнение Митча. Тот сразу сказал, что хочет вернуться. Мы поднялись и попрощались. На обратном пути я спросила, что случилось.

— Если ты хотела провести вечер с друзьями, надо было так и сделать!

Это что, шутка? Разве Грег не приятель Митча? Ведь не мой же, мы только вчера познакомились! Раздосадованная, я молча шагала к своему одеялу. Ни с одним мужчиной, кроме Джека, у меня не случалось ссоры глупее. Вернувшись на наше место у туалетов, я решила собираться, но Митч вдруг уселся на одеяло, через несколько мгновений быстро подался ко мне и поцеловал. Митч вызывал у меня антипатию, но, несмотря на то что он опоздал, не извинился, не предложил нести сумку и беспричинно раздражался, я тоже поцеловала его. Последним, кого я целовала, и единственным, кого я целовала последние два года, был Джек. Я подумала: может, целуя другого, я скорее забуду Джека и перестану возвращаться к нему в мыслях пять раз за минуту? Когда Митч увлек меня на одеяло, откуда-то сзади послышалось:

— Шли бы к себе домой…

Тут до меня дошло, насколько я пьяна.

Я лежала на одеяле на виду у длинной очереди в туалет, занимаясь смелым петтингом с официантом из винного магазина, с которым вчера днем еще не была знакома. Отстранившись, я заявила:

— Слушай, это неприлично.

— Прекрасно, тогда пойдем отсюда! — вновь с раздражением сказал Митч.

Он проворно вскочил. Я начала сворачивать одеяло, и тут ветер донес до меня запах табака. Курил стоявший неподалеку блондин в полосатой оксфордской рубашке. Да пошло все к дьяволу, подумала я и попросила сигарету. Блондин любезно протянул мне пачку; угощаясь, я обратила внимание на его красивые зеленые глаза. Мне стало стыдно, что я опустилась до такого состояния, что позволила завалить себя на одеяло в присутствии множества людей.

— Ты готова? — осведомился Митч и быстро направился к выходу из парка.

— Ты не понесешь мою сумку? — спросила я самым непринужденным тоном, учитывая обстоятельства. Мне хотелось окончательно убедиться, что взрослый мужчина может вести себя как последний идиот.

— Твоя сумка, ты и неси, — огрызнулся он.

Как только мы вышли из парка, Митч спросил:

— Ты далеко живешь?

Неужели собрался ко мне в гости? Он что, с ума сошел? В такой компании даже один квартал покажется бесконечным путешествием. Митч стоял, нетерпеливо ожидая ответа, — копия Дика, похудевшего на сорок фунтов.

— Митч, спасибо за вино, но мне пора домой.

Я подняла руку, тут же остановилось такси, и я юркнула в машину. Проезжая по Пятой авеню, я закрыла глаза, чтобы не видеть выходивших из парка людей, которые с удовольствием шли пешком, держась за руки.

Торжественное открытие Осенней выставки было намечено на вечер четверга. Днем планировалась предварительная пресс-конференция, поэтому утро в галерее выдалось напряженным. Я радовалась: занятость не оставляла времени на размышления о вчерашнем свидании, сегодняшнем чудовищном похмелье и неприятном открытии, что я — дешевая шлюха, не брезгующая обслуживать клиентов в парках, и останусь одинокой до конца жизни.

Утро началось гладко. Выставка проходила в Арсенале на Шестьдесят шестой улице. Дик поехал туда с раннего утра, желая присутствовать в момент появления Йена. Находиться в галерее без Дика было очень приятно. Благодаря отсутствию бесконечных вызовов по интеркому освободилось время подумать о вечеринке по случаю открытия, где совершаются наиболее крупные сделки. Все скульптуры пойдут нарасхват, и не последнюю роль в этом сыграют мое неусыпное внимание к каждой мелочи и тщательно продуманная организация выставки. Может, в награду мне перепадет толика уважения?

— Галерея Дика Риза!!! — Кларисса отвечала на очередной звонок.

У меня на столе запищал интерком.

— Джейн Лейн, — представилась я, хотя уже поняла, что это Кларисса.

— Дик на пятой линии!

— Спасибо, Кларисса. — Должно быть, Дик звонит, чтобы меня похвалить. — Здравствуйте, Ди…

— Открррыли тррри коррробки с конффф Риззз!!! Они не мини, они большшшие!!!

Начальник говорил очень быстро и на повышенных тонах. Клариссу в ее лучшие дни Дик бы не заглушил, однако скандалил довольно громко:

— Открррыли-тррри-коррробки-с-конфетами — не-мини-р-р-р-р-р-аздоровенные «Ризззззз»!!!

— Простите? — Я не могла разобрать слов босса, но сомнений не было: это не похвала. Надежды на поощрение метались в панике, устремляясь подальше к чертям собачьим.

— Простить-тебя-еще-простить-все-пропало-все-из-за-тебя — р-р-р-р-р — открываю-коробки-с-конфетами-с-арахисовой-начинкой-а-там-не-мини-конфеты-а-обычные — гр-р-р-р-х-х-х-х!

Ага, прозвучало «тебя еще простить?!» и «из-за тебя все пропало», если я правильно расслышала. Словесный поток Дика немного замедлил течение, и я наконец с ужасом разобрала, что он говорит: