Узкий столик у стены загромождало множество перчаток и шляп, а самая уродливая напольная ваза, которую когда-либо доводилось видеть Райану, исполняла роль подставки для зонтиков. В зеркале с позолоченной рамой, которое висело над столом, отражалась великолепная люстра.

Слева Райан увидел комнату, которая некогда, судя по всему, служила парадной столовой. Сейчас к ее дальней стене были придвинуты мягкие кресла и гладильная доска. На краю широкого стола красного дерева стояла швейная машинка, окруженная грудами ткани.

За правыми дверями находился нижний этаж башенки, где теперь располагалась гостиная, обставленная уютной, но разномастной мебелью.

Массивный каменный камин был обильно изукрашен резьбой. Блеклые портьеры розового бархата окаймляли огромные окна высотой футов в десять — до самого потолка. Райан поджал губы, заметив, что обе комнаты, хотя и были чисто убраны, носили те же следы пренебрежения, что и сам дом снаружи.

Кто-то дернул его за брюки, и он, опустив глаза, увидел Никки.

— Мама в комнате для игр, чинит камин. Она все на свете может починить. — Он помолчал, видимо обдумывая собственные слова. — Ну… почти все. Она обещала, что мы будем обедать у камина, потому что на улице дождь. Это будет как бы пикник.

Никки взял Райана за руку и потащил за собой в холл. У арочного проема с двойными стеклянными дверями, который вел в просторную комнату, мужчина и мальчик остановились.

— Мам! — позвал Никки.

А ведь когда-то здесь была великолепная библиотека, решил Райан, разглядывая изысканную лепнину потолка, витражные окна и массивные дубовые шкафы, в беспорядке набитые игрушками. На низкой длинной скамье под окном стоял огромный аквариум, в котором обитали три черепашки. Разноцветные чехлы покрывали несколько мягких удобных кресел, расставленных вокруг телевизора.

— Не сейчас, Никки. Ступай, поиграй тихонько, иначе не будет тебе никакого пикника. Я же сказала, что это не скоро.

Райан обогнул угол, разыскивая обладательницу голоса. На противоположной стороне комнаты еще несколько кресел стояли полукругом перед вторым камином, побольше и без резных украшений. Ребекка спиной к Райану, не подозревая о его присутствии, снимала с литой чугунной стойки разнообразные кочерги и совочки.

Сердце Райана екнуло, и он с трудом сглотнул непривычный комок в горле, сражаясь с непрошеным и непостижимым приступом желания.

Каштановые кудри — такие же взлохмаченные, как у сына, — рассыпались по ее плечам, обтянутым мешковатой белой футболкой. Шелковые розовые шортики туго облегали ее бедра и ягодицы, обнажая длинные изящные ноги с маленькими босыми ступнями. Райан мельком заметил, что ногти на ногах покрыты ярко-красным лаком. Интересно, на ощупь ее плоть такая же крепкая и атласно-гладкая, как на вид?..

— Но, мам…

— Нет, мой дорогой. Марш отсюда, и ни слова, не то хуже будет!

Никки открыл было рот, но затем передумал и послушно шмыгнул прочь.

Реакция собственного тела при виде Бекки сразу помешала Райану подать голос — немалое унижение для мужчины его возраста и с его опытом. Он откашлялся и сделал вторую попытку.

— Ребекка!..

Голос его потонул в оглушительном грохоте.

Женщина опасно балансировала, коленом опираясь на черную каминную плиту, а рукой — на кирпичи. В другой руке, уходившей в глубь трубы, она держала кочергу и шарила ею в недрах каминной трубы, явно пытаясь таким образом открыть вьюшку.

Как бы то ни было, она не слышала Райана, а он, чувствуя, как все замирает внутри, безнадежно пытался оторвать взгляд от ее ягодиц, которые мерно раскачивались в такт движениям руки. Прилив желания испугал его. Куда только девался его разум, самообладание? Он едва знаком с этой женщиной!

Райан шагнул ближе — ковер заглушал его шаги.

— Позвольте помочь вам. — Он взял Бекки за руку.

Огромная ладонь накрыла ее руку, и над самым ухом прозвучал низкий мужской голос. Ужас и потрясение сдавили ей горло, придушив рвущийся наружу крик. Она резко отдернула руку, и ее колено соскользнуло с шаткой опоры.

