«Вчера командир дивизии приказал Иванову и комэску Атрашкевичу немедленно отправиться в Пырлицу и разобраться, почему Фигичёв нарушил границу, преследуя немецкого разведчика, Иванов вылетел на УТИ-4. Атрашкевич выехал на автомашине. <…>

Вот так ситуация! Командиров на аэродроме нет, некоторых лётчиков тоже…

— Бельцы? Бельцы? — слышится голос майора Матвеева. <…>

Из Бельцев сообщают, что рано утром немецкие бомбардировщики под прикрытием “мессершмиттов” налетели на аэродром и подожгли бензохранилище. Наши истребители провели воздушный бой. Погиб Семён Овчинников. <…>

Наша армия, конечно, готовилась к обороне, к тому сражению, которое будет навязано нам. Мы учились упорно, не теряли ни одного дня, чтобы освоить новую технику. Но фашисты напали на нас внезапно, они застали нас врасплох. Если бы более остро чувствовалась опасность нападения, мы могли бы встретить врага как положено. Главное же — нельзя было допускать такого состояния, какое оказалось в нашем полку в первое утро войны. Эскадрильи разбросаны, люди рассеяны, самолёты не подготовлены…»

Вот так описал Покрышкин утро 22 июня в двух разных книгах. Но в книге в 1986 году он показал, что, похоже, приведения в боевую готовность 20-й сад ОдВО не было (а в этом прямая вина не Захарова или Мичугина, а того же командира авиадивизии).

Так, может, приведения в боевую готовность авиации ОдВО 19–20 июня действительно не было? Либо уже командир дивизии (будущий «заклятый друг» Покрышкина) генерал Осипенко чудил?

Читаем его биографию. 30-летний на июнь 1941 года генерал-майор А.С. Осипенко — командир 20-й сад, в которую входили 4-й и 55-й иап (в котором летал Покрышкин), 45-й сбап и 211-й бап, имевший на вооружении фронтовые бомбардировщики Су-2.

Осипенко — первый муж знаменитой в те годы лётчицы Полины Осипенко. Молодой генерал, Герой Советского Союза за Испанию (прибыл туда старшим лейтенантом, а вернулся в СССР уже полковником!), но с придурью — по воспоминаниям, любил заставлять лётчиков собирать окурки на лётном поле. А также дурил с «графиками» полётов «по сковыванию действий авиации противника с аэродрома Романа» уже во время боевых действий в июне 41-го.

В апреле 1942 — октябре 1943 г. генерал-майор авиации Осипенко был начальником управления истребительной авиации ПВО. Впрочем, нас интересует не самодурство Осипенко, его лихой карьерный рост и насколько он заслужил звание Героя СССР, а то — получал ли он приказ о повышении боевой готовности 19–20 июня, как получали его в соседних округах.

Судя по тому, что он не пошёл под суд, как комдивы в ЗапОВО, и что под суд никто из командиров ВВС ОдВО не пошёл, приказ о приведении в б/г 19 июня в ОдВО из Москвы поступал. Но какие-то меры принимались, хотя Покрышкин даёт понять, что в их полку и, возможно, в дивизии (кроме 20-й сад в ОдВО была 21-я 45-я сад) повышения боевой готовности не объявлялось. Однако сам он три дня перед 22 июня как раз был вне полка и о том, что делалось в его иап, не пишет. Судя же по тому, что самолёты и лётчики полка были разбросаны по разным аэродромам, повышения б/г заранее, похоже, в «правильном» понимании не было.

Для справки.

К 22.06.41 г. 55-й иап Покрышкина имел на вооружении 54 И-153 и И-16 (в том числе 15 неисправных), а также 62 самолёта МиГ-3, на которых могли летать 22 лётчика из 70 (как видите, все истребительные полки смешанных авиадивизий в приграничных западных округах были достаточно мощного состава — 70–72 истребителя). 22.06.41 г. в результате налёта немецких бомбардировщиков на аэродроме в Бельцах погибло 2 человека, сгорел склад ГСМ, повреждено три МиГ-3. К концу дня лётчики полка одержали 10 побед. Погибло три летчика.

4-й иап 20-й сад к 22.06.41 г. имел 71 И-153 и И-16 (в том числе 12 неисправных), а также 60 самолётов МиГ-3 (из них 7 неисправных), на которых могли летать 22 лётчика из 52. Базировался в Григориополе (И-153 и И-16) и в Кишинёве (МиГ-3). 22.06.41 г., несмотря на 10 налётов немецких бомбардировщиков, полку удалось не потерять ни одного самолёта, а над Григориополем, Тирасполем и Кишинёвом пилоты полка сбили около 20 вражеских самолётов.

