Или начальник Управления ВОСО Красной Армии, генерал с простой «рабоче-крестьянской» фамилией Трубецкой, который был арестован с большой группой генералов в первые же дни войны и после долгого разбирательства расстрелян вместе с ними же в феврале 1942 года (реабилитирован уже в 1955 году!). И многие другие трухины.
А были и вчерашние штабс-капитаны — Василевский, Толбухин из крестьян, или подполковник Шапошников и подпоручик Антонов «из дворян», В, И. Кузнецов из рабочих и Говоров «из колчаковцев», сотни им подобные… Баграмян, например, также в Гражданскую служил в дашнакской армии Армении, и в ВКП(б) его приняли только в мае 1941 года! В Красную Армию с 1918 года влилось около 50 тысяч офицеров царской армии, от поручиков до генералов, коих было вообще под 700 человек И многие бывшие поручики к июню 1941 года стали старшими и высшими командирами РККА. Но, впрочем, разбор родословных предателей Родины и её Героев не является темой данного исследования.
Есть ещё и такой нюанс в «деле Павлова»: и он сам, и командующий Киевского особого военного округа генерал Кирпонос в Первую мировую побывали в немецком плену, как и подпоручик Тухачевский. И есть подозрения, что Тухачевский ещё тогда как минимум слишком тесно «сдружился» с немецкой разведкой. А жена Кирпоноса, польская националистка, имела родного брата, служившего перед войной в польской контрразведке…
(Примечание. А ещё интересно вот что. Среди арестованных лета 1941 года были командиры-преподаватели из академии Генштаба и академии Фрунзе. Вероятно, «за пораженческие разговоры» в курилках… И в этой связи стоит напомнить, где служил беспартийный генерал-майор Трухин до того, как стал начальником оперативного отдела штаба ПрибОВО (до января 1941 года). Заглянем в Википедию:
«— 1934–1936 — начальник кафедры методики боевой подготовки в Военной академии имени М.В. Фрунзе;
— 1936–1937 — учился в Военной академии Генштаба;
— 1937–1940 — ст. руководитель курса академии Генштаба;
— 1939–1940 — старший преподаватель кафедры оперативного искусства академии Генштаба (в июне 1940 — генерал-майор);
— в августе 1940 — январе 1941 — заместитель начальника 2-го отдела Управления боевой подготовки РККА;
— в январе — июне 1941 — начальник оперативного отдела — заместитель начальника штаба Прибалтийского военного округа;
— в июне 1941 — заместитель начальника штаба Северо-западного фронта. 27 июня 1941 года добровольно сдался в плен со штабными документами в Литве.
Никогда не состоял в ВКП(б). Был награждён орденом Красного Знамени (1924) и медалью «XX лет РККА» (1938).
В 1936 г. аттестовался как:
“отлично подготовленный командир с большим общим развитием и большим знанием в области тактики и оперативного искусства. Отменно знает штабную службу, прекрасный преподаватель и методист. Тактичен и выдержан, дисциплинирован, пользуется авторитетом у слушателей и преподавателей. Политически выдержан и развит хорошо. Может быть использован на работе в больших штабах…” …»)
Если принять версию некоторых «резунов» и признать, что директивы НКО и ГШ о выводе войск в «районы, предусмотренные планом прикрытия», были отправлены в западные округа, чтобы войска изготовились к нападению, а не к обороне, то действия Павлова и ему подобных следует признать «подвигом в защиту мира и свободы»! Видимо, эти смелые генералы так боролись со «сталинской сатрапией» и пытались своими действиями спасти мир от «большевистской угрозы». Однако «резуны» (умные из них) пока не стремятся ссылаться на директивы НКО и ГШ от 11–12 и тем более от 18 июня как на доказательство подготовки Сталиным нападения на Германию и Европу — эти документы портят им всю обедню.