Испугавшись, что женщина ударится о кирпичи, Райан обеими руками обхватил ее за талию и рывком притянул к себе. Как ни быстро Райан двигался, он все же не сумел затормозить ее падение. Голова и плечи Бекки наклонились вперед, и рука с кочергой, дернувшись, продвинулась глубже в каминную трубу. Нестройный лязг едва не разорвал барабанные перепонки Райана — это с шумом распахнулась вьюшка. Клубы пепла и сажи хлынули в комнату, с ног до головы окутав их обоих.

Потрясенные, они не двигались с места, затем Райан крепче притиснул женщину к себе, так что ее спина прильнула к его телу, завитки волос щекотали его подбородок. Бекки покачнулась, и у них обоих разом перехватило дыхание, когда ее полная грудь легла на локоть Райана, а ягодицы прижались к его паху.

Бекки остолбенела, и кочерга, которую она до сих пор сжимала в руке, с грохотом рухнула на пол. Райан чувствовал, как бешено и сильно колотится ее сердце, безуспешно пытаясь справиться с накатившей волной ужаса.

Он развернул ее лицом к себе, ни на миг не ослабляя объятий. Бекки заглянула в серебристо-синие глаза, и стук сердца набатом загрохотал в ее ушах — вновь и вновь она повторяла себе, что этот незнакомец не Эрик. Эрик ушел.

Понемногу ее ужас сменялся гневом, и гнев этот лишь усилился, когда мужчина расхохотался, сверкнув белыми зубами на угольно-черном лице.

— Отпустите меня! — Забыв о том, что лишь объятия незнакомца не дают ей упасть, Бекки оттолкнулась от мускулистой, твердой как камень груди и рванулась в тщетной попытке отстраниться. Ее нога, взвившись в воздухе, лягнула стойку, на которой лежали оставшиеся инструменты.

Мужчина пошатнулся, оборвал смех и еще крепче прижал ее к себе.

— Не дергайтесь, не то ушибетесь.

Бекки яростно взглянула на него, упорно не желая поддаваться магии этого низкого, с протяжным южным акцентом голоса.

— Ну так отпустите меня немедленно!

— Слушаюсь, мэм. — Мужчина перехватил ее за плечи и опустил, прижимая к себе, но руки разжал лишь тогда, когда Бекки уже твердо стояла на ногах. Затем отступил на два шага.

— Кто вы такой и что делаете в моем доме? — Кочерга громко лязгнула по камням. Бекки выставила ее перед собой, защищаясь от незваного гостя.

— Райан Маклеод. Нас впустила Сара.

— Райан? О Господи! — Бекки бросила взгляд за его спину. — Кого это — нас?

— Ваша дочь увела мою подопечную наверх, а Никки привел меня сюда, к вам.

— Ему следовало сообщить мне, что вы здесь!

— Он и пытался. — Уголки губ Райана дрогнули в полуулыбке. — Но вы пригрозили, что если он скажет хоть слово, то лишится пикника у камина.

— А-а… — Бекки понимала, что глазеет на гостя, но никак не могла отвести взгляд. Жаль, она не может разглядеть его лица, ибо и лицо, и грудь, и руки Райана были черны от сажи. Вероятно, как и у нее самой.

Длинные ноги, узкие талия и бедра, широкие плечи — мозг Бекки словно составлял каталог увиденного. На нем были старые джинсы, тесные и вытертые на бедрах, некогда белая рубашка и спортивная куртка из серого твида. Вся эта одежда прикрывала, но отнюдь не скрывала тело, при виде которого способно забиться быстрее всякое женское сердце, даже такое закаленное, как у нее самой.

Нет, за эти два года мало что изменилось.

— Почему вы не позвонили? — Инстинкт призвал Бекки к осторожности, и она наконец отвела глаза.

— Я звонил. У вас было занято. — С этими словами Райан шагнул к телефону и поправил трубку.

Бекки и не заметила, что трубка неправильно лежит.

— Ох. — Она вдруг сообразила, что все еще сжимает в руке кочергу, и поспешно опустила ее на пол. — Извините, что так вышло. Вы меня напугали.

— Пустяки, Ребекка. Я понимаю.

— Предпочитаю, чтобы меня называли Бекки. — Она собрала рассыпавшиеся причиндалы и вернула их на стойку. — Джен сказала мне, что вы ищете дневную няню для девочки. Может быть, останетесь на ланч, а потом поговорим о деле?