45-й сбап этой же авиадивизии к 22.06.41 г. имел 54 самолёта СБ (в том числе 4 неисправных), а также 5 самолётов Пе-2, ещё не освоенных лётчиками. Всего в полку было 27 экипажей. Перед началом войны полк базировался в Гросулово и Тирасполе. 22.06.41 г. немецкая авиация предприняла два неудачных налёта на аэродром Гросулово. Полк потерь не имел.

211-й бап к 22.06.41 г. имел 18 самолётов Су-2 (в том числе 6 неисправных). Всего в полку было 56 боеготовых экипажей и 20 экипажей проходили переподготовку. Полк имел 5 эскадрилий. Перед войной полк базировался в Котовске, но с апреля 1941 г. находился на полевом аэродроме у Днестра. 22.06.41 г. за 20 минут до начала войны полк был поднят по тревоге. В течение дня совершил несколько боевых вылетов, производил разведку и атаковал румынскую конницу (все подобные шап и бап в смешанных авиадивизиях западных округов были выдвинуты к самой границе в июне 41-го).

Также в состав 20-й сад на 22 июня входил и 146-й иап, имевший 20 самолётов МиГ-1 и МиГ-3.

Как видите, перевооружение истребительных полков этой дивизии на новые МиГи шло активно (в КОВО доходило до того, что в том же 149-м иап 64-й авиадивизии кроме 67 И-16, И-153 было 64 истребителя МиГ-3, так до конца и не освоенных лётчиками). Но как раз благодаря этой замене полки 20-й дивизии и были разбросаны по нескольким аэродромам. Хотя это не помешало им получить приказ о рассредоточении в ночь на 22 июня и выполнить его.

Было или не было 19–20 июня приведение этих полков 20-й сад в повышенную б/г, сказать сложно. Скорее всего, Осипенко если и не объявил боевую готовность, то мог сослаться на то, что его полки активно занимались перегоном новых самолётов. Поэтому никак не пострадал в разборках с военными лета 1941 года…

Но кое-что об Осипенко можно найти у маршала М.В. Захарова, начштаба ОдВО в те дни: «На кишинёвском аэродроме попали под удар семь самолётов СБ, три Р-2 и два У-2, потому что их командир авиационной бригады А.С. Осипенко не успел выполнить указание о перебазировании самолётов на оперативный аэродром» (Захаров М.В. Указ. соч., с. 226). Т.е. ещё и в Кишинёве находились СБ этой авиадивизии, которые Осипенко не вывел из-под удара.

Какие окончательные выводы можно сделать по ВВС и ПВО западных округов, отвечая на вопрос: почему расстреляли всех командующих ВВС этих округов, кроме Одесского ВО? А выводы простые.

ВВС и ПВО всех западных округов 19–20 июня 1941 года получили приказы о приведении их в боевую готовность «повышенная». И приказы о приведении в б/г поступили из Москвы. Однако одни части вообще не ставились в известность командованием округов или командирами дивизий в известность об этом повышении б/г», другие 20–21 июня получали приказ на отмену предыдущего приказа с «разрешением» распустить лётчиков по домам вечером 21 июня. Часть дивизий б/г отменили, а часть всё же оставили лётчиков хотя бы на аэродроме.

При этом некоторые авиачасти, стоящие ближе к границе, получали приказы о снятии вооружений, но почти нигде не были подготовлены запасные площадки, пригодные для боевой работы, куда могли бы перебазироваться самолёты в ночь на 22 июня после получения «Директивы № 1». Или тем более днём 22 июня после первых налётов немцев.

Кто-то сомневается, что приказ на приведение в боевую готовность ВВС был до 22 июня и именно из Москвы? Зря. Смотрим, что показал об этом генерал Павлов:

«Явившиеся ко мне в штаб округа командующий ВВС округа Копец и его заместитель Таюрский доложили мне, что авиация приведена в боевую готовность полностью и рассредоточена на аэродромах в соответствии с приказом НКО. Этот разговор с командующими армий происходил около двух часов ночи». (Протокол допроса Д.Г. Павлова от 7.07.1941 г. Источник: Ямпольский В.П. Уничтожить Россию весной 1941 г. (А. Гитлер. 31 июля 1940 года): Документ спецслужб СССР и Германии. 1937–1945 гг. М., 2008 г., с 457–481.)