Кстати, на самом деле В. Резун ничего нового не придумал в желании доказать, что Гитлер, защищаясь, нападал на СССР, который готовил «превентивное нападение на Германию». В 1976 году в ФРГ вышла книга бывшего начальника разведки 4-й армии вермахта Э. Хельмдаха «Нападение?» (Helmdach E. Uberfall? Die Sowietisch — deutsche Aufmarsch 1941. Nekargemund, 1976. Источник: ВИЖ № 4 1978 г., с. 90, ст. профессора, доктора исторических наук, генерал-майора А. Хорькова), в которой недобитый вояка нападение Гитлера на СССР выставил как «превентивный шаг, сделанный с целью предупреждения советской агрессии». Автор в трёх переизданиях пытался доказать, что «мероприятия по повышению боевой готовности советских войск в западных военных округах проводились не с целью усиления обороны страны, а для нападения на Германию в августе 1941 года».
Резуны не более чем повторяют слова выживших нацистов. Но если они попробуют на документах последних пары недель до 22 июня доказать подготовку агрессии со стороны СССР, то тут их и ждёт большое разочарование.
А есть ещё те самые «пять вопросов от Покровского», которые поклонники В. Резуна также особо стараются «не замечать» и которые одним из первых поднял для изучения исследователь Ю.И. Мухин. Эти вопросы, как и знаменитая «Директива № 1», самим своим текстом показывают, что перед 22 июня 1941 года отдавались некие приказы, и те, кому были заданы эти «пять вопросов», должны были ответить, когда они данные команды получали, от кого, как, и какие меры приняли для их выполнения. Вопросы эти были достаточно чёткие и прямые, почти как вопрос для студентов-двоечников: «Уж не в вольтах ли измеряется напряжение?»
На все эти вопросы генералы успели ответить ещё при Сталине, кое-кто — прямо у расстрельной стенки. Однако при Хрущёве все виновные в трагедии 1941-го были реабилитированы и названы героями, а ответы на опасные «Вопросы» сданы в архивы Министерства обороны и до сих пор толком не изучены и не изданы в полном объёме.
В 1989 году публиковалась часть ответов комдивов, комкоров, командармов и генералов из штабов округов. Но нет ответов таких командующих, как Рокоссовский, ставших после войны маршалами. Видимо, ответы таких людей ВИЖ не рискнул печатать — очень уж неудобными могли оказаться показания некоторых генералов и маршалов, данные сразу после войны, в основном ещё при жизни Сталина, когда врать о ВОВ ещё боялись или не умели и не собирались. Но даже анализ того немногого, что было опубликовано — если анализировать, имея перед глазами сами вопросы, — даёт много интересного. И информацию о существовании «Приказа ГШ от 18 июня 41-го» следует искать именно в ответах генералов на «Вопрос № 2», особенно в ответах тех, кто стал после войны «Маршалами Победы». Ведь именно среди них большинство таких, кто «почему-то» оказался в боеготовом состоянии перед 22 июня. Вряд ли издатели ВИЖ в 1989 году дошли бы до высших чинов, но даже то, что могло проясниться из ответов комдивов и комкоров, видимо, испугало кое-кого. Подробнее все эти вопросы с опубликованными в 1989 году в ВИЖ ответами генералов западных округов на них были разобраны выше и в книге «Адвокаты Гитлера».
Ещё раз скажу: тема «после 22 июня» никогда не входила в цели данного исследования. И в этой книге также был рассмотрен вопрос о том, проводилось ли приведение войск западных округов в боевую готовность перед 22 июня. Вывод однозначный: конечно, проводилось, и именно к 22 июня. Жуков делал это потому что этого требовал Сталин, и для того, чтобы геройски победить супостата пусть не «превентивным ударом», но хотя бы после нападения. Но были и те, кто срывал эту задачу, чтобы сдать армию и страну. Жуков понимал это лучше многих и потому настоял на расстреле Павлова и бывшего поручика Коробкова. Но, когда Сталина не стало, Жукову (а точнее, тем кто «редактировал» его «Воспоминания» перед изданием) проще стало говорить о том, что приведения армии в боевую готовность вообще не было, чем пытаться объяснять и свою некомпетентность, и предательство подчинённых. Ведь особые отделы в армии в эти предвоенные месяцы подчинялись самим военным! И если пойдёт разговор о предательстве Павловых, то может возникнуть вопрос: а куда смотрело руководство НКО и ГШ, почему не реагировало вовремя на доклады особистов западных округов, которые наверняка поступали в Москву в те предвоенные месяцы и недели?
